Николай Гоголь - Письма 1846-1847 годов

• Название: Письма 1846-1847 годов
• Автор: Николай Гоголь
• Жанр: Прочая документальная литература

---

Твой Г.

Не позабудь хотя несколько слов написать о себе самом. Как тебе живется, что чувствуется, о чем думается и что делается.

На обороте: St. Pétersbourg. Russie.

Его превосходительству Петру Александровичу Плетневу.

В С.-Петербурге на Васильев<ском> острове, в университет.

С. Т. АКСАКОВУ 1846. Рим. 23 март<а н. ст.>

Письмо ваше от 23 генваря я получил. Благодарю вас много за присылку стихов Ив<ана> Серг<еевича>. В них много таланта, особенно в первом, то есть в стансах, начинающихся так:

«Среди удобных и ленивых,
Упорно-медленных работ…»

Я удивляюсь только, почему они лучше последних, тогда как бы следовало быть последним лучше первых: человек должен идти вперед. Прежних стихов, вами посланных к Жуковскому, я не получил. Жуковский не упоминает [мне не упоминает] даже ни слова в письмах своих, была ли какая-нибудь к нему посылка на мое имя. Я послал, однако ж, к нему запрос, на который доселе еще нет ответа. Благодарю также Ольгу Семеновну за сообщение прекрасной проповеди Филарета, которую я прочел с большим удовольствием. Насчет недугов наших скажу вам только то, что, видно, они нужны и нам всем необходимы. А потому, как ни тяжко переносить их, но, <с>крепя сердце, возблагодарим за них вперед бога. Никогда так трудно не приходилось мне, как теперь; никогда так болезненно не было еще мое тело. Но бог милостив и дает мне силу переносить, дает силу отгонять от души хандру, дает минуты, за которые и не знаю и не нахожу слов, как благодарить. Итак, всё нужно терпеть, всё переносить и всякую минуту повторять: «Да будет и да совершается его святая воля над нами!» Покаместь прощайте до следующего письма. Зябкость и усталость мешают мне продолжать, хотя я и желал бы вам писать более. Доселе из всех средств, более мне помогавших, была езда и дорожная [В подлиннике: дорожная] тряска, а потому весь этот год обрекаю себя на скитание, считая это необходимым и, видно, законным определением свыше. Летом полагаю объездить места, в которых не был в Европе северной, на осень в южную, на зиму в Палестину, а весной, если будет на то воля божья, в Москву, а потому следующие письма адресуйте к Жуковскому. А всех вообще просите молиться обо мне, да путешествие мое будет мне во спасенье душевное и телесное и да успею хотя во время его, хотя в дороге, совершить тот труд, который лежит на душе. Пусть Ольга Семеновна об этом помолится и все те, которые любят молиться и находят усладу в молитвах.

Прощайте, друг мой. Обнимаю всех вас.

Н. Гоголь.

На обороте: Сергею Тимофеевичу Аксакову.

Н. М. ЯЗЫКОВУ Март 24 <н. ст. 1846>. Рим

Письмо твое от 27 генваря получил. От Аксакова тоже получил (от 23 генв<аря>), с присовокуплением стихов Ив<ана> Серг<еевича>, из которых мне особенно понравились стансы:

«Среди удобных и ленивых,
Упорно-медленных работ…»

В юноше виден талант решительный, стремлен<ье> приспособить поэзию к делу и к законному влиянию на текущие современные события, хотя сам поэт для этого еще не воспитался и, вероятно, будет долго еще ходить и колесить около, пока не попадет на самое дело. Здоровье мое так же плохо, и с каждым днем прибавляется какой-нибудь новый недуг. Но, слава богу, не ропщу [В подлиннике: ропчу] и не до конца унываю. Авось дорога поможет, и бог будет так милосерд, что вновь освежительным проездом чрез множество климатов и воздухов освежит меня, сколько нужно для подъятия труда. О прочем нечего заботиться. Молиться мы должны только о том, чтобы хоть сколько-нибудь дал бог возможность выполнить долг свой или хотя даже [лучше] часть долга.

