Николай Гоголь - Письма

• Название: Письма
• Автор: Николай Гоголь
• Жанр: Прочая документальная литература

---

Много вам благодарный за искренность вашу и умоляющий вас о прощении

Н. Гоголь.

В. Г. БЕЛИНСКОМУ <Конец июля—начало августа н. ст. 1847. Остенде.>

<1>

<С чего начать мой> [В угловые скобки здесь и далее заключен текст, вырванный в подлиннике и восстановленный редактором. Многоточиями обозначаются вырванные места, которые не поддаются восстановлению. ] ответ на ваше письмо? <Начну его с ваших же слов>: [<С чего> др<угого> начать письмо мое, <… как не> обративши к вам ваши <же слова>] «Опомнитесь, вы стоите <на краю> бездны!» Как [далеко] вы сбились [Сверху вписано и вычеркнуто: <отша>тнулись] с прямого пути, в каком вывороченном виде стали перед вами вещи! В каком грубом, невежественном смысле приняли вы мою книгу! [Далее было: Простивши все эти обвинения, в которых бы у меня недостало духа обвинить и мерзавца, не только честного человека] Как вы ее истолковали! О, да внесут [ниспошлют] святые силы мир в вашу страждущую, измученную душ<у! Зачем вам> было переменять раз выбранную, мир<ную дорогу?> Что могло быть прекраснее, как показывать читателям [а. <Вы> было избрали прекрасную дорогу <…> ценителя б. Что могло быть прекраснее той дороги, по которой вы начали уже было идти: показывать читателям] красоты в твореньях наших писателей, возвышать их душу и силы до пониманья всего прекрасного, наслаждаться трепетом пробужденного в них сочувствия и таким образом прекр<асно> [невидимо] действовать на их души? Дорога эта привела бы вас к примиренью с жизнью, [Далее было: сердце ваше] дорога эта заставила бы вас благословлять всё в природе. Что до политических событий, само собою умирилось бы общество, если бы примиренье было в духе тех, которые имеют влияние на общество. А теперь уста ваши дышат желчью и ненавистью. Зачем вам с вашей пылкою душою вдаваться в этот омут политический, в эти мутные события соврем<енности>, среди которой и твердая осмотрительная многосторонн<ость> теряется? Как же с вашим односторонним, пылким, как порох, умом, уже вспыхивающим [умею<щим>] прежде, чем еще успели узнать, что истина, [Далее было: а что <ложь>] как вам не потеряться? Вы сгорите, как свечка, и других сожжете. О, как сердце мое ноет [в эту минуту за вас!] Что, если и я виноват, что, если и мои сочинения послужили вам к заблуждению? Но нет, как ни рассмотрю все прежние сочинения <мои>, вижу, что они не могл<и соблазнить вас. Как ни?> смотреть на них, в <них нет лжи некоторых?> [Далее было: <…> моих] современных произведений.

В каком странно<м заблуждении вы находитесь! Ваш светлый ум> отуманился. [Далее было: Я бла<гоговел…>] <В каком превратном> виде приняли вы см<ысл моих произведений.> В <н>их же есть мой ответ. Когда [я писал их, я благоговел пе]<ред> всем, перед <чем> человек должен благо<го>веть. Насмешки [и нелюбовь слышалась у меня] не над властью, не над коренными законами нашего государства, но над извращеньем, [Далее начато: коренн<ых>] над уклоненьями, над неправильными толкованьями, над дурным <приложением их?..>, над струпом, который накопился, над <…> несвойственной ему жизнь<ю>. Нигде не было у меня насмешки над тем, что составляет основанье [Далее начато: и тверд<ое>] русского характера и его великие силы. Насмешка была только над мелочью, несвойственной его характеру. Моя ошибка [Мое дело] в том, что я мало обнаружил русского человека, я не развергнул его, не обнажил до тех великих родников, которые хранятся в его душе. Но это нелегкое дело. Хотя я и больше вашего наблюдал за русским человеком, хотя мне мог помогать некоторый [Хотя, может быть, мне уж дан] дар ясновиденья, [Далее было: хотя и мог бы отважиться] но я не был ослеплен собой, [ослеплен собой и видел] глаза у меня были ясны. Я видел, что я еще незрел для того, чтобы бороться с событьями выше тех, какие были доселе в моих сочинениях, и с характерами сильнейшими. Всё могло показаться преувеличенным и напряженным. [неестеств<енным>] Так и случилось с этой моей книгой, на которую вы так напали. Вы взглянули на нее распаленными глазами, и всё вам представилось в ней в другом виде. Вы ее не узнали. Не стану защищать мою книгу. Как отвечать на которое-нибудь из ваших обвинений, когда все они мимо? Я сам на нее напал и нападаю. Она была издана в торопливой поспешности, несвойственной моему характеру, рассудительному и осмотрительному. Но движенье было честное. Никому я не хотел ею польстить или покадить. Я хотел ею только остановить несколько пылких голов, готовых закружиться и потеряться в этом омуте и беспорядке, в каком вдруг очутились все вещи мира. [Далее было: когда внутренний дух стал померкать и как бы готов пог<аснуть>. Но книга моя явилась в таком виде, что только один полный ум, и в каком <…>] Я попал в излишества, но, говорю вам, я этого даже не заметил. Своекорыстных же целей я и прежде не имел, когда меня еще [больше] несколько занимали соблазны мира, а тем бо<лее теперь>, когда пора подумать о смерти. Никакого не было у меня своекорыстного ум<ысла>. [Ничего я ни от кого не просил и <никакого умысла?> не имел. ] Ничего не хотел <я> ею выпр<ашивать>. [Это и не в моей натуре]. [Далее было: Если я не воспользовался иикак<ими> прибытками в те года, когда человека всё прель<щает>, то тем более ныне, в эти года, когда неволь<но> думается о тщете всего] Есть прелесть в бедности. [а. Слава богу, я возлюбил свою бедность и не променяю ее на те блага, которые вам кажутся так обольстительны. Я только и б. Знаете ли вы, что есть прелесть в бедности, и, вспомнив об этом, вам] Вспомнили б вы по крайней мере, <что> у меня нет даже угла, и я стараюсь [думаю] только о том, как бы еще облегчить [сделать полегче] мой небольшой походный чемодан, чтоб легче было расставаться с [миром]. Вам следовало поудержаться клеймить меня теми обидными подозрениями, какими [Стало быть, вам бы следовало, прежде [останови<?>] чем поносить меня обидными подозреньями, которыми, признаюсь] я бы не имел духа запятнать последнего мерзавца. [мерзавца, изверженного из общества] Это вам <нужно> бы вспомнить. [Вам бы следовало все-таки] Вы извиняете себя гневным расположением духа. [Вы говорите, <что> вы в гневном распо<ложении духа и этим извиняете?> себя. ] Но как же [Но в како<м>] <в гневном расположении духа?> [вы решаетесь говорить] <о таких?> важных предметах и не ви<дите, что вас ослепляет гневный?> ум и отнимает спокойствие…> [Далее было: <Вы оскорбите?> кого-нибудь в гневе еще. <В гневе нельзя говорить?> о таких предметах. <Для них нужно?> беспристрастие. ]

