Эрнест Маринин - Узник (сборник)

• Название: Узник (сборник)
• Автор: Эрнест Маринин
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2006
• ISBN: 5-17-037614-6, 5-9713-3051-9, 5-9762-0175-X

В этот сборник вошли классические рассказы Маринина разных лет – «Узник», «Тете плохо, приезжай», «Бабьи чары», «Суд» и другие произведения, относящиеся к самым разным направлениям научной фантастики.

---

Он плакал и ругался вслух, сердце его мучительно сжималось, но и слезы, и попытки найти правильное решение – все это была только торговля с совестью. Он уже давно выбрал и решил – еще когда говорил с Дэвидсоном. Даже раньше, когда только увидел корабль.

ДЕНЬ ЧЕТЫРЕСТА СЕМЬДЕСЯТ СЕДЬМОЙ

Они уже попрощались с американцами и отошли подальше к опушке леса. Лена держала на руках спящего Сашку. Олег взглянул на них и вдруг понял, что ничего ему не хочется так сильно, как остаться здесь с ними. Но он тут же подавил в себе эту мысль и торопливо проговорил:

– Лен, подожди немного, я забыл одну штуку. Сейчас смотаюсь на корабль и вернусь, это всего десять минут.

И даже не поцеловал их на прощание.

В шлюзе «Ориона» он остановился, уперся рукой в стену, зажмурился. Сосредоточился. Постоял так несколько секунд. Открыл глаза.

Рядом с ним стоял, упираясь рукой в стену, человек в потертом комбинезоне. Вот он поднял голову, посмотрел направо, потом налево и повернулся лицом к Олегу.

– Олег, – тихо сказал Олег, – это ты… или я? Черт, как обращаться к самому себе?

– Да, Олег, это я. В смысле ты.

– Ты ведь все знаешь, все понимаешь?…

– Да, я все знаю, все понимаю.

– Ты сделаешь все как надо. И еще: я создал тебя не совсем таким, как я сам. Ты лучше. Честней, смелей… Ты ведь любишь их, верно? И для тебя не будет проблемы – уйти или остаться.

– Конечно, Олег. Не бойся. Счастливо!

– И тебе. Ну – давай!

Они крепко обняли друг друга и поцеловались. Потом двойник повернулся и легко выпрыгнул наружу. Люк закрылся. Олег открыл внутреннюю дверь и вошел в подъемник.

Наверху он заглянул в рубку и доложил:

– Я здесь, командор, все в порядке.

– Дэм ит, – вскочил Дэвидсон, – если это вы, то кто же там бежит к роще? – он ткнул пальцем в экран.

– И это я… Ну какая вам разница, командор? Просто еще одно чудо-юдо. На этой планете много чудес…

– Чудеса-юдеса, да? Вэлл…

– Пора, командор. Семнадцать пятьдесят семь. Найдется свободная койка?

– Да. Пятая каюта, вторая койка. Поторопитесь.

Олег, тяжело дыша после бега, стоял рядом с Леной и смотрел на корабль. Вот заклубился под дюзами дым, взвилось облако пыли, из него полез кверху нос «Ориона», на мгновение остановился, опираясь на столб пламени, пополз, потянулся вверх все быстрее, колонна огня вырастала из клубов дыма, вознося на себе ракету – и тут налетел бесконечный гром, вихрь рванул листья с деревьев. Олег едва успел, уцепившись за ствол, другой рукой прижать к себе жену.

На обратном пути он сам нес Сашку, в который раз поражаясь, какой он теплый.

Олег попросил Дэвидсона найти «Дельту». Он хотел забрать свой пустотный скафандр и кое-что из мелочей. Командор вначале отказался, но Олег убедил его, пообещав дозаправить «Орион» горючим из баков своего корабля. Они маневрировали несколько часов, пока мощный радар не нащупал вдали «Дельту».

Заправка прошла нормально, баки «Ориона» заполнились. Дэвидсон сказал, вежливо улыбнувшись:

– Вы довольно щедро оплачиваете свой перелет.

