Владимир Яременко-Толстой - Мой-мой

• Название: Мой-мой
• Автор: Владимир Яременко-Толстой
• Жанр: Современная проза

Душераздирающая сексуальная драма, происходящая на фоне питерских богемных тусовок. Правдивая история любви русского поэта и финской дипломатки.

---

– Конечно, мы останемся друзьями и партнерами, как и были. Мне больше ничего и не надо, хотя, не буду скрывать – я хочу семью, ребенка, хочу жить в нормальной стране.

– Только все это не со мной. Я только недавно от всего этого освободился, а потом почти сразу же снова чуть было не влип. Теперь не могу зализать раны.

– Я собираюсь ехать в Испанию в начале июля на все лето, мне предложили работать в большом туристическом отеле для бюро путешествий, принимать и размещать там русские группы. Ты ко мне в гости приедешь? Это на Средиземном море. Коста Дорада, кажется, недалеко от Барселоны.

По окончании оперы провожаю на метро Ольгу и посылаю мессидж – "Where are you. The opera is over. I am going to catch you now". Через какое-то время мне приходит ответ – "I am going to home". Я в это не верю, чувствую, что она просто не хочет со мной еще раз сегодня встречаться, но поделать ничего не могу и сам в свою очередь направляюсь домой – продолжать свой роман. Идти куда-нибудь в клуб и с кем-то знакомиться я не в настроении. Мне не нужны женщины. У меня теперь новый роман. Роман с романом.

Глава 84. ЧИСТКА ПЕЧЕНИ. ВИРУСНАЯ БОРОДАВКА. УДАРИТЬ ЖЕНЩИНУ.

Весь четверг я сижу на голодной диете, а в пятницу начинаю чистку печени. Тетенька Галина Алексеевна в кинотеатре "Ленинград", ведущая там курсы по естественной коррекции зрения, обещала частичное прозрение уже после первой чистки. Всего их нужно сделать, как минимум, пять. Хочу проверить все на собственной шкуре. Я купил бутылку оливкового масла, которую нужно будет выпить залпом в семь часов вечера. До этого каждые два часа следует выпивать травяной порошок.

Следуя указаниям, записанным на бумаге, я с большим трудом, подавляя рвоту, заглатываю масло и ложусь на диван, положив на бок грелку. После одиннадцати вечера каждые дав часа ставлю себе двухлитровые клизмы. После последней клизмы выхожу на улицу в пустынный утренний город, где нет ни людей, ни машин. Во вторник 12-го июня – день принятия Декларации о государственном суверенитете Российской Федерации, национальный праздник, к которому еще добавили понедельник. Воспользовавшись длинными выходными, весь город выехал за город. Люди и машины поразъезжаались на дачи.

Мне сдается, что я действительно лучше вижу. Я снимаю очки и смотрю по сторонам невооруженным взглядом. Какое чудесное утро! Город залит солнцем. Первые ночи без сна даются мне довольно легко, я не ощущаю усталости и дискомфорта и почти уверен, что смогу дотянуть до 22-го, если мне не удастся обезвредить эрена раньше. На сегодняшний день я возлагаю особенно большие надежды. Я в форме и во всеоружии.

В десять я уже звоню Пие.

Мне отвечает незнакомы мужской голос, не понимающих по-русски.

Спрашиваю по-английски.

– Just a moment! – с готовностью откликается он. Затем в трубке раздается недовольный, заспанный голос хозяйки.

– Я еще хочу спать! Мы были вчера в "Конюшенном дворе" и много пили. Звони позже, я сплю.

– Прости, но виноват этот безумный человек, который тебя разбудил. Он ведь мог сказать, что ты спишь, я же не просил его никого будить!

– Он не безумный, он – мой друг! Не говори о нем плохо!

– Я и не говорю. Погоди, что значит – друг? Любовник?

– Слушай, ты мне надоел! Позвони позже.

Этот разговор выводит меня из себя. Я знаю, что означает в пиином лексиконе слово "друг". Неужели она уже с ним потрахалась, она говорила, что между ними не было секса. А теперь что – есть? Эти мысли выбивают меня из равновесия, вызывая приступ неудержимой ревности. Я мечусь по квартире, не находя себе места до начала двенадцатого и снова звоню.

– Ты уже проснулась?

– Да, но мы никуда не поедем. Мы уже пьем. Завтракаем на балконе и пьем. Позже пойдем погулять, тогда ты сможешь к нам присоединиться. Я напишу тебе мессидж.

От грустных мыслей меня отвлекает роман, он увлекает меня от реальности сегодняшнего дня, в которую меня возвращает лишь покрякивание моего телефона. Уже четыре часа, время прошло незаметно. "Come to Wooden. Pia"

"Wooden Pub" сделался местом наших встреч. На этой неделе это уже третья. Пию под зонтиками я не вижу, зато замечаю Киммо, сидящего за столиком вместе с каким-то мужиком лет сорока пяти. Мы здороваемся. Я пожимаю руку и мужику.

– А где Пия?

