Макс Мах - Хозяйка Судьба

• Название: Хозяйка Судьба
• Автор: Макс Мах
• Жанр: Фэнтези

---

«Судьба. Выбор… Что?»

— Что там? — спросила Дебора, и счастье ушло из ее глаз, выстуженных печалью. Она ничего не добавила, и не стала ничего объяснять, потому что все было ясно и так.

— Что там? — спросила Дебора, и Карл ее понял, потому что она спросила о самом главном.

— Не знаю, — ответил он, и это была истинная правда, правда, которую он не смел от нее скрыть.

— И не хотел бы знать, — добавил он через мгновение.

— Тогда, почему ты все еще здесь? — спросила она.

— Ловушка, — честно ответил он.

Что ж, от правды не уйдешь, даже если побежишь во всю мочь. Тот, кто создавал это место, учел все. И то, что люди, подобные Карлу, не могут не ответить на брошенный им вызов, и то, что такие, как он, идут до конца, не спрашивая о цене. Впрочем, все да не все. Случайный оборот речи заставил Карла задуматься о том, в самом ли деле он готов теперь заплатить ту цену, которую может запросить с него Мотта. Ответ был прост и однозначен, и для того, чтобы его найти, не требовалось долго думать.

«Дебора».

Ответ ясно читался в изящном рисунке ее губ, разрезе глаз, ритме сердца и в том, как согревала ее душа его привыкшую к холоду одиночества душу. Однако, как бы то ни было, Карл уже сделал то, что сделал. Он пошел за тайной, даже сознавая, что Зов может привести его совсем не туда, куда он желал бы попасть. Но так уж сложились обстоятельства и такова была его человеческая природа, что Карл — к добру или ко злу — откликнулся на «приглашение» Мотты и принял вызов судьбы, с которой, так уж случилось, играл теперь в странную и страшную игру «кто кого». Переиграла ли его Хозяйка Судьба, поставив на его пути Алмазную Мотту? Возможно, хотя и не очевидно.

«Время покажет…»

Однако, войдя в зал Врат, Карл «подписал договор», разорвать который уже было не в его силах. Уйти отсюда той же дорогой, которой они все сюда пришли, он не мог, во всяком случае, до тех пор, пока не откроет Врата. А все прочие дороги, о существовании которых он теперь доподлинно знал, могли дать ему лишь передышку, но никуда, на самом деле, не вели. Это были не его дороги, вот в чем дело, и, значит, что бы теперь ни случилось, в конце концов, ему предстояло идти вперед. Вопрос лишь, зачем? Что за тайна так долго ждала своего часа за запечатанной неснимаемой печатью Вратами Последней Надежды? И почему, чтобы открыть Врата, нужен был именно он? Ничего этого Карл пока достоверно не знал, но надеялся все-таки узнать раньше, чем исполнит свой «договор» с Моттой. Чья надежда и почему последняя — догадки не в счет! — и кто он, Карл Ругер, что бы все в конечном счете упиралось в его желание, в его выбор?

— Ловушка, — честно ответил он на вопрос Деборы. — Но я бы не стал спешить с выводами.

Он сделал невероятное усилие и представил себе, казалось бы, непредставимое, здесь и сейчас, будущее. Но, кажется, воображение Карла, и в самом деле, не ведало границ. И он увидел лужайку, зелень которой пестрела яркими цветами весны, и наполнил прозрачный пахнущий свежестью, теплый, но не жаркий воздух позднего утра веселым детским смехом. Картина ожила и зажила своей собственной жизнью, включив в себя, между делом, и своего собственного творца. Карл вдохнул сладкий воздух предгорий и обернулся. Теперь он увидел их всех: своих взрослых детей — дочерей и сыновей — изящных дам и статных кавалеров, каждым из которых, не делая над собой никакого усилия, мог гордиться. И множество своих внуков увидел он здесь. Некоторые из детей его детей были уже взрослыми юношами и девушками, а другие — все еще оставались крошечными детьми, игравшими в траве и собиравшими цветы. И ее он увидел тоже. Дебора, постаревшая, но все еще такая же прекрасная, как в день их первой встречи, сидела в плетеном кресле и смотрела на Карла с улыбкой, игравшей на ее не увядших от времени губах. Ее взгляд был спокоен, но в нем жили все те же любовь и забота, которые, кажется, не покидали их никогда за все эти — такие долгие и такие короткие — годы. И в этом взгляде, как в зеркале, Карл увидел себя, старого, но не сломленного судьбой, такого, каким он и хотел быть поздней осенью своей долгой жизни.

«Хозяин судьбы», — подумал он с усмешкой и открыл свое сердце счастью.

— Кавалер де Майен никогда не вернулся назад, — сказала вдруг Дебора.

— Вот как, — сердце Карла, согретое невероятным счастьем любви, билось сейчас ровно и сильно. — Откуда ты это знаешь?

