Константин Циолковский - Моя жизнь

• Название: Моя жизнь
• Автор: Константин Циолковский
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Отец стал прихварывать. Смерть его жены, детей, жизненные неудачи много этому способствовали. Отец вышел в отставку с маленькой пенсией и все мы решили переселиться в Р., на родину. Ехали весной на пароходе до самого места. С нами была и та девочка. По приезде в Р. она должна была отправиться к ее родителям. Я захотел с ней проститься. Она, маленькая, вскочила на стол, чтобы я мог ее поцеловать. Это был единственный поцелуй, который мне от нее достался. Больше я с ней никогда не виделся.

В Р. я побывал в местах, где прежде жил. Все показалось очень маленьким , жалким, загрязненным. Знакомые - приземистыми и сильно постаревшими. Сады, дворы и дома уже не казались такими интересными, как прежде: обычное разочарование от старых мест.

Я еще не был учителем (78 г.), когда меня притянули к исполнению недавно введенной воинской повинности (в 71 г.). Я отрицательно и с негодованием относился к империалистической бойне, но понимал, что против рожна трудно пойти. Никто не догадался меня проводить в воинское присутствие. Благодаря глухоте получился неизбежный ряд комических сцен.

Раздели до гола, кто-то держал рубашку. Грудь не вышла. Заявил о глухоте: "воздух продувается сквозь барабанные перепонки". Послушал доктор, как шумит в ухе воздух от продувания.

Не помню хорошо, освободили меня сразу или отложили на год. Помню только, что губернатор остался недоволен приемной комиссией и захотел всех освобожденных переосвидетельствовать.

Он спросил меня: "Чем занимаетесь?". Мой ответ, "математикой", возбудил ироническое пожимание плеч. Все же мою негодность подтвердил.

На следующий год я сдавал экзамен на учителя, так как в Рязани не имел уроков и жил оставшимся скудным запасом денег. В это время я занимал комнату у служащего шапкина. Это был ранее сосланный в Сибирь поляк, теперь освобожденный.

На экзамен я боялся опоздать. Спрашиваю сторожа: "Экзаменуют?". Насмешливый ответ: "Только вас дожидаются".

Первый устный экзамен был по закону божию. Растерялся и не мог выговорить ни одного слова. Увели и посадили в сторонке на диванчик. через 5 минут очухался и отвечал без запинки. Далее со мной уже этой растерянности не было. Главное - глухота меня стесняла. Совестно было отвечать невпопад и переспрашивать - тоже. Письменный экзамен был в комнате директора и в его единоличном присутствии. Через несколько минут я написал сочинение, ввернув доказательства совершенно новые. Подаю директору. Его вопрос: "Это черновая?". "Нет, беловая," - отвечаю. Удивился и заметил: "Скоро написали".

Хорошо, что попался мыслящий молодой экзаменатор. Он понял меня и поставил хороший балл, не сделав ни одного замечания. Отметок их я не видал. Знаю только, что меньше 4 получать на экзамене было нельзя. Так сошли и другие экзамены.

Пробный урок давался в перемену, без учеников. Выслушивал один математик.

На устном экзамене один из учителей ковырял всенародно в носу (тогда цинизм и нигилизм был в моде). Другой экзаменующий, по русской словесности, все время что-то писал, и это не мешало ему выслушивать мои ответы.

Отец был очень доволен. Решили помочь мне в снаряжении на предполагаемое место. На экзамене я был в серой заплатанной блузе. Пальто и проч. - все это было в жалком состоянии, а денег почти не оставалось. Сшили виц-мундир, брюки и жилет, всего за 25 рублей. Кстати сказать, что все сорок лет я больше мундира не шил. Кокарды и орденов никогда не носил. Ходил в чем придется. Крахмаленных воротников не употреблял. Сшили и дешевое пальто за 7 рублей. Пришили к шапке наушники и все было готово. Истраченное я потом возвратил отцу, который за это немного обиделся.

Был у меня еще коротенький полушубок (куплен за 2 рубля). Под холодное пальто без ваты он очень пригодился зимой: тепло и прилично.

Однако, несмотря на прошение, назначен был на место учителя только месяца через четыре.

Этот промежуток ожидания я провел в деревне у помещика М., занимаясь с его малыми детьми. Учил их грамоте. Мальчик спрашивает: "Зачем ставится ер?". "Это, "- отвечаю, - "по глупости". Также я раскритиковал и всю грамматику. Когда ребенок встречал ер, то сначала становился в тупик, а потом замечал: "Знаю, это - по глупости".

До меня у этого помещика жил какой-то бесприютный чудак-офицер. Про него рассказывали, что он зимой, через двойные рамы, со двора, всячески ругал хозяина, чем очень потешал собравшуюся публику. Помещик об этом не знал и ничего не слыхал. У больного и немолодого помещика была молодая и красивая жена - простая крестьянская девушка. Я по обыкновению в нее влюбился. Она заговаривала со мной на дворе. Я не отвечал, потому что дурно слышал. Она обижалась, но и это было к лучшему.

Педагогия была для меня забавой. главным же образом я погружался в законы тяготения тел разной формы и изучая разного рода движения, которые вызывали относительную тяжесть. Лет через 30 я послал остатки этих вычислений и чертежей известному Перельману как исторический документ. Он недавно упоминал о нем в своей книге о мне (32-го года).

Каждый день я гулял довольно далеко от дома и мечтал об этих своих работах и о дирижабле. Меня предупреждали, что тут много волков, указывали на следы и даже на перья растерзанных кур. Но мне ка-то не приходила мысль об опасности, и я продолжал свои прогулки.

Вздумал я тут же заниматься с одной крестьянской девушкой. Заметил, что увлекаюсь - бросил. Какой-то инстинкт отталкивал меня от женщин, хотя я был очень слаб к ним. Может быть, это было результатом крайне страстного увлечения идеями, которое пересиливало животные стремления. Тут, в деревне, лет двадцати, у меня начались излияния (поллюции). Напуганный книгами, я решил жениться. Благожелатели предлагали мне женщину. Но я считал для нее это оскорблением. Боялся последствий поллюций и не хотел подавать дурного примера. В простых людях это возбуждало сочувствие и мне это было приятно.

В Баровске учителем (23-25 лет).

Наконец, после Рождества (1880 г.), я получил известие о назначении меня на должность учителя арифметики и геометрии в Б-ое училище.

Надел свои наушники, полушубок, пальто, валенки и отправился в путь.

В городе Б. остановился в номерах. Потом стал искать квартиру. Город был раскольнический. Пускали неохотно щепотников и табашников, хотя я не был ни тем, ни другим.

Дома стояли пустые и все же не пускали. В одном месте нанял огромный пустой бельэтаж. Взял в нем одну комнату и в первую же ночь страшно угорел. Бегала ко мне хорошенькая дочь еще молодой хозяйки и просила не говорить об этом мамаше. Не о чем было и говорить. С таким чурбаном как я ничего никогда не выходило. Бельэтаж отдали под свадьбу, меня же переселили в темную каморку, что мне не понравилось. Стал искать другую квартиру. По указанию жителей попал на хлеба к одному вдовцу с дочерью, жившему на окраине города, по близости реки. Дали две комнаты и стол из супа и каши. Был доволен и жил тут долго. Хозяин - человек прекрасный, но жестоко выпивал.

Часто беседовал за чаем, обедом или ужином с его дочерью. Поражен был ее пониманием Евангелия. Она соглашалась со мной, что галилейский плотник был человеком только необыкновенного ума и что звали его все люди хозяином, а не богом.

Пора было жениться и я женился на ней без любви, надеясь, что такая жена не будет мною вертеть, будет работать и не помешает мне делать то же. Эта надежда вполне оправдалась. Такая подруга не могла истощить и мои силы: во-первых, не привлекала меня, во-вторых, и сама была равнодушна и бесстрастна. У меня был врожденный аскетизм и я ему всячески помогал. с женой мы всегда и всю жизнь спали в отдельных комнатах, иногда и через сени. Так я и она до глубокой старости сохранили силы и способность к умственной деятельности. Она и сейчас (77 лет) много читает. Хорошо ли это было: брачная жизнь без любви? Довольно ли в браке одного уважения? Кто отдал себя высшим целям, для того это хорошо. Но он жертвует своим счастьем и даже счастьем семьи. Последнего я тогда не понимал. Но потом это обнаружилось. От таких браков дети не бывают здоровы, удачны и радостны. Помимо этого, брак без страсти - неустойчив. Жена еще удовлетворяется детьми и кое-как сохраняет равновесие. Муж же не может так поглотиться семьей. Неудовлетворенное сердце вечно тянет в сторону. Жалость к детям и к невинной жене все же некоторых удерживает от губительного для них разрыва. То же было и со мной. Имейте это в виду, молодые люди! Академический брак едва ли сделает вас великими, а несчастными сделает, наверно.

Венчаться мы ходили за 4 версты, пешком, не наряжались, в церковь никого не пускали. Вернулись - и никто о нашем браке ничего не знал. До брака и после него я не знал ни одной женщины.

В день венчания купил у соседа токарный станок и резал стекла для электрических машин. Все же как-то пронюхали музыканты. Насилу их выпроводили. Напился только венчавший поп. И то угощал его не я, а хозяин.