Как мне защищаться против ваших нападений, когда нападенья невпопад? Вам показались ложью слова мои государю, напоминающие ему о святости его званья и его высоких обязанностей. Вы называете <их> лестью. Нет, каждому из нас следует напоминать, что званье его свято, и тем более госуд<арю>. Пусть вспомнит, как<ой> строгий ответ потре<буется> от него. Но если каждого из нас званье свято, [Но если каждому из нас не напоминать друг другу ежеминутно о святости нашего званья] то тем более званье того, кому достался трудный и страшный удел заботиться о мил<л>иона<х>. Зачем напоминать о святости званья? Да, мы должны даже друг другу напоминать о свя<тости на>ших обязанностей и званья. Без этого человек погрязнет в материальных чувствах. <Вы говорите?) кстати, будто я <спел> похвальную песнь нашему правительству. [<Вам> показалось, будто бы я а. правительство наше счи<таю> б. правительству нашему [обращаю] воздаю] Я нигде не пел. [а. Оттого ли, что я отдал б. Оттого ли, что я сказал] Я сказ<ал> только, что правительство состоит из нас же. Мы выслуживаемся и составляем правительство. Если же правительство огромная шайка воров, или, вы думаете, этого не знает никто из русских? Рассмотрим [Если правительство [стал<о>] сделалось, как вы говорите, огромной шайкой воров, что отчасти и справедливо а. то рассмотрим б. или вы думаете] пристально, отчего это? Не оттого ли эта сложность и чудовищное накопление прав, не оттого ли, что мы все кто в лес, кто по дрова? Один смотрит в Англию, другой в Пруссию, третий [Далее было: опять] во Францию. Тот выезжает на одних началах, другой на других. Один сует государю тот проект, другой <иной, третий?> опять иной. Что ни человек, <то разные проекты и раз>ные мысли, что ни <город?>, то разные мысли и <проекты… Как же не> образоваться посреди <такой разладицы вор>ам и всевозможным <плутням и несправедливостям, когда всякий <видит, что везде> завелись препятствия, всякий думает только о себе и о том, как бы себе запасти потеплей квартирку?.. Вы говорите, что спасенье России в европейской цивилизации. Но какое это беспредельное [беспредельное слово] и безграничное слово. [Далее было: Что] Хоть бы вы определили, что такое нужно разуметь под именем европейской цивили<зации>, которое бессмысленно повторяют все. [Далее было: а. Ком<м>унист ли, фалан<стерьен> б. Разве <?> ком<м>унист, фаланс<терьен>] Тут и фаланстерьен, и красный, и всякий, и все друг друга готовы съесть, и все носят такие разрушающие, такие уничтожающие начала, что уже даже трепещет в Европе всякая мыслящая голова и спрашивает невольно, где наша цивилизация? И стала европейская цивилизация призрак, который точно <никто> покуда не видел, и ежели <пытались ее> хватать руками, она рассы<пается>. И прогресс, он тоже был, пока о нем не дум<али, когда же?> стали ловить его, он и рассыпал<ся>.