– Стоит ли говорить о таких пустяках?

– Простите меня, мистер Блинов, но вы странный человек.

– Да, сэр, я на днях после ужина тоже это заметил.

– Вэлл, – пробормотал Дэвидсон и покачал головой.

Они стартовали к Земле в три часа, а в 3.25 Олег вылетел из койки и увидел, как тают в черноте космоса стены каюты. Он успел захлопнуть щиток гермошлема и какое-то время летел, сдерживая дыхание, а звездное небо кувыркалось вокруг него.

«Все – мираж! Все! Теперь уже все! И пусть, пусть, так мне и надо!» – шептал он в отчаянии. Все исчезло, все – и корабль, и Дэвидсон, и Том, Джим, Кеннет… Все это было миражом, порождением сна. «Ну что ж, наверное, пора умирать», – сказал он себе и потянулся рукой к замку шлема. Но тут навалился страх смерти – безобразный, огромный и бесконечный, как космос. В ушах стоял вопль, и он не знал, кричит ли он сам или это смерть. И как тонущий гребет из последних сил, вкладывая всего себя в отчаянный порыв, так Олег – весь до последней клеточки – рванулся к жизни. «Нет, еще не все потеряно! Еще можно вернуться, сесть!» Вращая руками, он сориентировал тело вперед ногами – елки-палки! – и включил ранцевый двигатель, но горючее быстро кончилось, а до планеты было больше трех тысяч.

А потом было два часа ожидания. Два миллиона вечностей, два миллиона попыток оживить двигатель, два миллиона смертей и рождений. И космос рывками набрасывался на него, сжимая до размеров молекулы, и нехотя освобождал на мгновение, чтобы дать пробудиться надежде, а потом снова сжимал так, что для надежды уже не оставалось места.

Но через два часа он оказался достаточно близко к планете, и двигатель заработал снова, а планета все наползала на него, заполняя собой пространство; потом он услышал первый шорох атмосферы, коснувшейся скафандра, и начал создавать парашюты. Они рвались в клочья, но он создавал все новые и новые, пока наконец не повис под куполом, и ветер медленно понес его к поверхности планеты, озаренной первыми рассветными лучами.

ДЕНЬ ЧЕТЫРЕСТА СЕМЬДЕСЯТ ВОСЬМОЙ

Олег встал рано утром, когда на небе только начали светиться самые высокие облака. Роща была затянута дымкой, на сизой траве блестела роса. Он с удовольствием рассматривал новый дом. Полуметровые бревна сруба заросли мхом, нависала над сверкающими окнами мохнатая тростниковая крыша. В гнезде на высокой печной трубе возились аисты.

И тут ему показалось, что над трубой мелькнул светлый дымок. Откуда? Никто не топил… Но, присмотревшись, он понял свою ошибку. Вдали медленно опускался парашют. «Кому-то не повезло», – подумал Олег и бросился к вертолету.

Когда он подлетел, человек уже успел погасить парашют и возился с лямками. Он был в скафандре и шлеме и стоял спиной, поэтому Олег узнал его не сразу. Выскочил из кабины и остановился в растерянности:

– Это ты? Откуда? Ты же улетел… Или ты третий?

– Улетел! Кой черт!.. Все мираж… Ничего, ничего здесь нет настоящего, кроме меня, идиота. Поверил, болван… Все миражи, ублюдки, создания, такие, как ты и она!

Олег стоял, опустив руки, не находя слов, а тот, снова отвернувшись и наклонившись над парашютом, замолчал. Потом замер, будто ему пришла в голову неожиданная мысль, и глухим, каким-то чужим голосом сказал:

– Ты уж извини меня, но я не третий. Я первый. И единственный!

Он резко повернулся, вскинул руку с пистолетом, и Олегу в глаза ударила ослепительно яркая звезда…

Ветер унес пепел, но обгорелые кости остались. Их пришлось закопать.

