Персия Вулли - Гвиневера: Королева Летних Звезд

• Название: Гвиневера: Королева Летних Звезд
• Автор: Персия Вулли
• Издательство: Крон-Пресс
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-232-00085-3

Трилогия о Гвиневере рассказывает о полной чудес и приключений рыцарской эпохе короля Артура. Повествование ведется будущей королевой Гвиневерой, женой славного короля Артура. Вы унесетесь в волшебный мир древних королевств, отважных рыцарей, старинных обрядов.

Действие романа происходит в Британии времен короля Артура. Автор романа, современная американская писательница, живописует быт и нравы средневековых кельтов.

---

– Я знаю несколько новых загадок, – вставила Линнет.

Саксы необыкновенно любят разгадывать загадки, и когда девушка жила в Лондоне, где ее отец был смотрителем замка, она собрала много загадок. Линнет привезла их с собой, и теперь мы со смехом по очереди проверяли сообразительность друг друга. Одни загадки нам удавалось отгадать, другие нет.

Бедивер неожиданно спросил:

– Что светит красным, мелькает в небе и движется от леса, не касаясь земли?

Он бросил быстрый взгляд на что-то за моим плечом, и с радостным криком: «Красный Дракон Британии!» я повернулась в ту сторону, куда смотрел он.

Немногочисленный отряд воинов и лекарей прокладывал себе путь между деревьями, направляясь к берегу и неся на носилках уложенного в подушки Артура. Я выбралась на берег и побежала к нему по лугу, залитому солнцем. Я была потрясена его изможденным видом и безумно счастлива, что он жив. Нимю использовала все свои знания медицины и магии, и его раны медленно заживали. Артуру по-прежнему нужно будет много спать, но она была уверена, что он поправится.

Когда я подошла к мужу, он открыл глаза и узнал меня, но прежде, чем я смогла заговорить, остановил меня движением руки.

– Пендрагон приветствует умную и красивую верховную королеву Британии, – сказал Артур. – Говорят, что ты прекрасно поработала в мое отсутствие. Поэтому мне нужно поправляться быстрее, пока ты не решила, что сможешь управляться сама.

– Эта кельтская королева не желает править сама, – усмехнулась я в ответ и помогла ему поудобнее устроиться на барке. Пока мы готовились к отплытию, Талиесин играл одну из своих мелодичных песен, делая нашу поездку еще более приятной. Я подумала о том, какая странная штука время, как оно может тянуться и необыкновенно все менять. Ведь не прошло еще и трех недель с тех пор, как уехал Ланс, и за все это время мне некогда было думать о нем, и теперь мне казалось, что та сцена в парке была совсем в другой жизни. С другой стороны, мы с Артуром были женаты уже семь лет, и я ничего не забывала о нашей жизни, она всегда беспокоила меня.

Рассматривая лицо мужа, спавшего под навесом, я пыталась вспомнить, когда поняла, что люблю его. Конечно, не тогда, когда его объявили моим женихом. Может быть, это было той ночью в Рекине, когда я поняла, что нити нашей судьбы сплелись на всю жизнь, или во время бешеного бегства от Морганы, когда лошадь тяжело скакала под нами двоими, а свадьба была еще впереди. Или тогда, когда Артур вернулся из похода, раненый, ослабевший и едва живой. Когда я видела его уязвимым, даже таким, как сейчас, мое сердце сильно билось. Нимю однажды сказала, что она любила Мерлина не за его божественный дар, а за человечность.

Глядя на Артура, я поняла, что она имела в виду.

Как хорошо видеть тебя гордого, величественного, завораживающего толпу и собирающего вокруг себя воинов или задумчивого в спокойные времена, внимательно оценивающего то, что сделает твою Британию великой. Нельзя было не любить тебя, мой милый, но, любовь моя, сколько еще радостей мы могли бы разделить с тобой, если бы ты…

Я потянулась и отбросила волосы со лба Артура. Даже не понимая, чего же еще я жду от него, я все же страстно желала чего-то что не могла объяснить словами.

Я никогда не перестану любить тебя, думала я, даже если мне придется умереть.

Выздоровление Артура было трудным. Первые несколько недель он часто впадал в отчаяние, иногда становясь раздражительным и резким. Я не могла сказать, объяснялось это его ранами или гневом из-за предательства его сестры. В какой-то момент веселое лицо Артура становилось строгим, и если я пыталась заговорить с ним, то в ответ слышала только резкости. Наконец я решила подождать, пока Артур расскажет сам, что терзает его.

Мы с Бедивером выбрали для выздоровления Оксфорд, потому что до него было легко добраться по воде, но в то же время он находился достаточно далеко и был надежным убежищем. Оксфорд оказался чудесным местом, окруженным лугами и густым, непроходимым лесом. Люди в этой части Темзы были так же разнолики, как и земля, где британские аристократы соседствовали с союзными саксами. Похоже, что они не только жили в мире друг с другом, но и очень радовались пребыванию на их земле верховного короля, несмотря на то, что он не вставал с постели и не мог встретиться с ними.

