Юрий Петухов - Охота на президентов или Жизнь №8

• Название: Охота на президентов или Жизнь №8
• Автор: Юрий Петухов
• Издательство: Метагалактика
• Жанр: Современная проза
• Год: 2003
• ISBN: 5-85141-017-5

Остросюжетный криминально-психологический роман. Следом за «международными террористами» (агентами ЦРУ и ФСГБ) на «мировую арену» выходят народные террористы: киллер Кеша Булыгин, махровый шовинист Моня Гершензон, узник собственной совести Самсон Соломонов и знаменитый писатель-маргинал, человеконенавистник (он же автор). Открывается Сезон захватывающей и смертельно опасной Охоты на Президентов...

Юрий Петухов своим новым романом доказывает, что ему по-прежнему нет равных в современной русской литературе: мощно, талантливо, иронично, неожиданно, смело, философично, нетленно... все прочие могут еще долго отдыхать и ползти (как и обычно) по его стопам.

Лицам с пониженным интеллектом и неустойчивой психикой не рекомендуется.

---

Да что там… опять ушли, задрыги!

Кеша, ещё мокрый, сидел в задрипанном американском баре, потягивал разбавленное пойло. И с тоской глядел в подвешенный к потолку ящик, из которого гугнивая голова вещала про то, как мужественные пассажиры сами скрутили страшных международных террористов и отважно послали свой «боинг» в пике, жертвуя собой, чтоб только спасти дядюшку Буша, демократию и святое право каждого ходить в памперсах. Голова была похожа на транссексуальный гибрид Мусорокиной и Свинадзева. И от этого в амэурыканском баре попахивало чем-то родным, россиянским, с привкусом смолы и серы…

Клыкасто-зобастая хищная жаба-кровосос окопалась в одной из своих тайных резиденций. И все силы мировой демократии охраняли её. И ещё тысяча отборных мордоворотов. И сотня танков. И сотня самолетов. И все американские авианосцы. И все демократические средства массового вранья и оболванивания болванов.

В лютом страхе доживал свои кровавые денёчки матерый старичище Ухуельцин. Всенародно избранный вивисектор и расчленитель!

Он просто, понимать, не знал, что ему некого бояться, что и все, кого он боится, выбрали памперсы и пепси. Живи, страна, ненаглядная моя Россияния-а-а-а!

Опухший, отёкший, непросыхающий Ирод-Тиберий пил, понимать, кровь людскую цистернами. Пил в галстуках и без галстуков, с партнерами и без партнеров. И не только в девяносто первом и безумном девяносто третьем. Лучший, понимать, друг Клина Блинтона.

Ох, какой был этот год… этот месяц.

Юра Шевчук в огромном зале, посреди молчаливых и лоснящихся несвидетелей грустно бормотал под гитару:

Страна швыряла этой ночью мутной сволочью…
Герои крыли тут и там огнем по шороху…
И справедливость думала занять чью-либо сторону…
Потом решила как всегда — пусть смерти будет поровну…

поровну… поровну… будет… пусть…

Смерти не было поровну.

Убивали одну сторону.

Убивали нервно и бестолково.

Много набили. Тысячи.

Помню надпись на стене скорби у пресловутого «дебелого дома»: «Охуельцин, куда дел трупы?!»

Стену снесли.

Но я повторяю вопрос: «Куда дели трупы?!»

И вообще, зачем надо было убивать столько безоружных, беззащитных людей, которые просто не хотели, что бы их страна превращалась в колонию и в пыточную камеру демократии.

Власти думают, что все всё забыли. Власти награждают друг дружку орденами и званиями. Главному застрельщику Октября дали орден Гроба Господня. Интересно, что думает по этому поводу сам Господь?

Скорее всего, не то, что патриархий Ридикюль, представивший демократора-застрелыцика к награде.

Господь справедливость восстановит. Разберётся с «орденоносцами», да и с теми, кто Его именем награждает царей-иродов за убиение младенцев.

Впрочем, патриархий Ридикюль от той крови, помнится, самоустранился. Поначалу страшно грозился, тряс бородою, клялся предать анафеме первого пролившего кровь. Но не рассчитал, что первым прольёт кровь «за-конноизбранный» (думал, другие, тех можно было ана-фемствовать безбоязненно, кто они такие!). Испугался. Сказался больным. Умыл руки. Как Понтий Пилат.

Нет. Не все. И не всё забыли.

Верховоды другой стороны тоже не были ангелами. Им тоже воздается на Страшном Суде. Но это там, за земным порогом.

А здесь, на Земле, «противоборствующие стороны» быстро вспомнили, что они номенклатура одного круга, переделили должности, звания, награды, области, губернии… вместе пьют на раутах… вместе голосуют друг за друга, идиллия!

А мы, наивные и недострелянные, остались где-то в…. И вопрошаем себя.

И долго ещё будем вопрошать.

Сейчас прошло много времени. Можно не горячиться. Всё спокойно взвесить. Разобраться… Понять… Нет, понять такое невозможно.

Сейчас ясно — с двух сторон было дерьмо. И в Кремле, и в «белом доме». А между этим двойным (как в гамбургере) дерьмом был народ. Тот, что защищал «белый дом» и тот, что прорывая заслоны, шёл на освобождение защитников. Потом одни себя наградили орденами. Других амнистировали. А восставший и расстрелянный народ назвали боевиками и даже провокаторами (это Народное восстание было провокацией, люди, шедшие грудью на пули были провокаторами?! а депутаты за семью стенами героями?!)

