Георгий Гуревич - В зените. Научно-фантастический роман

• Название: В зените. Научно-фантастический роман
• Автор: Георгий Гуревич
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1985

Гуревич Г. В зените: Научно-фантастический роман. / Художник Г. Метченко. М.: Молодая гвардия, 1985. — (Библиотека советской фантастики). — 303 стр., 90 коп., 100 000 экз.

Новый научно-фантастический роман писателя Георгия Гуревича. Герой романа, обманутый представителем другой цивилизации, поневоле совершил занимательное космическое путешествие.

---

Первый. Спрашиваю. Если твой совет примут все до единого огнеупорийцы, все удалятся в пустыню, чтобы познать себя, кто станет делать кувшины и миски из остуженной лавы, кто будет сажать ростки и срезать стебли, чтобы наполнить миски, и выжимать сладкий сок из стеблей, чтобы наполнить кувшины? И не умрут ли познающие себя в тщетном ожидании пищи и питья? Спрашиваю.

Второй. Я отвечаю на твой вопрос, о вопрошающий. Боги, в которых ты сомневаешься, существуют и мудры. Мудрость смертного в том и состоит, чтобы понять их божественные намерения. Боги недаром создали огнеупорийцев различными, мужами и женами, господами и рабами, богатыми и бедными, умными и глупыми. «Познай себя», - сказано не всем, а тем, кто рожден для познания, — философам. Философы познают себя, свое счастье и счастье каждого, каждому укажут достойное и разумное место в жизни. Земледельцам отведут поля, достаточные для прокормления и податей, Незрелым юношам и девушкам определят сроки для вступления в брак и подыщут достойных спутников, И благословят боги мир, управляющий законами разума…

Философы спорили долго: ни вопросами, ни ответа ми друг друга убедить не могли. Все равно я был и восхищении. Этот огненный мир все время дарил мне приятные неожиданности. Опаленная пустыня — и вдруг растения. Никаких животных — и разумные жители. Примитивное ручное земледелие — и философия. Пускай тоже примитивная, какая-то первоначальная атомистика со стебельками, первобытная этика: добро, зло, самопознание, архаическая утопия — проект государства с философами во главе. Первобытные, но все же, мудрецы — существа, рассуждающие о сути вещей, с ними разговаривать можно.

Вопрос о том, как разговаривать? Как войти в контакт?

Начинаются терзания астродипломата.

Явиться в естественном виде? Честно представиться звездным послом? Наверное, сама мысль о звездных посланцах непонятна здесь. Ведь небесных светил они не видят сквозь свою непрозрачную атмосферу. Еще испугаются, падут ниц, примут за этого самого любвеобильного бога Этрэ. Нет, гипномаска необходима. Явиться в маске ученика? Но у них ученики не беседуют на равных, только безропотно царапают. А если меня спросят о чем-нибудь? Я же попаду впросак тут же. Нет, лучше маска чужеземца, тогда ошибки можно оправдать незнанием местных обычаев и языка. Используем опыт Граве: он тоже явился ко мне в гостиницу под личиной приезжего. Еще темп труден, неистовый темп их речи. Мне для краткого ответа нужна минута, в их восприятии это четверть часа. Хватит ли у моих собеседников терпения, чтобы дожидаться ответа четверть часа?

Так и этак я прикидывал, разрабатывал сценарий своего явления огнеупорным. Но решил за меня случай.

Сидя в своей норе с наушниками, подсоединенными к киберпереводчику, я услышал дикие вопли: «Лфэ, лфэ!» Я уже знал, что так называются крылатые хищники, кошмар огнеупорных детей. Выглянул из укрытия. Прямо на меня плыли по воздуху два черных ромба с алым колесом между ними. Потом я узнал, что лфэ всегда нападают парой, одному не под силу утащить крупную добычу. Тогда я ничего не успел подумать, вообще я не успевал думать в этом суматошном мире. Вскинул лазер, полоснул лучом по одному из ромбов. Лишенный крыла, лфэ отвалился с воем. Другой выпустил добычу, перевернулся турманом, закружился с тоскливыми криками над раненым. Охотясь вдвоем, лфэ сохраняли редкостную супружескую верность, все равно в одиночку — гибель от голода. Рассуждать было некогда, я раскроил лучом и второго. Четыре половинки двух лфэ и потерявшая сознание жертва свалились возле моей норы. Обретя смелость, воины бежали ко мне, потрясая копьями. Я едва успел включить гипномаску: «Я огнеупорец, я такой же, как они, только на куртке узор другой — не полосы, а клетки».