Олег посадил вертолет во дворе и долго смотрел на новый дом. «Да, он действительно был лучше – он не боялся. И, кстати, мог воплощать. Что ж, неудивительно. Ведь это был я, хоть и ненастоящий… Все лучшее во мне – вот кто он был. А я убил его…»

Он сжал зубы и пошел в старый свой дом.

Лена еще спала. Он потихоньку прошел в ванную и долго отмывал руки горячей водой. Ему все казалось, что на ладонях песок и зола, и он продолжал тереть руки щеткой и мылом, и думал о том, что проживет еще много лет и каждый день будет пытаться смыть с рук песок и золу…

1970

ОЖИДАНИЕ ТЕПЛА

Повезло ли мне? Не знаю. По крайней мере, я не должен круглый день ползать, чтобы отыскивать под снегом пищу. Мне ее приносят – жалкие крохи, но приносят, чтобы я не тратил времени и обучал детей. Утром и днем я учу их, зато вечер мой, и даже часть ночи – все же моя работа не так выматывает, как бесконечное рытье туннелей, я могу сократить ночной отдых – и размышлять.

Я учу детей считать и иногда, если выкрою время, учу думать. А надо бы наоборот… Впрочем, и думать-то они будут нечасто, жизнь их пройдет в непрестанных поисках пищи, но если они научатся думать, то, может быть, исхитрятся чуть быстрее находить мох, прозябающий под толщами снега, чуть быстрее сообразят, как, найдя один гриб, проследить нити грибницы и добраться до следующего, чуть раньше отличат старый ход снежного червя от свежего… И тогда, затратив чуть меньше времени на поиски дневной порции пищи, они, может быть, хоть на минуту задумаются о чем-то, не связанном с едой…

Самым старшим я рассказываю о нашем мире. Но, по-моему, они не верят. Да и как поверить? Что они видели за свою недолгую жизнь, кроме снега да промороженной пещерки, куда собирается на ночь вся семья, – заплетут вход шелковинками, собьются в ком, чтоб теплее было, и засыпают, тесно прижавшись друг к другу и вздрагивая во сне все в тех же нескончаемых поисках пищи… Конечно, видели они и вощеные ячейки, куда забираются старшие из них, кому пришло время окуклиться. Видели, как, прорвав кокон, выбирается из него Перевоплощенный, великолепный в новом стройном теле, окруженном радугой крыльев. Как спешит он по узким ходам вверх, туда, где кончается толща снега и где должно быть солнце, тепло и свет… И уж хотя бы раз каждый из них прополз следом, чтобы самому увидеть, что его ждет в будущем, какое оно, это воспетое в сказаниях Небо, это небывалое и неимоверное Солнце, что это за Свет, Тепло, а главное – Полет! А там – ни неба, ни солнца, лишь низкие промерзшие облака да белесый сумрак над головой, который они по неведению принимают за истинный свет. И Полет оказывался обманом – да, Перевоплощенные отрывались от земли, крылья в частых взмахах сливались в радужное сияние, это было великолепно… Но тут налетал порыв ветра, мгновенно стекленели неокрепшие крылья, новый порыв ветра раздирал их в клочья, и Перевоплощенный валился вниз… Конечно, некоторым везло, они не разбивались ни на острых ребрах ледяных глыб, ни на твердой коре наста, им – о счастье! – удавалось упасть в рыхлый снег и спастись. Потом они ползали вместе с личинками, пока не встречали себе пару – такую же чудом уцелевшую Перевоплощенную… И тогда вместо брачного полета они совершали брачное пресмыкание, выкапывали пещерку и заводили семью… Вот это мои ученики видели, это они знают, в это верят, а я пытаюсь убедить их, что все же мир не кончается промороженными тучами, что есть за ними небо и солнце, свет и тепло… Что ж, они дети, им так хочется чуда, они слушают и порой даже верят, на мгновение, как в волшебную сказку. И я рассказываю – пусть не верят, но знать должны: рано или поздно придет весна – или хотя бы оттепель…