Фрида часто ездила навещать своих родных, которые сохранили верность нам, сражаясь в войске Кадора, когда он остановил продвижение саксов к центральным территориям. А однажды ее родители приехали вместе с ней, чтобы выразить свое уважение верховному королю. Я с любопытством наблюдала за ними, отметив, что Фрида, которую я считала частью своей семьи, была молодой хрупкой копией своей матери.

– Мы благодарны вам за то, что вы сделали для нашей дочери, – сказал Артуру ее отец. – Сыновья даны нам для того, чтобы быть соратниками в войне и в работе, а дочери – это особый дар богов.

Он широко улыбнулся дочери, но даже не взглянул на Грифлета, стоящего рядом, а когда призвал благословение своего бога-громовержца, его молитвенный жест явно не включал в это благословение главного псаря. Возможно, саксонские боги были так же нетерпимы к христианам, как и римские епископы.

Я подумала, что наше Дело может пострадать, если в Британии разразится война на религиозной почве.

Однажды ближе к вечеру, возвращаясь из Уитема, где мы собирали позднюю землянику, я увидела почтенного старца, сидевшего под древним дубом недалеко от брода, через который перегоняли быков. Мы с женщинами приветливо поздоровались с ним и попросили позволения присесть рядом с ним под тень того же дуба. Старик кивнул и, узнав нас, стал славить Артура и его боевые успехи. Я радовалась, что он не упоминал Маэлгона, а только описывал сражения и подвиги воинов.

– Я записываю их, – объяснил старик, поглаживая длинную белую бороду. – Научился писать, когда собирался стать монахом, но с тех пор нечасто использовал это умение. Я не мог жить праведной жизнью, чтобы епископ был доволен мной, а грешники, с которыми я поладил, никогда не учились читать. Но у Пендрагона должны остаться какие-то записи, и я думаю, что смогу прочесть их. Вечером я рассказала об этом Артуру, надеясь, что он будет польщен, но вместо этого он мрачно буркнул:

– И что история скажет о короле Артуре… что он происходил из семьи, прославившейся убийствами и предательством? Рожден по милости старого человека, умершего за праведное дело, вошел на трон, переступив через тело мужа сестры, и обречен на угасание стараниями другой… Что же скажут об Артуре? Что он был человеком, которому суждено было убивать родных?

Он отвернулся от меня, в отчаянии судорожно скривив лицо. Я страдала, видя, как Артур мучается, и присела на кровать рядом с ним, молча выражая свое сочувствие.

– Моя собственная сестра, Гвен… – Он впервые заговорил о Моргане, и я затаила дыхание. – Моя собственная сестра, та самая, которая вручила мне королевский меч! Неужели уже тогда она замыслила убить меня? Неужели за ее дружбой и поддержкой не было ничего настоящего? Я доверял ей так, как доверял Мерлину…

Слова звучали жестко и сурово, Артур произносил их сквозь зубы.

Он замолчал, а я сидела очень тихо. Мне не надо было напоминать о неприятностях и горе, которые я пережила из-за Морганы. Я не могла это забыть. Наконец я осмелилась.

– Мне кажется, она не столько ненавидит лично нас, сколько страдает старым кельтским предрассудком – кровной местью. Вероятнее всего, она не могла простить смерть Горлойса.

– О боги, разве я должен расплачиваться за поступки моих родителей? – закричал Артур. – Это христиане, а не язычники, взваливают на сыновей грехи отцов, не так ли? А если это так, то что ждет меня и моих детей?

Он смотрел на стену, а не на меня, но, когда я поняла, что, несмотря на свои возражения, Артур надеялся, что сможет иметь детей, волна жалости нахлынула на меня, и я положила руку ему на плечо.

Артур положил на нее свои неперевязанные пальцы, по-прежнему не глядя на меня.

– Иногда мне кажется, что, как бы много я ни делал, как бы ни старался, я никогда не увижу свою мечту воплощенной в жизнь. И я не знаю, боги ли гневаются на меня, или я сам задумал что-то неправильно.

– Может быть, – тихо сказала я, – здесь виноват не горшечник, а качество глины. Ты же знаешь, что работаешь не с самым податливым материалом.

Мы долго молчали, он гладил меня по руке, и, наконец, слабая улыбка появилась на его лице. Артур искоса посмотрел на меня.

– Ты же не собираешься позволить мне валяться в постели и жалеть себя, правда? Если я не говорил тебе этого раньше, то скажу сейчас: я безумно рад, что ты моя жена.

Мои глаза наполнились слезами, и я смотрела вниз, на свои переплетенные пальцы. Я хотела произнести ласковые слова. Но прежде, чем я успела собраться с мыслями, Артур убрал свою руку и сжал ее в кулак.