Патриция Мэтьюз - Танцовщица грез

• Название: Танцовщица грез
• Автор: Патриция Мэтьюз
• Издательство: АСТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1998
• ISBN: 5-237-01002-4

Анна и Мишель Вернер. Мать и дочь. Равно прекрасные, равно целеустремленные, равно воплотившие в жизнь свои – такие разные – мечты. Анна, начинавшая нищей служанкой, стала блестящей хозяйкой плантации, однако, под угрозой разорения, вынуждена искать спасения у мужественного и бесстрашного Кортни Уэйна. Мишель, знаменитая балерина, – звезда лучших европейских сцен, но любовь к шотландскому аристократу Яну Маклевену ставит ее перед трудным выбором – сцена или счастье… Две судьбы, две истории любви, два изысканных любовных романа – и все это под одной обложкой. Прочтите!

---

Они стояли очень близко друг к другу, и Мишель неожиданно стало неловко. Ян на мгновение обернулся к океану и стал смотреть вдаль. Она бросила взгляд на его профиль и невольно залюбовалась правильными чертами лица молодого шотландца. Ян, несомненно, был очень красивым и умным и обладал большим чувством юмора. Жаль, что он возвращается в свою Шотландию, а не едет вместе с нею в Париж. Но, Боже, о чем это она думает?! Она, давшая себе клятву избегать всякого рода романтических встреч и сердечных волнений, которые могут помешать достижению главной цели в жизни! И все же Мишель почувствовала, как больно кольнула ее в самое сердце мысль о том, что после окончания этого путешествия они с Маклевеном, возможно, больше уже никогда не увидятся. Но ведь Ян сказал, что часто бывает во Франции. Может быть, они там и встретятся. Конечно, оставаясь при этом друзьями. Не больше!

Неожиданно Мишель заметила, что Ян придвинулся совсем близко и уже почти касался ее локтем. Она подняла голову и увидела перед собой его взволнованное лицо. В следующий момент его сильные руки сжали плечи девушки. Мишель почувствовала, как теплые губы Яна сливаются с ее губами в нежном, но настойчивом поцелуе. Все это произошло прежде, чем она успела что-либо сообразить.

Мишель захлестнул взрыв эмоций. Здесь было и негодование, и страх чего-то еще неизведанного и… И нечто неожиданно приятное. Но верх все же взял страх. Почувствовав себя в объятиях Яна, она изо всей силы оттолкнула его. Лицо Мишель загорелось от стыда и охватившего ее негодования.

– Как вы посмели! – задыхаясь, воскликнула она. – Кто дал вам право думать, что со мной можно позволять себе подобные вольности?!

Ян поднял вверх руки, как будто защищаясь от удара.

– Простите меня ради всех святых! – сказал он умоляющим тоном. – Я просто не смог сдержать своих чувств!

– Что за жалкая отговорка! Или так говорят все мужчины? А я-то думала, что мы друзья! Что с вами можно просто разговаривать!

Ян снова отвернулся и смущенно уставился на воду. Затем поднял голову и виновато произнес:

– Я ваш друг, Мишель, как бы вы теперь ко мне ни относились. А то, что случилось, это… Господи, да вы же сами знаете, как прекрасны и какой можете быть желанной! Быть рядом с вами, встречаться каждый день, смотреть на вас… Да ведь это же настоящая пытка! Неужели вы не понимаете, как действуете на мужчин?!

Мишель, все еще полная негодования, предостерегающе подняла руку:

– Довольно, сэр! Я не хочу вас больше слушать. Нам осталось плыть вместе всего несколько дней. Надеюсь, что за это время вы не позволите себе даже подойти ко мне.

Она повернулась с намерением уйти. Ян с отчаянием смотрел на Мишель.

– Но, Мишель, ведь я…

Но она не слушала его и быстро пошла к трапу. Спускаясь к своей каюте, Мишель продолжала предаваться праведному гневу. К сожалению, все оказалось так, как она и думала: с мужчинами невозможно поддерживать чисто дружеские отношения! И очень хорошо, что этот Маклевен едет к себе в Шотландию. А если он появится во Франции, она просто будет его избегать!

И все же, лежа на своей узкой койке, Мишель продолжала думать о Яне. Но утром от этих ночных грез не осталось и следа…

Пока богатая карета, которую мадам Дюбуа прислала па пристань, медленно пробиралась по оживленным улицам Парижа, Мишель не отрываясь смотрела в открытое окно, пытаясь сразу же увидеть все. И с каждой минутой убеждалась в том, что в разговоре с Маклевеном была не права.

Тогда она уверяла Яна, что не ждет каких-либо потрясений от встречи с Парижем, поскольку бывала в Бостоне и в некоторых других больших городах. Господи, какой же, наверное, темной деревенщиной, какой идиоткой она ему показалась! Как он удивился ее наивности, ибо не могло быть никакого сравнения между теми местами, в которых Мишель успела за свою жизнь побывать, и этим древним, волшебным городом с его элегантно застроенными центральными площадями, роскошными резиденциями французских королей, величественными соборами и выстроившимися вдоль набережной Сены дворцами. А удивительные по изяществу мосты через реку, по которой медленно плывут огромные корабли, баржи и легкие парусники!

