Ариадна Тыркова-Вильямс - Жизнь Пушкина. Том 1. 1799-1824

• Название: Жизнь Пушкина. Том 1. 1799-1824
• Автор: Ариадна Тыркова-Вильямс
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2004
• ISBN: 5-235-02651-9, 5-235-02650-0

Автор книги «Жизнь Пушкина», Ариадна Владимировна Тыркова-Вильямс (1869–1962), более сорока лет своей жизни провела вдали от России. Неудивительно поэтому, что ее книга, первый том которой вышел в свет в Париже в 1929 году, а второй – там же почти двадцать лет спустя, оказалась совершенно неизвестной в нашей стране. А между тем это, пожалуй, – наиболее полная и обстоятельная биография великого поэта. Ее отличают доскональное знание материала, изумительный русский язык (порядком подзабытый современными литературоведами) и, главное, огромная любовь к герою, любовь, которую автор передает и нам, своим читателям.

---

После страстного взрыва, после бурного обличенья заключительные строчки поражают своей гордой простотой, какой-то кроткой сдержанностью. Так старик цыган говорит Алеко:

«Оставь нас, гордый человек!
Мы дики, нет у нас законов.
Мы не терзаем, не казним,
Не нужно крови нам и стонов;
Но жить с убийцей не хотим.
Ты не рожден для дикой доли,
Ты для себя лишь хочешь воли;
Ужасен нам твой будет глас:
Мы робки и добры душою,
Ты зол и смел; — оставь же нас,
Прости! да будет мир с тобою».

Эти строчки писаны почти одновременно с «Коварностью».

Едва ли не изумительнее этой великодушной сдержанности то, что Пушкин, с его страстной влюбчивостью, с его способностью бешено ревновать, заставил себя, сумел вдуматься в любовь Раевского к Воронцовой, найти в ней своеобразную красоту и в стихах своих эту красоту передать. Ведь когда он писал «Ангела», он думал не только о Воронцовой, но и о Раевском.

В дверях Эдема Ангел нежный
Главой поникшею сиял,
А Демон мрачный и мятежный
Над адской бездною летал.

Дух отрицанья, дух сомненья
На духа чистого взирал
И жар невольный умиленья
Впервые смутно познавал.

«Прости, — он рек, — тебя я видел,
И ты недаром мне сиял:
Не все я в небе ненавидел,
Не все я в мире презирал».

(1827)

Мудростью мечтательного сердца веет от этих двенадцати строк. В них поэт гармонично преодолел горестное волнение страсти. Когда он писал «Ангела», между ним и его нежной любовью к графине Элизе прошло три года. Другие женщины владели за это время его душой. Пусть иначе, не с такой нежностью, не с такой проникновенной прелестью, но все-таки владели. Снова, сквозь двойную мглу времени и новых сердечных увлечений, вглядывается поэт в удаляющийся образ Ангела Утешенья и рядом с ним видит своего «Демона», но также уже преображенного годами. И ни одного слова осуждения, порицания. Какая-то воздушная осторожность, бережливость не только к памяти о ней, но и к чужому чувству. Или огромное уважение к собственной, уже угасшей любви? Белинский говорил: «Есть всегда что-то особенное и грациозное во всяком чувстве Пушкина. Читая его произведения, можно превосходным образом воспитать в себе человека».

Пушкин напечатал «Ангела» в «Северных Цветах» в 1828 году, в той же книжке, где прямо в лицо Воронцову бросил эпиграмму о лорде – Мидасе. К этому «придворному хаму и мелкому эгоисту» по-прежнему остался он беспощаден.

Не думал ли Пушкин об Александре Раевском и графине Элизе, когда, доказывая одной провинциалке-писательнице существование магнетизма, сказал: «Над женщинами магнетизм делает чудеса. Я был свидетелем таких примеров, что женщина, любившая самою страстною любовью, при такой же взаимной любви остается добродетельной; но были случаи, что та же самая женщина, вовсе не любивши, как бы невольно, со страхом исполняет все желания мужчины, даже до самоотвержения. Вот это и есть сила магнетизма» (Фукс).

Уезжая из Одессы, Пушкин навсегда расстался со своей волшебницей. Но ее вкрадчивый, нежный образ долго не покидал его, медленно исчезал из памяти. В конце января 1830 года записал он по-французски отрывок чернового письма к chére Elleonora: «Вы сказали мне одно слово, которому я в течение 7 лет старался не верить… Только благодаря вам узнал я все, что есть в любви наиболее converties[81], наиболее нежного»[82].

Осенью того же года Пушкин сидел один в Болдине, в глухом своем нижегородском поместье. Он был женихом Натали Гончаровой. И вдруг, сквозь несомненную влюбленность в юную красавицу-невесту, ворвалось в его душу, воскресло, запело в пленительных стихах страстное воспоминание о другой, неизжитой, не до конца долюбленной любви. Она подошла тихо, как призрак, как далекий отблеск несбывшегося счастья:

В последний раз твой образ милый
Дерзаю мысленно ласкать.
Будить мечту сердечной силой
И с негой робкой и унылой
Твою любовь воспоминать.
Бегут, меняясь, наши лета,
Меняя все, меняя нас —
Уж ты для страстного поэта
Могильным сумраком одета,
А для тебя поэт угас.
Прими же, дальная подруга,
Прощанье сердца моего,
Как овдовевшая супруга,
Как друг, обнявший молча друга
Перед изгнанием его.

(«Расставание». 1830)

Вдруг вспыхнул огонь, разогнал сумрак воспоминаний, разбудил жгучее желание хоть на мгновение снова увидать ее, ощутить ее женственную прелесть. Со всей властностью прежней любви он зовет ее, заклинает ее. Торопливо, властно бьется ритм стиха:

Ко мне, мой друг, сюда, сюда!
Явись, возлюбленная тень,
Как ты была перед разлукой,
Бледна, хладна, как зимний день,
Искажена последней мукой.
Приди, как дальная звезда,
Как легкой звук иль дуновенье,
Иль как ужасное виденье,
Мне все равно; сюда, сюда!..
Зову тебя не для того,
Чтоб укорять людей, чья злоба
Убила друга моего,
Иль чтоб изведать тайны гроба.
Не для того, что иногда
Сомненьем мучусь… но тоскуя
Хочу сказать, что все люблю я,
Что все я твой: сюда, сюда!

(«Заклинание». 1830)[83]

К этому голосу, к голосу поэта, озарившего ее жизнь такой красивой, такой безумной любовью, графиня Элиза Воронцова прислушивалась всю свою жизнь, вопреки всему, что отвлекало, даже вопреки другим своим увлечениям. «Она одна бы разумела стихи неясные мои», – написал влюбленный поэт. И действительно, его стихи навсегда остались ее спутниками.

«До конца своей долгой жизни она сохраняла о Пушкине теплое воспоминание и ежедневно читала его сочинения. Когда зрение совсем ей изменило, она приказывала читать их себе вслух и притом подряд, так что когда кончались все тома, чтение возобновлялось с первого тома. Она сама была одарена тонким художественным чутьем и не могла забыть очарований пушкинской беседы».

КОНЕЦ ПЕРВОГО ТОМА

ИЛЛЮСТРАЦИИ

ПОДПИСИ К РИСУНКАМ ПУШКИНА

к Части первой. Автопортрет в образе поэта. 1829.

к Части второй. Царскосельский Лицей. Письмо к Н. Н. Гончаровой. 20 июля 1830.

к Части третьей. Сцена оргии. 1819.

к Части четвертой. Титульный лист поэмы «Кавказ». Апрель-май 1821.

к Части пятой. Е. К. Воронцова (?). 20 сентября – 22 октября 1829.

НА ОБЛОЖКЕ

Портрет А. С. Пушкина (гравюра Е. И. Гейтмана. 1822).

Царскосельский фонтан «Девушка c кувшином» (скульптор П. П. Соколов. 1816. Фрагмент фотоиллюстрации Е. Кассина).

Лицей. Конторка в комнате А. Пушкина (фрагмент фотоиллюстрации В. Брязгина).

Герб рода Пушкиных.

Алексей Федорович Пушкин. Неизвестный художник. 3-я четв. XVIII в.

Сарра Юрьевна Пушкина, урожд. Ржевская, прабабушка поэта. Г. Сердюков (?). 3-я четв. XVIII в.

Герб рода Ганнибалов.

Предполагаемый портрет Абрама Ганнибала.

Иван Абрамович Ганнибал. Неизвестный художник. 1790-е гг.

Церковь Богоявления в Елохове.

Запись о рождении Пушкина в книге церкви Сретенского Сорока за 1799 г.

Надежда Осиповна Пушкина, урожд. Ганнибал, мать поэта. Миниатюра Ксавье де Местра. 1810.

Сергей Львович Пушкин. К. К. Гампельн. 1824.

Василий Львович Пушкин. И. О. Вивьен де Шатобрен. 1823 г.

Дом на Старой Басманной 36, в котором жил В. Л. Пушкин.

Летний Сад. Неизвестный художник. Нач. 1800-х гг.

Ольга Сергеевна Павлищева, урожд. Пушкина. Е. А. Плюшар. Сер. 1830-х гг.

Лев Сергеевич Пушкин. А. О. Орловский. 1-я пол. 1820-х гг.

Царское Село. Лицей. А. А. Тон. 1822.

Егор Антонович Энгельгардт.

Василий Федорович Малиновский.

Иван Иванович Пущин. Ф. Верне. 1817.

Антон Антонович Дельвиг. П. Л. Яковлев. 1818.

Александр Михайлович Горчаков. Неизвестный художник. 1810-е гг.

Михаил Лукьянович Яковлев. Неизвестный художник. 1810-е гг.

Большой зал Лицея. Фотография.

Царское Село. Вид на Большое озеро и Камеронову галерею. Литография. 1815.

Петр Яковлевич Чаадаев. Неизвестный художник. 1810-е гг.