— Ты знаешь, Карл, где находится Майен? — вместо ответа спросила она. — Где он находился?

— Нет, — Карл этого, и в самом деле не знал, но это было ему, в сущности, уже не важно. Он не знал, где находился когда-то (лет четыреста назад, надо полагать) этот Майен, и что с того? Мало ли было в истории таких мест, о которых время и людская память сохранили одни лишь имена. Карл не знал, где находился Майен, как не знал и того, к чему, на самом деле, относилось это название, к замку, городу, или местности. Однако сейчас, когда из его тела стремительно уходила усталость, а из души — неуверенность, побежденные радостью разделенной любви, это незнание не значило уже ровным счетом ничего, как и то, впрочем, что Виктор де Майен никогда не вернулся назад из своего славного квеста.

— Нет, — сказал Карл с улыбкой. — Я не знаю, где находился Майен, но полагаю, что ты мне сейчас об этом расскажешь. Не так ли?

— Расскажу, — Дебора смотрела ему прямо в глаза. — Сейчас эта земля называется Майскими холмами, и никто уже не знает, почему. Майен… май… Не более, чем созвучие…

Название показалось знакомым — «Майские холмы?» — но вспомнить, откуда оно ему известно, Карл сразу не смог.

— Это примерно в ста лигах к северу от Нового Города, — подсказала ему Дебора, вероятно, увидевшая по глазам Карла, что он не помнит.

Подсказка оказалась к месту, и он, наконец, вспомнил. Как то раз ему пришлось проходить через те места, но случилось это очень давно, и место, насколько он мог теперь припомнить, ничем особенным не отличалось. Скалистые холмы, кое-где поросшие лесом, вересковые пустоши, сиреневые на зеленом фоне, жалкие деревеньки с хижинами, сложенными из светлого камня… Воспоминание было смутным и ничего определенного не говорило ни уму, ни сердцу.

«Майские холмы…»

— Когда-то там стоял город Майен, — тихо сказала Дебора. — Старый город. Когда он был разрушен, уцелевшие жители ушли на юг и построили Новый Город, а кавалер де Майен был, вероятно, одним из моих предков по отцовской линии.

«Предком Стефании был Ульмо Геррид, предком Деборы — Виктор де Майен, и что с того?» — Карл не хотел сейчас возвращаться в мир тайн и случайностей, но не отметить еще одно совпадение, он просто не мог.

«Всему свое время, — решил он. — И у каждого человека свои предки, но чем длиннее род, тем их больше».

Последняя мысль заставила его припомнить кое-что из истории собственной жизни, но только затем, чтобы Карл покачал мысленно головой, представляя себе, как вытянется кое у кого физиономия, когда карты будут сброшены. Однако дело это без затруднений могло быть пока отложено.

«Не сейчас, — решил он, лелея в сердце тепло, которое не смогла прогнать оттуда даже тревога Деборы. — Столько лет жил в неведении, поживет и еще чуть-чуть».

— Все будет хорошо, — сказал он вслух, и, хотя нарисованная его воображением картина уже исчезла, в сердце вернулся утраченный, было, уверенный покой, а улыбка, которую он адресовал Деборе, была полна настоящей, а не нарисованной любви. — К концу этой ночи, ты станешь великой господаркой Нового Города и моей женой.

Дебора нахмурилась, пытаясь осмыслить произнесенные Карлом слова, но сила его любви и счастья, которые она непременно должна была увидеть в его глазах и улыбке, была такова, что противостоять им Дебора никак не могла. Морщинки, возникшие на ее лбу, разгладились, взгляд прояснился, и вот уже улыбка, сияющая улыбка Деборы, появилась на ее великолепных губах.

— Я не знаю, как это возможно, — сказала она, и от музыки ее голоса у Карла привычно захватило дух. — Но я тебе верю.

— Значит, — сказала она еще через мгновение, буквально лучась счастьем, вытеснившим тревогу и печаль. — Значит, наш старший сын не будет бастардом. Ты не солгал.

Часть Вторая Перекресток

Пролог Зимний ужин

1

Давным-давно, в далекой стране — в Майенской земле…

Впервые он услышал эту песню еще мальчиком. Сколько тогда ему было лет? Вероятно, пять или шесть. Случилось это зимой, и, хотя снег в Линде выпадал редко и таял быстро, было очень холодно. Да, скорее всего, речь могла идти о декабре или январе, потому что с неделю уже порывами дул изматывающий душу и «пьющий жизнь» Егер — беспощадный северный ветер, несущий на своих плечах ледяную влагу жестоких штормов. Но зимний пронизывающий до костей холод остался там, на выстуженных Егером узких и скользких от наледи улицах Линда, а в доме Ругеров, в общей комнате с окнами, плотно закрытыми деревянными ставнями, и жарко пылавшим очагом, было почти тепло.