Владимир Осинский - Маяк на Дельфиньем (сборник)

• Название: Маяк на Дельфиньем (сборник)
• Автор: Владимир Осинский
• Издательство: Издательство "Молодая гвардия"
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1989
• ISBN: ISBN 5-235-00511-2

Осинский В. Маяк на Дельфиньем: Фантастические рассказы и повести. / Художник О. Путилин. М.: Молодая гвардия, 1989. — (Библиотека советской фантастики). — 253 стр.

В новую книгу В. Осинского — своего рода итог двадцатилетнего творческого поиска тбилисского прозаика — включены фантастические произведения, разные по форме, характеру рассматриваемых проблем. Их объединяет нравственно — эстетическая позиция автора: на основе драматических коллизий извечного противоборства Добра и Зла утверждаются общечеловеческие духовные ценности.

---

Наблюдения подтверждали безусловную правильность центрального тезиса «Инструкции по Проникновению»:

«Остальное они сделают сами…»

Разумеется, в условиях тотального контроля за населением мимо заинтересованного внимания пришельцев не могла пройти бессонная ночь Радия Кварка, когда в порыве вдохновения (теперь его, пожалуй, вернее назвать озарением) он создавал свой фантасмагорический рассказ. Оперативно поступившая по этому поводу информация вызвала в милитаристской верхушке иномирян замешательство, переходящее в смятение. Неужели крах? Неужели десятилетия тяжкого ратного труда пропали даром?! Неужели нашелся ренегат, раскрывший противнику стратегический замысел?! Но довольно скоро, опираясь на глубокие и обширные знания ведущих закономерностей общественного бытия горожан, представители неземной цивилизации пришли к успокоительному выводу: такой рассказ никогда не будет напечатан!…Что ж, тем сильнее была растерянность перед свершившимся фактом. Ошеломленные, совершенно деморализованные больше внезапностью и непостижимостью происшедшего, чем его грозным смыслом и роковыми последствиями, они поспешно сняли осаду. Полночь не успела наступить, а на Земле уже не было ни одного пришельца. Наша планета вновь — кто знает, в который раз? — избежала гибели… нет, худшего — опасности перестать быть Землей.

Город безмятежно спал, не подозревая, что нашествие прекратилось, как десятилетиями не подозревал о том, что он осажден. Начиналось мучительное время выздоровления. Оно обещало затянуться надолго: до утра успели народиться многие десятки новых антихомо — еще недавно нормальных, однако не устоявших перед агентами Проникновения людей… И все-таки исцеление началось.

От автора

Таково содержание рукописи, с которой меня познакомил приятель, тоже редактор, только журнала, и вполне реальный сосед по лестничной площадке. Но возьмусь оценивать ее идейно- художественные достоинства и недостатки. Скажу лишь, что рукопись заинтересовала меня принадлежностью к весьма скупо представленному в нашей литературе жанру «матрешек», или «слоеных пирогов», как я его для себя определяю. Думаю, классическим образцом здесь может служить — роман О. Генри «Короли и капуста» — этот искусно сплетенный, мастерски прочно сбитый венок новелл, вместе создающих нечто новое и радостно- неожиданное — эпическое полотно-новеллу. В данном случае налицо та же архитектоника фабулы: один сюжет включает в себя другой, в конце же вдруг открытие — оба помещены в рамки третьего сюжета… Чем не «матрешки»?

Мой приятель-редактор ворчливо сказал:

— Ни за какие коврижки не напечатаю! Не из осторожности — слава богу, прошли времена, когда приходилось осторожничать. И не потому, что слишком велик для нашего еженедельника. Ты мой принцип знаешь: нет на свете текста, который было бы невозможно сократить, причем ничуть он от сокращения не пострадает — только выиграет. Любой! И не из-за того не стану печатать, что автор, как говорится, безвестный — точь-в-точь этот его Радий Кварк… — Он подозрительно спросил: — Надеюсь, веришь, что мне плевать на «имена» — была бы искра божья?

Я кивнул. Он и правда был свободен от гипноза авторитетов — как подлинных, так и дутых, отчего постоянно имел неприятности.

Редактор продолжал более миролюбиво:

— Честно говоря, что-то в этой дилетантской писанине есть… Может, наивность, мальчишеский радикализм, искренность? Заметил, как неподдельно, всеми печенками он ненавидит всякого рода вонючих прагматиков, дельцов, рвачей?.. — Видимо, мой приятель поймал себя на том, что пользуется терминологией Радия Кварка и придумавшего его автора. Он решительно заявил: — Однако это, в сущности, не рассказ, а черт знает что. Слишком много фантазии, чересчур смелое воображение! — Виновато заглянул мне в глаза, словно бы с некоторым недоумением сказал: — Но, с другой стороны, может ли воображение быть для писателя недостатком?.. — И опять взъярился: — А не напечатаю я его за нахальство! Обратил внимание, к чему сей Макиавелли клонит? Молодец, мол, редактор той «Вечерки», решился-таки, наперекор «позорному благоразумию», опубликовать подобный «опус» — и тем самым, ни много, ни мало, Землю спас… Поддержите же, товарищи редакторы, прекрасный почин, все как один следуйте благородному примеру! Кто знает, не в ваши ли руки попала ненароком судьба человечества… — Он язвительно фыркнул. — Не на того нарвался, милый! Я старый волк, стреляный воробей, меня на мякине не проведешь… Все эти авторы об одном мечтают — напечататься и ради этого на все способны! — Вызывающе на меня уставился: — Может, спорить станешь?

Опровергать его значило бы покривить душой. Я промолчал.

А через полторы недели рассказ был опубликован в его журнале. В рекордно короткий срок, без сокращений и правки! Почему?

Но не это важно — другое. Прошло совсем немного времени, и «слоеный пирог» заметно потолстел… или, если хотите, родилась еще одна «матрешка». Сенсация! Сразу несколько астрономов в разных регионах планеты приняли и расшифровали поступившие из дальнего космоса сигналы. Для серьезного ученого несолидно заявлять, будто радиоволны, к тому же неземного происхождения, могут иметь какую-либо эмоциональную окраску. А тут астрофизики утверждали: сигналы идентичны, и в перехваченном обрывке фразы отчетливо слышны разочарование, досада, горечь от вынужденной капитуляции, бессильная ярость перед лицом непреодолимого препятствия, прямо-таки нечеловеческий крик ненависти к тому, с чем не удалось совладать.

«ЗЕМЛЮ СПАСАЮТ ПРЕКРАСНОДУШНЫЕ…»

Даже младенцу было ясно, что именно надо понимать под многоточием. Однако ученые, в силу традиционной добросовестной осторожности, не допустили в экстренном бюллетене никакой отсебятины. Впрочем, не исключено также, что только щепетильность помешала им употребить слово, которое на всех языках звучит в общем невинным, но все же ругательством.