– Она там внутри, покупает себе очередной дринк, так захотела пить, что не смогла дождаться официанта, – гаденько хихикает Киммо.

– Садись к нам!

– Нет, я тоже пойду за дринком.

С Пией я стакиваюсь при входе в паб. Она выходит мне навстречу со стаканом водки в руке. Это низкий стеклянный стакан, в какие обычно наливают виски, но у нее он наполнен водкой.

– Привет, – я хочу поцеловать ее в щеку, но она отстраняется.

– Привет! Возьми себе выпить и подходи к нам.

Я беру себе пиво, зная, что это удар по только что очищенной печени, но ничего не могу с собою поделать, потому что мне хочется. Кроме того, мне кажется, что только пиво способно смягчить неизбежный жесточайший удар по моему самолюбию и моим чувствам, который уже висит в воздухе, и который я предчувствую. Я беру пиво и тут же его надпиваю, перед тем, как выйти на улицу.

Когда я подхожу, они замолкают. Пользуясь возникшей паузой, рассматриваю нового человека. Первым делом мне бросается в глаза то, что он курит. Курит он не просто так, как курят обычно, курит он жадно, глубоко затягиваясь дешевым русским "Marlboro". Он явно ловит кайф на том, что эти сигареты здесь по качеству в два раза лучше, а по цене в десять раз дешевле, чем в Финляндии. Здесь они настоящие – американские. Причем курит он сразу две. Одна сигарета дымится на пепельнице, а он уже зажигает другую, автоматически тянется за первой, но во рту уже одна есть. Он в недоумении. Другой рукой вынимает сигарету изо рта, вертит их обе в руках, сравнивает, затем вставляет в рот обе и затягивается. Он пьян.

И неприятен. Небрит и немыт. Свалявшиеся жирные, давно не мытые волосы с сединой завязаны на затылке в узел. Прокуренные, изъеденные кариесом нечищеные зубы, зловоние из пасти. В правом ухе не самой мочке торчит огромная вирусная бородавка, покрытая безобразными волосками. Похоже, он нею гордится. Она как серьга – жуткая и уродливая, а ведь подобные гадости легко удаляются хирургически, но эта не удалена специально. По замыслу ее владельца она очевидно должна шокировать окружающих, и она и вправду шокирует.

– Ты из Хельсинки? – кидаю я первую фразу.

– Да, у меня там есть своя курьерская фирма, в которой работаю я один.

– Ага, свой бизнес!

– Точно!

"Не надо меня напаривать" – думаю я – "ведь я-то знаю, что такое работа курьера по Вене и Лондону. Курьеры – это люди на велосипедах или мотороллерах, снующие целый день по городу в любую погоду и во все времена года, как собаки. Некоторые работают на хозяина, а некоторые на себя, но ни те, ни другие не делают на этом огромных денег". После чистки печени я потерял много сил, пока еще не восстановленных, поэтому не хочу ни с кем спорить, чтобы не терять энергию, и оставляю свои комментарии при себе.

– У тебя есть семья?

– У меня есть один ребенок – дочь, она уже взрослая, она хочет стать фотомоделью, но я ее только сделал – детьми должны заниматься женщины! – он сардонически хохочет, издевательски поглядывая на Пию, но она молчит, уставившись в стакан.

– Ты так считаешь?

– Да, мужчина должен развлекаться и трахать баб.

– Вот как?

– Знаешь, – вмешивается в разговор Киммо, – сегодня ночью они спали вместе.

– Он не давал мне спать, – спокойно констатирует вдруг вышедшая от ступора Пия.

– Да, был такой прекрасный восход солнца, я будил ее и говорил -

"Смотри, как красиво! Вставай пить водку, уже утро!" Сам я сидел на балконе и курил. Мне было скучно, а она спала, как свинья.

– Вчера вечером мы были в "Конюшенном дворе" и вернулись домой поздно, мне естественно хотелось поспать, а он мне не давал.

– Да, – довольно кивает Вирусная Бородавка.

"Зачем они все это мне говорят? Специально? Чтобы спровоцировать, оскорбить, сделать больно? Нет, скорее всего, они делают это просто по пьяной лавочке, плохо себя контролируя. Черт возьми, как же она могла потрахаться с этим омерзительным типом? Наверное, она целовала его в его вонючую прокуренную харю с гнилыми полуразложившимися зубами, лизала языком его волосатую бородавку и даже брала ее в рот. Фу! Какой отврат, мерзость! Как она могла?"

– А сегодня вечером вы тоже куда-то пойдете?

– Сейчас мы пойдем спать. Мы пьем сегодня весь день. Сначала на кухне, а затем на балконе. Теперь здесь. А ты что, хочешь что-нибудь предложить?

– Я договорился встретиться с двумя хорошими русскими девушками, с которыми я познакомился вчера на открытии выставки в Русском музее. Думаю, они понравятся Киммо и твоему новому другу.

– Мой новый друг не нуждается в других женщинах, – медленно произносит Пия и добавляет, обращаясь к Вирусной Бородавке, – Правда?