А сейчас Чеченегия. Там теперь убивают русских. Чтобы не повторился Октябрь. Власти знают — лучше опередить врага, лучше убить русских заранее.

Мы сидели с атаманом Морозовым в Думе и вспоминали страшный Октябрь. Всё зря… Или не всё? Он нахваливал «батю»-Макашова… А я помнил, как Макашов очень быстро и шустро с быстрыми и шустрыми казаками своими (целый грузовик) ретировался из Останкина на вишневой «девятке». Как только запахло жареным… Сбежал. Бросил людей. Он был ещё нужен России. А люди у Останкина были отработанным материалом… В том числе и я. Смерти не было поровну…

Почему я выжил в этой бойне. Не знаю.

Макашов знал, чем кончится пресловутый «штурм». Он был готов… и вовсе не к победе, но к отступлению…

А я верил до конца, надеялся на подкрепление… Ушёл под утро, когда бойня закончилась, когда запекшуюся по асфальту кровь прихватило инеем… Хмурое утро.

А у меня болела мать. В эти дни началось у неё то, что спустя семь лет, убило её… наверное, одна из пуль хвалёных пидормотов-спецназоомбздоновцев попала в неё… Что ж, не первого ветерана Великой Отечественной отправили на тот свет, стрелки демократии.

Страна швыряла этой ночью мутной сволочью…

«Герои»-«витязи», спецназ хренов, зверски и профессионально убивали безоружных мальчишек и стариков. В ту ночь я понял — россиянская армия и россиянская милиция будут истово и рьяно выполнять все приказы НАТО. Время иллюзий усвистело вслед за пулями, свистевшими у виска… Мгновения, мгновения, мгновения!

Морозов рассказывал мне, что бывал с «батей» в деле, что с таким можно на смерть идти. Морозов был романтик. Где он сейчас — лихой казак? Говорят, убили. Ушёл из дома. И не вернулся… Его жена прислала мне трогательное письмо из своей русской деревеньки. Что ей ответить… Нас всех предали. И Витю Морозова, бесшабашного русского казака-авантюриста тоже.

Было бы России лучше, если бы власть захватили Хасбулатов с Руцким? Не думаю.

Наивно было бы думать, что Народное восстание дало бы власть народу. Нет, её все равно перехватили бы шустрые посреднички. Возможно, стало бы ещё хуже. Намного хуже… Может, и Россия была бы уже расчленена и оккупирована как Югославия. Кто знает!

Но одно свершилось.

Иллюзии иссякли. Их больше нет.

Да и России давно никакой нет. Есть Россияния. Страна непуганных олигархов, прихлёбнутых демократов и подставных патриотов. Есть ЖИЗНЬ № 8. Самая дешевая жизнь. Самая ненужная… Это хорошо знает россиянская юная поросль, миллионами вешающаяся, режущая вены и выпрыгивающая из окон.

Ненужная жизнь. Демохренократия! Перепутин, ку-ку! Державник ты наш! Хотели как лучше, а получилось как… планировали в госдепе Заокеании.

Я опять забегаю вперёд, меняя времена и события.

Такие дела… (привет, Курт! и погоди, не уходи, посиди ещё немного на своём мысе Код, небеса обождут!)

Так бывает при вялотекущей шизофрении. Ку-ку!

Многие читатели (следователи и дознаватели) скажут:

ну, вот, ополоумел окончательно. А я скажу, время и дано нам, чтобы гулять по нему, как захочется. Это с континента на континент мы не можем перескочить за миг. А в прошлое или будущее, пожалуйста. Не мигом единым жив человек! Мудро сказано… Нам много чего мудрёного понасказали, а вот стали ли мы мудрее… или? Или — без вариантов. А потому: вперёд и назад!

Старика Ухуельцина в народе любили. За то, что пил по-чёрному. Непьющих народ россиянский не понимал и боялся. А старик Ухуельцин пил. Падал с мостов, с самолётов, с трибун, с операционных столов… но пил. Это было по-нашему, по-россиянски. Вот и любили.

Одна беда, после того, как матёрому старикану пер-шпунтировали какую-то головную артерию к кишечнику, а кишечную к мозжечку, он стал пить меньше. Народонаселение медленно и тяжко приходило в ужас. А старик Ухуельцин трезвел…

…Наконец он протрезвел настолько, что в одну новогоднюю ночь, после трёх бутылок шампанского с «ши-пром» объявил на всю Россиянии):

— Ухожу, понимать! Прощайте… и лихом не поминайте! А вы уж сами теперь… гы-гы…

Это был тот момент, который надо было ловить. Я хотел позвонить Кеше. Но он сам достал меня.

— Слыхал?! — прохрипел он в трубку.

— Ага! — ответил я. — Это удача! Это твой шанс!

— И твой тоже! — откликнулся Кеша. — Я всё уже подготовил! Ты включен в делегацию от Полубоярской Думы и Синклита сенаторов, понял?!

— Нет… — сознался я по-честному.

— Слушай! Завтра с утра, пока стариковская охранка не протрезвела, делегация от имени всего россиянского народа будет просить Охуельцина остаться на троне! Усёк? Без него ж народ, понимать, осиротеет! И демократия по швам затрещит… Думоседы думают, мол, сам старикан всё и затеял, чтоб его поупрашивали, чтоб в ножках повалялись… а он погундобится, покочевряжится для виду… и вернётся! Ну, и им воздается, понимать, самым верным…