Еду через месяц. Письма адресуй на имя Жуковского, с которым спешу увидеться до его отъезда в Россию. Летом, если бог поможет, объезжу Голландию, Англию, [мест<ности> Герма<нии>] включая сюда купанье в море или греффенбергские проделки, к осени в Италию, зимою, если святая сила удостоит, в Иерусалим, ко времени пасхи. Но об этом еще будет время переговорить. Передай письмо Серге<ю> Тим<офеевичу>, а другое — Надежде Николаевне. Бог да сохранит тебя во всем.

Твой Г.

На обороте: Moscou. Russie.

Николаю Михайловичу Языкову.

В Москве, на Пречистенке, у Троицы, [В подлиннике: Тройцы; далее не отмечается. ] в Зубове, в доме Наумовой.

Н. Н. ШЕРЕМЕТЕВОЙ <Около 24 марта н. ст. 1846. Рим.>

Благодарю вас, добрый друг мой Надежда Николаевна, за вашу посылку. [Далее начато: За] Образ и молитвы я, наконец, получил. То и другое пришло весьма кстати: накануне великого поста, накануне моего говения. Бог удостоил меня приобщиться святых таин. Хотя бы и лучше мне хотелось говеть, хотя бы и более хотелось выполнить высокий обряд, хотя бы, наконец, желалось сколько-нибудь более [хотя бы, наконец, и сколько-нибудь более хотелось бы мне] быть достойным его милостей, но благодаренье ему и за то! Благодаренье и за то, что помог привести дух мой даже и в такое состояние! Без его милости и того бы нельзя было мне сделать, и я в несколько раз был бы еще недостойнее. О! молитесь обо мне! Молитесь обо мне, друг мой, да поможет он мне быть достойнее его милостей, да поможет он мне избавиться от всей мерзости моей душевной, да поможет мне избавиться от низкого малодушия моего, от недостатка твердой веры в него, да простит мне за всё мое бессилие и не отвращает лица своего от меня, чтоб не одолела моя худость и злоба его небесного милосердия. Молитесь о том, чтобы он, всё простя мне, сподобил бы меня послужить ему так, как стремится и хочет душа моя. Но для такого подвига, увы! надобно быть слишком чисту и слишком прекрасну. [Далее начато: Должно быть] Друг мой, молитесь о том! Молитесь также о том, чтобы он дал силы мне великодушно переносить мои недуги телесные и, всё побеждая — всю боль и страдания, возноситься еще выше оттого душой и приобретать еще бол<ьше> способностей для совершения труда моего, который да потечет отныне успешно, разумно и быстро. Друг мой, молитесь об этом. Бог да спасет вас! Возношу и о вас молитву моими грешными устами!

Ваш Г.

На обороте: Надежде Николаевне Шереметьевой.

Н. Н. ШЕРЕМЕТЕВОЙ <5 апреля н. ст. 1846. Рим.>

Очень вас благодарю. Здоровье мое лучше. Сердечно скорбел о вашей потере, о которой узнал вчера. Я сам услыш<ал> много хорошего о покойнице. Бог да успокоит ее в месте злачном, откуда отбежала печаль и болезнь.

Весь ваш

Н. Гоголь.

На обороте: Надежде Николаевне Шереметьевой.

