Виктор Жилин - День свершений

• Название: День свершений
• Автор: Виктор Жилин
• Издательство: "Роман-газета"
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1989
• ISBN: 5-280-01305-6

Двести лет назад (по хронологии повести) мир стоял на пороге атомной войны. И правители одной маленькой страны пошли на бредовый эксперимент: локально свернуть пространство, переждать в коконе мировой пожар и вернуться в большой мир уже единственными хозяевами.

Но всё закончилось катастрофой — неуправляемая коллапсная реакция, взрыв. Страну, словно зонтиком, накрыла замкнутая сфероволна. Пространство свернулось внутри колоссальной вращающейся сферы. А снаружи, на месте исчезнувшей страны, возникла странная псевдообласть — тысячи квадратных миль пространства, стянутых в бесконечно малую точку. Мир в элементарной частице.

До поры до времени не было возможности проникнуть извне в этот сферический мир. Но однажды сферу удалось проколоть и внутрь была заброшена исследовательская группа с определённой целью: Ян, Лота и Бруно. Почти сразу по прибытии они подвергаются нападению и спасают от гибели Стэна, жителя этой страны. Стэн становится их проводником…

---

Через некоторое время — тормозим. Снаружи голоса, крики. Брезент сзади откинулся, какой-то тип в офицерской форме в кузов заглядывает. Глянул, рукой машет? — «Пропустить!..» В столицу въезжаем, значит.

Ну, едем дальше. Вдруг, чувствую, кто-то меня со спины за веревки дергает. Изворачиваюсь: Бруно! Мать честная, сидит на полу и ножом мне веревки режет. Глянул я на солдата — хоть бы один бровью повел, будто не видят! А из глубины мне Лота рукой машет, она уже у окошка стоит, больную ногу поджав. Вроде даже подмигнула мне — ну, совсем, как Ян: мол, не дрейфь, парень!

У меня малость ум за разум зашел. Чего, это они? — бормочу и на солдат ношусь.

— А-а, — говорит Бруно, — не обращай внимания! Спят они…

Спрятал он лезвие, к окошку подался. Пригляделся я к солдатам — а ведь и в самом деле спят! Все до единого, с открытыми глазами, словно лунатики. Колдовство, не иначе!..

Хочу встать — ноги подламываются, совсем скис. Тут Бруно сует мне несколько горошинок, вроде тех, в Обители, и фляжку маленькую запить. Приложился я к горлышку — будто огня хватанул, все внутри запылало. В одно мгновение башка прояснилась, прямо звенит, а в теле ни боли, ни вялости; сил — горы бы своротил! Вот это напиточек, думаю, где ж они раньше-то были, для себя, что ли, Бруно берег?! Хотел еще хлебнуть, не дал мордатый: нельзя, говорит, больше — вредно!

Вскочил я — и к окошку. А там… Матерь божья, грузовик-то уже по главной столичной площади шпарит, вон и купол уже близко: белый-пребелый, будто яйцо, полсферы закрывает, шпиль над ним золотой в небо вонзается, конца аж и не видно! Все вокруг оранжевым светом залито: железные крыши многоэтажников, бесчисленные окна, асфальт площади — прямо пожар. Народищу — видимо-невидимо, чисто Вавилон! Толкотня, давка, гул, все куда-то прут, друг друга пихают… И военных тьма: конные, пешие, в разных формах, все вооружены, кое-где даже панцири храмовников сверкают.

Фургон наш сквозь толпу едва ползет, шофер сигнал оборвал. И едем мы прямиком к куполу, то есть к Храму Святой оси, и народ, между прочим, туда же стремится, только солдаты их сдерживают. Тут у меня, как говорится, прорезалось, даже кулаком себя по лбу двинул. Ну, конечно, ведь сегодня же праздник. День Первого свершения — самый что ни на есть великий праздник Семисферья! Скоро Чудо оси, Большие жертвоприношения, пророчества… Потому и народ!..

Оторвался я от окошка, гляжу — Лота ко мне ковыляет, за борта придерживается, солдат задевает. Те — как статуи, пялятся слепо: хоть ты их режь, хоть жги, все едино! М-да-а, знай наших! Лота меня за руку схватила и говорит:

— Мы у цели, Стэн!.. Приготовься — будем прорываться!

Вот оно, ожгло меня, вот они куда все время метили — в Храм оси!

— Ничего не бойся, ничему не удивляйся, — продолжает. — Все сделает Бруно, он подготовлен. А ты — мне поможешь, договорились?..

— Да, — киваю, — помогу… — Сам дрожу весь, только не от страха нет во мне страха! — от напряжения. В храм, в святая святых, будто приглашали их! А ведь там охраны — как деревьев в лесу, не могут они этого не знать, но вот, поди ж ты!.. Может, они их тоже… заколдуют, как черносферцев — и все дела? Черт их знает, что они еще могут! В общем, ничего-то я про них не знаю, ничего не понимаю, одно чувствую: не из наших они! Больно отличаются от нас, будто вообще не под Семью сферами родились, а где-нибудь в Золотом веке. Жрецы говорят — будет такой, после Второго свершения, чистый Эдем, молочные реки, кисельные берега, вино в фонтанах, все сплошь праведники и святые. Только когда это еще будет, а они вон, уже есть, из плоти и крови, на богов похожи, а не боги, да и не верю я жрецам насчет этого царства, мало ли что там через тысячу сферолет будет, нам-то здесь жить и сейчас, да не с праведниками, да и сами мы не праведники, вот ведь дела какие… Тут фургон дернулся последний раз, встал.

— Все! — командует Бруно. — Пошли!!! Смотрю, солдатня встрепенулась, повскакивала и через борт горохом: четко, слаженно, любо-дорого посмотреть! И на нас, само собой, ноль внимания! Чертовщина, самая настоящая чертовщина!

— Не отставать! — рявкает Бруно и — за ними. Лота меня в спину нетерпеливо подталкивает: «Давай, Стэн, не бойся!..»

Сиганул я на асфальт — там черт-то что творится. Народ стеной прет, волнуется, кричит; солдатики наши полукругом выстроились, штыки наружу: охраняют нас, значит, от толпы. Рядом белая стена Храма ввысь уходит, как ледяная гора. В ней стальные ворота — вход. Закрытый, конечно.

Лота меня окликнула — помог я ей из кузова выбраться, придерживаю. Бруно к воротам подскочил, в руке — вроде игрушечного пистолета. Приставил вплотную — как полыхнет Оттуда, будто из гаубицы: пламя, искры, дым!.. Глаза сами собой зажмурились. Открываю — в воротах дырища черная, в мой рост, наверное, по краям багровым огнем светится. Жуть! Тут народ ахнул — и врассыпную, вмиг вокруг чисто стало.

— Прикрой лицо! — командует Лота. — Быстро!..

Натянул я капюшон поглубже. Лоту на руки — и туда! Дохнуло жаром, гарью, опалило кожу. Продираю глаза: над головой купол белый вздымается, громадный, как небо; под ногами пол мраморный сияет зеркалом, будто застывшее озеро. В первый миг мне даже показалось, что кроме купола и гладкого сияющего пола во всем Храме и нет ничего. Только где-то далеко, в центре, стоит здоровенная, окруженная решеткой каменная чаша, и из нее бьет вверх ослепительный луч — узкий, как копье, смотреть на него больно. Ось мира!

Лота дернулась, выскользнула из рук. И сразу завопил кто-то поблизости — на весь храм. Оборачиваюсь — всесильные боги, стоит рядом машина сатанинская, подковой изогнулась: тысячи глаз, все разноцветные — и мигают, как живые! Что-то в ней крутится, стрекочет, попискивает. В кресле перед ней скорчился какой-то храмовник в белом мундире и визжит, будто его на бойне потрошат. Над ним Бруно навис: весь черный от гари, шапчонка на голове дымится, страшный, как дьявол. Лота к нему на одной ноге прыгает.

Бросился я, подхватил за плачи. «Скорей!.. — кричит. — К машине!» Этот в белом, смотрю, уже на полу, на четвереньках — только зад мелькает. А Бруно склонился — и по клавишам, двумя руками. Сразу вой со всех сторон: дико, с надрывом, даже кровь стынет — сирены! Бруно уже присел, какую-то крышку внизу отдирает, прямо с мясом. Проводов там внутри — миллион, в глазах рябит. Он туда руки, по самые плечи: треск, шипение, искры веером… Сирены враз захлебнулись, а огоньки на машине еще быстрей заплясали — словно взбесились. Лота в кресло плюхнулась, где раньше храмовник сидел, и давай какие-то кнопки разноцветные давить. Боги, думаю, как же они во всем этом разбираются?!

Слышу, крики под куполом, топот. Откуда ни возьмись, прет к нам куча народа — сплошь храмовники, вооружены до зубов. Только я рот раскрыл — предупредить! — воздух вокруг всколыхнулся, рокот пошел волнами: низкий, грозный. И такой вдруг страх на меня навалился сроду не бывало! Понял: сейчас конец, вот еще секунда — и всем здесь крышка! Даже волосы зашевелились. Дернулся я куда-то, уже не соображаю ничего, одно в башке: бежать, бежать… Не успел — перехватил меня Бруно, ручищей за ногу поймал, как клещами. А под куполом визг, вопли, стоны, охрана сломя голову — к выходам! Я дергаюсь, бьюсь, как рыба на крючке, волком вою… Жуть!

Вдруг — кончилось все, стих рокот, и мигом страх куда-то пропал. Вокруг — ни одного человека, все сгинули, только оружие на зеркальном полу валяется — побросали, значит. Ох, думаю, опять страсти дьявольские, но как же они это?!

Лота в кресле оборачивается, глянула вокруг, лицо в пятнах копоти, возбужденное. Откинулась на спинку, вздохнула.

— А ведь все — говорит, — успели! Успели, Стэн!.. Бруно перехватил управление — никто сюда не войдет! Вот так…

Я пот вытер — мокрый я после всей этой чертовщины, хоть выжимай. Ну, ладно, успели, а дальше-то что?.. Рано или поздно храмовники нас отсюда все равно выкурят. Что тогда? Зачем вообще мы здесь?

Бруно с пола встает, весь черный, в подпалинах, глаза горят сущий демон.

— Готово! — хрипит. — Можно вводить установку!

Лота вздрогнула, глянула на него как-то странно: то ли с восторгом, то ли с жалостью — не поймешь. Ее вообще трудно понять, такой уж человек…

— Давай! — говорит тихо. Бруно развернулся и потопал куда-то.

— Стой! — кричит Лота. — Вернись! Подходит — морда невозмутимая, ни один мускул не дрогнет. Лота вдруг привстала в кресле, обхватила его за могучую шею, поцеловала в лоб: «Иди!..»

И пошел он куда-то к центру, в сторону Чаши, на которой Ось мира покоится. Быстро идет, чуть не строевым шагом: от сапог гул на весь Храм. Не по себе мне почему-то стало. Про какую это он установку говорил, нет у них никакой установки, если и было что — все в геликоптере сгорело.

— За ним!.. — скомандует тут Лота. — Помоги мне…

Оперлась на меня, заковыляли мы следом. Он уже у решетки. Разбежался, перемахнул играючи — а там в два моих роста! — и давай вокруг Чаши кружить, вроде как по спирали. А сам все время на Ось смотрит, будто заворожила она его.