Энн Пэтчетт - Заложники

• Название: Заложники
• Автор: Энн Пэтчетт
• Издательство: ЭКСМО
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2004
• ISBN: 5-699-06880-5

Приглашенные на светский прием гости с нетерпением ждали появления всемирной знаменитости – певицы Косc. Ее чарующий голос заворожил всех. Но прекрасный вечер был неожиданно прерван – в зал ворвались вооруженные террористы.

С этого момента для всех участников драматических событий началась другая жизнь, а весь мир сузился до размеров одного зала…

---

Гэн, со всей его языковой гениальностью, часто терялся, оказываясь перед необходимостью говорить своими собственными словами. Если бы господин Осокава все еще сидел рядом, он бы мог сказать Гэну, например, следующее: «Пойди и посмотри, чего хочет эта девушка», и Гэн бы пошел и спросил ее об этом без всяких колебаний. С ним уже случалось подобное: ощущение, словно его душа есть некая машина, способная прийти в движение только после того, как кто-нибудь другой повернет в нем ключик. Он очень хорошо себя чувствовал на работе или когда был предоставлен самому себе. Сидя дома наедине с книгами или записями, он знакомился с языками точно так же, как другие мужчины знакомятся с женщинами: сперва легкая непринужденная беседа, потом – страсть. Он разбрасывал книги по полу и поднимал по одной наугад: читал Чеслава Милоша по-польски, Флобера по-французски, Чехова по-русски, Набокова по-английски, Манна по-немецки, затем наоборот – Милоша по-немецки, Флобера по-русски, Манна по-английски. Для него это было похоже на игру, на эстрадный номер, с которым он выступал перед самим собой, постоянное чередование языков поддерживало его ум в тонусе. Но иное дело подойти к другому человеку, который неизвестно почему внимательно изучает тебя с другого конца комнаты. Возможно, командиры в отношении его были совершенно правы.

На тонкой талии Кармен красовался широкий кожаный ремень с висящим на нем справа пистолетом. Свою зеленую спецодежду она содержала в удивительной чистоте, что особенно бросалось в глаза по сравнению с ее соратниками, и дыра на колене у нее была тщательно зашита теми же самыми черными нитками, которыми Эсмеральда зашивала вице-президентское лицо. Эсмеральда оставила катушку с воткнутой в нее иголкой на столике в гостиной, и Кармен не преминула ее украсть при первой же возможности. Ее обуревало желание поговорить с переводчиком с того самого дня, как она осознала, что он делает, но она никак не могла придумать, как осуществить это свое желание и при этом не дать ему догадаться, что она девушка. Но потом Беатрис решила за нее этот вопрос, секрет был раскрыт, и причины тянуть больше не было, не считая того, что она не в силах была отлепиться от стены. Он ее заметил. Он тоже смотрел на нее, и это совсем парализовало ее волю. Она не могла уйти из комнаты и в то же время была не в силах подойти к нему. Жизнь как будто сконцентрировалась в одной точке. Она пыталась обрести свою агрессивность, вспомнить те приемы, которым учили ее командиры на тренировках, но одно дело – делать то, что требуется для блага людей, и совсем другое дело – просить о чем-то для себя самой. Она совершенно не умела ни о чем просить.

– Дорогой Гэн, – сказал Месснер, опуская руку ему на плечо, – я никогда не видел вас сидящим в одиночестве. Вы, очевидно, должны временами чувствовать, что каждый хочет что-то сказать и никто не знает, как это сделать.

– Временами, – произнес Гэн рассеянно. Ему казалось, что если он дунет в ее сторону, то она поднимется вместе с потоком воздуха и просто улетит из комнаты, как какое-нибудь перышко.

– Мы оба здесь слуги обстоятельств, вы и я, – произнес Месснер по-французски, на том языке, на котором говорил дома, в Швейцарии. Он опустился на табурет у рояля и проследил глазами за взглядом Гэна. – Мой бог, – произнес он спокойно, – неужели это девушка?

Гэн ответил, что да, девушка.

– Откуда она здесь взялась? Раньше здесь не было никаких девушек! Только не рассказывайте мне, что они нашли способ переправить сюда других своих сообщников.

– Она здесь с самого начала, – сказал Гэн. – Их здесь две. Мы сперва их просто не замечали. Вот эта – Кармен. А Беатрис, другая, пошла смотреть телевизор.

– Как это мы их раньше не замечали?

– Очень просто, не замечали, и все, – пожал плечами Гэн, совершенно уверенный теперь в том, что уж он-то заметил это давно.

– Я только что был в кабинете.

– Значит, вы снова не заметили Беатрис.

– Беатрис. А эта – Кармен. Ну и ну. – Месснер встал. – Тогда с нами со всеми что-то не так. Будьте моим переводчиком. Я хочу с ней поговорить.

– Но вы сами прекрасно говорите по-испански.

– Мой испанский весьма хромает, и глаголы я спрягаю неправильно. Пошли. Посмотрите на нее, Гэн, она смотрит прямо на вас! – Это было правдой. Кармен увидела, что Месснер направляется в ее сторону, и от ужаса не могла даже моргнуть. Ее взгляд не отличался от взгляда женщины на портрете, висящем рядом с ней на стене. Она молилась святой Розе Лимской о том, чтобы та ниспослала ей величайший дар: стать невидимой. – Либо ей приказали за вами следить под страхом смерти, либо она хочет вам что-то сказать.

Гэн встал. Ведь он был переводчиком. Он должен перевести разговор Месснера. В то же время он чувствовал своеобразное трепетание в груди, ощущение, весьма родственное нетерпеливому желанию, правда, сконцентрированному где-то под ребрами.

– Столь замечательное обстоятельство – и никто ни слова! Даже ни одного упоминания! – не унимался Месснер.

– Мы все были заняты новым аккомпаниатором, – возразил Гэн, чувствуя, что с каждым шагом его колени все более слабеют. Бедра, таз, берцовая кость. – Мы вообще забыли о девушках.

– Да, признаю, что с моей стороны было непростительным мужским шовинизмом считать, что все террористы – мужчины. В конце концов, мир уже не тот. Мы должны были учитывать, что девушки точно так же могут выбрать профессию террориста, как и молодые люди.

– А я не могу себе такого представить, – сказал Гэн.

Когда они были уже совсем близко, Кармен нашла в себе силы положить руку на пистолет, что немедленно заставило их остановиться.

– Вы собираетесь нас застрелить? – спросил Месснер по-французски. Это простое предложение он не мог произнести по-испански, потому что не знал слова «застрелить». Теперь он дал себе задание выучить его как можно скорее. Гэн перевел, и его голос при этом звучал неуверенно. Лоб Кармен покрылся потом, глаза были по-прежнему широко раскрыты, и она не произнесла ни слова.

– Вы уверены, что она говорит по-испански? – спросил Месснер Гэна. – Вы уверены, что она вообще умеет говорить?

Гэн спросил ее, говорит ли она по-испански.

– Poquito [Немного (исп.). ], – прошептала она.

– Не стреляй! – бодрым голосом обратился к ней Месснер и указал на пистолет.

Кармен убрала руку с пистолета и скрестила обе руки на груди.

– Не буду, – заверила она.

– Сколько тебе лет? – продолжал Месснер.

– Семнадцать, – ответила она, и они решили, что она говорит правду.

– Какой у тебя родной язык? – спросил Месснер.

Гэн слегка изменил вопрос при переводе: на каком языке она говорит дома?

– Keчуa [Язык индийского племени. (Прим. ред.)], – ответила она. – Мы все говорим на кечуа, но знаем испанский. – Затем она сделала попытку перейти к той теме, которая ее больше всего волновала: – Но я выучу испанский лучше. – Звук ее голоса был слегка каркающим.

– Ты говоришь по-испански вполне хорошо.

Выражение ее лица чуть-чуть изменилось после этого комплимента. Никто не может лучше убедить собеседника в своей искренности, как с помощью улыбки, и вот теперь ее бровь слегка приподнялась, а лицо буквально на сантиметр приблизилось к ним, как будто она подставляла его солнечному свету.

– Я пытаюсь его учить.

– Как могло случиться, что такая девушка, как ты, связалась с этой бандой? – спросил Месснер. Гэн нашел вопрос слишком прямолинейным, но изменить при переводе не решился, потому что Месснер достаточно хорошо понимал по-испански и мог поймать его на слове.

– Я хочу освободить людей, – ответила она.

Месснер почесал затылок.

– Они все говорят: «освободить людей». Но я никогда не могу понять, каких именно людей они имеют в виду и от чего именно они хотят их освободить. Разумеется, я не закрываю глаза на проблемы, но в выражении «освободить людей» столько неопределенности! Право же, гораздо легче вести переговоры с грабителями банков. Уж они точно знают, чего хотят: денег. Они хотят получить деньги и с их помощью освободить самих себя, а люди пусть пропадают, как могут. В этом есть что-то прямодушное и ясное, не правда ли?

– Вы кого спрашиваете: меня или ее?

Месснер посмотрел на Кармен и извинился по-испански.

– С моей стороны это грубо, – сказал он Гэну. – Мой испанский слишком беден. – Потом он обратился к Кармен: – Но я тоже пытаюсь выучить его лучше.

– Si [Да (исп.). ], – ответила она. Ей не следовало болтать с ними. Командиры могут войти в любую минуту. Кто-нибудь может ее застукать. Она слишком у всех на виду.

– С тобой хорошо обращаются? Ты здорова?

– Si, – снова ответила она, хотя и не совсем понимала, о чем он спрашивает.

– Она действительно очень хорошенькая – Месснер обратился к Гэну по-французски. – У нее замечательное лицо. Почти правильная, совершенная красота. Только не говорите ей об этом. У нее такой вид, словно она может умереть от смущения. – Потом он снова повернулся к Кармен: – Если тебе что-нибудь понадобится, дай знать кому-нибудь из нас.