А. П. ТОЛСТОМУ <18 апреля н. ст. 1846. Рим.>

Христос воскрес! Прежде всего поздравляю вас с праздником всех праздников. Дай бог сказать нам когда-нибудь на Руси и радостней и торжественней это святое приветствие друг другу, в пору воскресенья светлого воскресенья, в таком виде, в каком должно праздноваться оно на Руси. Наконец, получил от вас письмецо от 4-го апреля; за месяц перед тем получил другое с Ивановым, потом Ершов привез мне от вас поклон. Три книги от Потоцкого, вместе с пилюлями, получил еще в начале минувшей зимы. Жаль, что не прислали мне Теологической энциклопедии с литургиями; здесь нельзя достать, но, впрочем, всё равно, перегляжу ее у вас в Париже. Думаю, с божией помощью, двинуться из Рима через две недели, располагая зацепить Франции и Парижа единственно затем, чтобы взглянуть на вас. К концу мая, если не европейского, то нашего стиля, надеюсь вас увидать, и дай бог, чтобы в лучшем состоянии душевном, сколько возможно лучшем. Пожелайте и вы этого же мне и помолитесь или, лучше, помолимся оба, чтобы нам обоим было свиданье наше и в душевную и в духовную радость, — чем больше братски встречается между собою человек, тем ближе таковой встречей становится к богу.

Итак, до свиданья, мой бесценный Александр Петрович! Более не успеваю писать. Поговорим обо всем при встрече личной, а поговорить будет много о чем.

Передайте мой душевный поклон графине.

Ваш Г.

О приезде моем не сказывайте другим.

На обороте: Son excellence monsieur le comte

Alexandre Tolstoy.

Paris. Rue de la Paix, 9 (hôtel Westminster).

Л. К. и А М. ВЬЕЛЬГОРСКИМ и С. М. СОЛЛОГУБ <7/19 апреля 1846. Рим.>

Христос воскресе!

Посылаю вам это святое приветствие в самый день светлого воскресенья, мои прекрасные графини: и маминька и дочери! И вы давно ко мне не писали, и я давно к вам не писал. Но я знаю, однако же, и слышу в сердце моем, что вы часто обо мне думаете; знаете также и вы, что я очень часто думаю о вас. В этом, впрочем, нет большой заслуги с моей стороны: приятными мыслями приятно заниматься, а мысли о вас приятны. В этот день я так сильно и нежно и братски перецеловал вас всех в моих мыслях, что на душе моей долго было потом светло и радостно. [светло и радостно от этих поцелуев] И хотел бы я быть в силах перецеловать всех людей такими родственными поцелуями. Через две недели я выезжаю из Рима и уведомляю вас, чтобы вы, если придет кому-нибудь из вас желание наградить меня несколь<кими> прекрасными строчками письма вашего, адресовали Жуковскому во Франкфурт, где я буду в июне. Впрочем, где бы я ни был, адресуйте к нему; он мне перешлет. Для здоровья моего мне необходимо сделать как можно больше езды и дороги; это мне помогало доселе лучше всяких средств и лекарств. Бог милостив; надеюсь, поможет и теперь. Что вам сказать о моем здоровье телесном? Оно очень незавидно. Но благодарю за него бога. Оно так быть должно. Не без высшей воли повелено ему так быть. Стало быть, полную доверенность к повелевшему! У него всё, что им повелевается, повелевается к добру. Мое душевное здоровье лучше прежнего и виной этого отчасти [может, отчасти] телесный недуг, стало быть, грех и сметь даже роптать на телесные недуги, когда они так видимо направляются к выздоравливанью душевному. Я полечусь, может быть, только в одном Греффенберге, и то в жаркие летние дни. Хочу побывать [побываю] в Англии, Голландии. На зиму проберусь в Италию, на теплейшие места в Средиземном море, оттуда (если будет такая милость божия, что позволит мне выполнить кое-какие невыплаченные долги, без которых нельзя ехать туда, куда душа хотела бы) проберусь в Иерусалим. Молитесь богу, мои прекрасные графини, чтобы было всё так и чтобы весной в следующем году или в начале лета мы встретились с вами в России, и была бы в радость наша встреча, и не было бы на моей совести ничего такого, что бы стало меня укорять, что я ни за что получил такую награду, как встреча с моими друзьями, и притом в таком раю, каким для меня кажется теперь наша требующая любви нашей Россия. Бог да хранит вас и всё то, что дорого душам вашим! Прощайте.