Мишель не могла удержаться от восторженного восклицания при виде вырисовывающихся впереди очертаний Собора Парижской Богоматери, который она узнала по многочисленным иллюстрациям и рисункам в книгах домашней библиотеки. Повернувшись к Андрэ со щеками, пылающими от восторга и дувшего в окна кареты ветра, Мишель воскликнула:

– Господи, Андрэ! Как восхитительно! Даже больше, чем я могла себе раньше представить!

Андрэ удовлетворенно улыбнулся и похлопал ее по руке:

– Конечно. Но вы еще видели очень мало, Мишель. Когда мы устроимся, я покажу вам Париж. А ночью этот город вполне заслуженно называют столицей мира. Вы увидите все, дорогая Мишель, я обещаю вам это. А вот мы и приехали!

Экипаж свернул на обширную площадь и подкатил к внушительному особняку из красного кирпича и белого камня.

– Это дом мадам Дюбуа, который на некоторое время станет и нашим домом.

Особняк мадам Дюбуа стоял стена к стене с другими домами, окружавшими площадь. Между ними не было ни сантиметра пространства. Все строения были поразительно похожи друг на друга: в четыре этажа, сложены из красного кирпича вперемежку с белым камнем. Все это настолько отличалось от того, к чему Мишель привыкла в своем родном Малверне с его своеобразным сельским колоритом или в том же Уильямсберге, хотя и дышавшем очарованием старины, что у нее даже перехватило дыхание.

– Боже, какая прелесть, – только и сумела прошептать Мишель.

На ступеньках парадного крыльца, к которому подкатил экипаж, их поджидали горничная и слуга. Последний открыл дверцу кареты и помог Мишель выйти. Она спустилась по ступенькам экипажа и огляделась по сторонам, все еще не в состоянии прийти в себя. Свершилось! В этом роскошном доме начнется ее новая, прекрасная жизнь!

Горничная открыла парадную дверь и проводила гостей в просторный длинный салон, по углам которого на мраморных подставках стояли античные статуи, а на стенах висели большие картины в позолоченных рамах. Два антикварных столика у двери украшали дорогие, затейливо расписанные вазы. Но в целом привыкшей к скромной жизни в Малверне Мишель обстановка показалась излишне перегруженной дорогими вещами и антиквариатом.

Она едва успела оглядеться, как с другой стороны салона открылась дверь и на пороге появилась женщина с волевым, энергичным лицом. Она пошла навстречу Мишель таким решительным шагом, что та невольно отступила к двери.

Однако мадам Дюбуа – а это, несомненно, была она – оказалась довольно невысокой, даже чуть пониже Мишель, но с более пухлым лицом, широкими плечами и пышной грудью. На ней было изящное зеленое платье, под которым угадывался корсет. Голову мадам Дюбуа украшала высокая прическа, получившая не только во французских, но и в британских колониях название «Парижские локоны». Волосы хозяйки дома были, разумеется, обильно напудрены, а на щеках сиял вызывавший подозрение в своей естественности малиновый румянец. То же самое относилось и к пурпурному цвету ее губ.

Пока мадам Дюбуа приближалась, деликатно приподнимая широкие юбки, дабы не сшибить стоявшие тут и там статуэтки, Мишель отметила, что ее парчовые туфли на высоких каблуках подобраны точно в цвет платья.

– Рене! – воскликнул Андрэ. – Дорогая, вы остались все такой же юной и неотразимой!

Мадам Дюбуа в ответ всплеснула руками и сказала с доброй улыбкой:

– Андрэ! Наконец-то вы снова с нами! Боже мой, как мне вас недоставало все эти годы! Но вы мало изменились за время, проведенное в колониях среди тамошних дикарей.

Она потянулась к Андрэ и расцеловала его в обе щеки.

– Андрэ, сам Бог послал мне вас! Здесь так скучно и тоскливо, ведь я живу одна.

Низкий грудной голос мадам Дюбуа никак не соответствовал ее маленькому росту. Говорила она быстро, почти скороговоркой. Тем не менее Мишель понимала почти все.

– А это та самая Мишель – маленькая ученица, о которой вы мне писали? – продолжала мадам Дюбуа. – Она очаровательна! Я очень рада вам, милая! Надеюсь, вам у нас понравится! Чувствуйте себя как дома Мишель очутилась в мягких объятиях хозяйки дома и чуть не потеряла сознание от запаха духов и пудры, в изобилии осыпавшей плечи мадам Дюбуа. А та еще раз восхищенно взглянула на нее и воскликнула:

– О, с вашим приездом здесь станет веселее! Ведь все эти годы я просто умирала от тоски. Теперь, уверена, все переменится! Для начала я устрою званый вечер и представлю вас своим друзьям. Это будет чудесно!

Мадам Дюбуа крепко сжала руку Мишель, которая уже до того опьянела от радостного возбуждения хозяйки дома, что только улыбалась в ответ.

Андрэ заметил ошеломленное состояние своей ученицы и поднял вверх палец: