Ежи Косински - Ступени

• Название: Ступени
• Автор: Ежи Косински
• Жанр: Современная проза

Ежи Косинский родился 14 июня 1933 года в Лодзи (Польша), в еврейской семье. Настоящее имя — Ежи Никодем Левинкопф — пришлось сменить в детстве, во время оккупации Польши фашистами.

Ежи Косинский — писатель, познавший шумную славу и скандальные разоблачения. Он сотворил из своей биографии миф и сам стал жертвой этого мифа.

Перед Вами — известный роман Косинского «Ступени», написанный им в 1968 г.

Перевод: Илья Валерьевич Кормильцев

---

Подсчет голосов показал, что избрали молодую хрупкую девушку. Три остальные женщины смешались со зрителями и принялись хихикать и перешептываться с ними.

Избранная девушка осталась сидеть в середине круга. Я изучал лица мужчин; видно было, что им очень интересно, выдержит ли столь хрупкая особа предстоящее испытание.

Организатор вывел животное в центр арены, понукая его ударами палки по крупу. Двое мужиков подбежали и крепко схватили животное, чтобы то стояло на месте. Тогда девушка подошла к зверю и начала обнимать и ласкать его и гладить его гениталии, при этом постепенно раздеваясь. Животное возбудилось: его с трудом удавалось удерживать на месте. Казалось маловероятным, что девушке удастся выдержать соитие со зверем.

Обезумевшие мужики кричали, требуя, чтобы девушка разделась полностью и приступила к совокуплению. Организатор повязал несколько ленточек разного цвета на член животного примерно через пару сантиметров одна от другой. Девушка натерла бедра и живот маслом и заставила животное лизать ее тело. Затем, под одобрительные крики зрителей, она легла на землю под брюхом зверя, обхватив его спину ногами. Приподняв низ живота, она ввела член в себя до первой ленточки. Организатор снова вышел вперед и потребовал, чтобы зрители платили дополнительно за каждый следующий дюйм, причем цена постоянно возрастала. Крестьяне, все еще не верящие, что девушка переживет эту пытку, охотно выкладывали деньги. Наконец девушка в первый раз застонала. Но я так и не понял до конца, действительно ли ей было больно или она просто работала на зрителей.

***

Я отправился в зоопарк, чтобы посмотреть на осьминога, о котором прочитал в газете. Осьминог жил в аквариуме. Его кормили живыми крабами, рыбой и мидиями. Но, несмотря на это, он предпочитал поедать собственное тело. Он откусывал свои щупальца одно за другим и пожирал их.

Было очевидно, что осьминог попросту совершает медленное самоубийство. Служитель объяснил мне, что в краях, где этот экземпляр был пойман, туземцы считают осьминога воплощением бога войны. Если осьминог уплывает в море, это предвещает победу, если плывет к суше — поражение. Этого осьминога, пошутил служитель, поймали, когда он направлялся к берегу; самоедством он занимается потому, что признал свое полное поражение.

Каждый раз, когда осьминог отрывал очередное щупальце, некоторые посетители, стоявшие возле аквариума, вздрагивали так, словно это была их собственная плоть. Другие же взирали на этот спектакль с полнейшим равнодушием. Я уже собрался уходить, когда заметил в толпе молодую женщину, смотревшую на осьминога, плотно сжав губы и ничем не проявляя своих чувств. Ее сдержанность была вызвана не безразличием, а чем-то совсем другим.

Я подошел к женщине и завязал с ней разговор. Оказалось, что она — жена одного государственного деятеля, чья семья живет в этом городе. Мы немного поговорили, и она пригласила меня на вечеринку, которая должна была состояться в ее доме тем же вечером.

Дом был богатый, и вечеринка была безупречно организована. Хозяйка вела себя естественно, уделяя равное внимание и своей семье и гостям, и все же иногда казалось, что мысли ее где-то далеко. Мне почудилось, что я прочитал в ее взгляде влечение ко мне, и я захотел немедленно получить подтверждение своей догадке. На следующее утро я уезжал из города: другого случая мне бы не представилось.

Хозяйка только что проводила очередных гостей и стояла с бокалом в руке у книжного шкафа. С деланной небрежностью я сказал, что хотел бы встретиться с ней наедине, поскольку иначе мне не удастся освободиться от фантазий, которые она разбудила в моем воображении.

Я уезжал на следующий день в столицу соседнего государства; именно там я и назначил ей свидание. Она уже собиралась ответить, но нам помешали подошедшие гости. Она повернулась к ним, перед этим отдав мне бокал, словно он был мой, и назвала отель, где я должен буду ждать ее.

Несколько следующих дней я провел в мыслях об этой женщине. Я гадал, кто из мужчин, присутствовавших на вечеринке, мог быть ее любовником, и воображал, как она занималась с ним любовью. Чем больше я размышлял об этом, тем с большим нетерпением ожидал нашей первой встречи.

…Мы разделись. Больше всего на свете я хотел чувствовать себя рядом с ней непринужденно. Но сама мысль о том, что она, возможно, ждет от меня чего-то особенного, мешала мне возбудиться. Казалось, что эта мысль сковала мое тело.

Скрыть мою нерешительность было невозможно, потому что в глазах женщины степень моего желания выражалась исключительно размерами одной из частей моего тела, а именно эта часть внезапно начала уменьшаться. Она обвиняла во всем себя, считая, что испугала меня своей прямотой и отсутствием деликатности. Она так расстроилась, что не могла скрыть своего разочарования. Тогда я оделся и вышел на улицу. Гуляя, я пытался понять, что же произошло. Я думал, как объяснить ей мое состояние. Я боялся, что она даже не станет меня слушать, приняв мои слова за жалкое оправдание неспособности к физической близости.

На улице я повстречал одетую в мешковатое платье и сильно накрашенную женщину. Я заговорил с ней, и она согласилась пойти со мной.

В номере она помогла мне раздеться и, не раздеваясь сама, принялась ласкать меня. Она прикасалась ко мне со знанием дела; ее руки скользили по моему телу так, словно их направляли какие-то незримые подкожные токи. Если бы я ласкал себя сам, я бы действовал точно так же.

Я задумался, почему она не раздевается, и внезапно осознал, что мой партнер — мужчина. Мое настроение резко изменилось. Я ощущал в себе желание забыться и получить наслаждение, но, с другой стороны, меня раздражало, с какой легкостью мне отдались. От этого все дальнейшее становилось слишком предсказуемым. Я и этот человек были друг для друга всего лишь символами самих себя.

***

Когда я служил в армии, среди солдат была очень распространена игра под названием "Рыцари Круглого стола". Игроки садились по двадцать-двадцать пять человек за большой стол, и каждый привязывал к своему члену длинную леску. Один из игроков, которого называли Король Артур, брал в руку свободные концы всех лесок, не зная, какая из них к кому привязана.

Затем Король Артур наудачу брался за одну из лесок и вытягивал ее, дюйм за дюймом, отмеряя длину вытянутой лески при помощи нарисованной на столе линейки. Солдаты внимательно вглядывались друг другу в лица, пытаясь отыскать на них признаки испытываемой боли. Жертва же изо всех сил пыталась сохранить спокойствие и ничем себя не выдать. Существовало мнение, что обрезанные в этой игре находятся в невыгодном положении по отношению к необрезанным, потому что их нежные части не защищены кожей. Игроки делали ставки, стараясь угадать, на каком делении линейки жертва не выдержит и закричит. Некоторые солдаты изувечили себя на всю жизнь, норовя выиграть как можно больше денег.

Я помню, как однажды солдаты обнаружили, что Король Артур вступил в сговор с одним из игроков, и тот привязывал леску к ноге. Естественно, этот игрок мог терпеть очень долго и постоянно выигрывал. Выигрыш они с Королем Артуром делили между собой. Обманутые Рыцари Круглого стола долго придумывали подходящее наказание для шулеров. Наконец они схватили мошенников, завязали им глаза, отвели в лес и привязали к деревьям. Рыцари, один за другим, взяв в руки по паре камней, подходили и плющили гениталии обманщиков между камнями, пока плоть не превратилась в кровавое месиво.

***

Помню другой случай в армии. Нас было двенадцать человек, и поздно ночью в палатке мы разговаривали о женщинах. Один из нас вдруг сказал, что ему никогда не удавалось, занимаясь любовью с женщиной, проделывать все, что ему хотелось бы, — или, точнее говоря, проделывать это достаточно долго. Несколько других солдат признались, что и у них похожая проблема. Я не был уверен, что вполне их понял, но меня, помню, поразила одна мысль: возможно, медицина может помочь им справиться с этим изъяном, тогда почему никто из них не обратился к врачу? Солдаты в один голос начали уверять меня, что такова природа и доктора ничем не могут помочь. Единственный способ бороться с этим — пытаться не думать о женщине, с которой занимаешься любовью, не думать даже о том, чем ты с ней занимаешься, вообще ничего не чувствовать и не пытаться почувствовать. Тогда можно сдерживаться достаточно долго.

Еще они пожаловались мне, что женщина редко или вообще никогда не говорит мужчине, как тот выглядит в сравнении с другими мужчинами, с которыми она была близка. Она боится откровенничать на эту тему. Таковы женщины, утверждали солдаты. Из-за них мужчина никогда не знает, что он представляет собой как любовник.

Тогда я вспомнил одну девушку, с которой у меня был роман в старших классах школы. Мы занимались любовью у меня дома, когда мои родители куда-нибудь уходили. Как-то раз, когда мы были в кровати, зазвонил телефон. Он стоял рядом, на ночном столике, поэтому я снял трубку и ответил. Звонил мой друг. Я поговорил с ним, не прекращая заниматься любовью. Когда я повесил трубку, девушка сказала, что никогда больше не ляжет со мной в постель.