Набежали. Несколько секунд я ничего не мог разобрать. Что-то сверкало, мелькало, вопило. Кажется, эти жгучие твари скакали вокруг поверженных хищников, и каждый хотел воткнуть в их тело копье. Они воображали, что убивают лфэ. Кто-то благодарил меня, обнимал за плечи, обнимал колени; скафандр они обнимали на самом деле. Кажется, тут был отец спасенной, он тут же предложил в жены эту девицу. Я поежился, представив себе раскаленные поцелуи.

«Пировать, пировать! — разобрал я. — Пир на весь мир!»

Мы построились торжественной процессией и двинулись вдоль лавового потока. Впереди катились на своих подушках воины, надев на копья головы лфэ, за ними жнецы тащили на плащах разрубленные на куски туши, истекающие серебристым алюминием… Я мчался рядом, изо всех сил внушая, что я чужеземец в клетчатой куртке.

Путь был краткий. Еще бы! Огнеупорные на ходу развивали скорость хорошего мотоцикла. Не дойдя до города, мы свернули в лощинку, где прятались покатые каплеобразные бугры — обычная форма здешних жилищ. От архитектуры в Огнеупории требовалась в первую очередь обтекаемость: поменьше сопротивления урагану. В самый большой из бугров, похожий на кита, погрузившегося в песок, завернула вся наша процессия. По пандусу мы скатились в землянку, очень длинную и всю заставленную неровными столбами. Нет, это был не храм, а харчевня. Копьеносцы торжественно понесли лфэ на кухню, прочие заполнили своими телами цилиндрические ступы, расставленные вокруг стола, видимо, местные стулья, Мне ступа была мала, я сел на нее верхом и внушил, что сижу внутри как полагается.

Мясо варилось, мы ожидали. Заполняя паузу, слово взял самый толстый из огнеупорцев (я поспешно включил перевод). Многословно, с бесконечными повторами он начал благодарить бога Эгрэ за то, что он (бог!) спас девушку от страшных лфэ, послав чужеземца (бог послал, оказывается), укрепив его руку и направив копье. И произошло это своевременно только потому, что бог услышал высококвалифицированные просьбы оратора, опытнейшего специалиста по небесным прошениям. И за все это бога нужно славить, а оратора угощать лучшими кусками не только сегодня, но и всегда.

Пока этот болтун примазывался к моему лазеру, другие сидели смирно, а я рассматривал их лица, малиново-красные, цвета кипящего варенья. Некоторые казались смышлеными, большинство — терпеливо-тупыми. Но я не уверен, что их мимические мышцы соответствовали нашим. Изредка соседи переговаривались шепотом, к счастью, мой кибер успевал улавливать шепот и переводить. Реплики были такие: «Как же, как же, упрашивал ты бога, старый трепач, улепетывал всех быстрее», или же: «Много помогают твои моления, в эту жатву троих унесли проклятые лфэ». Но чаще замечания относились не к существу, а к объему речи: «Скоро ли кончит? Есть хочется неимоверно». И еще было: «Опять почки заберет, а нам кости глодать. Почки раз в жизни пробовал, в детстве»:

Наконец жрец кончил. Повара принесли раскаленное мясо, разлили по кубкам расплавленный металл с какими-то порошками. Все выпили разом. Я внушил им, что осушил свое литье до дна, и вызвал громкое одобрение. После питья речь стала несвязной, рассуждения менее четкими. Но настроение улучшилось, каждый был доволен, хвалил повара, жреца, мир и самого себя. А всех пуще хвалился рыжий и ражий боец-копьеносец, который в поле дольше всех тыкал копьем в тела рассеченных лфэ. Покрывая гул своим трубным голосом, он рассказывал, как он ловко нацелился копьем в шею, как запищал и забился свирепый зверь (половинка зверя). Силачу вторил его сосед, тощенький и вертлявый, вероятно, прихлебатель бойца. Вдвоем они видоизменяли историю: после второго кубка я узнал, что лфэ вдвоем напали на чужеземца, и бедняга изнемогал в неравной борьбе, с трудом отгоняя их палкой, но могучий воин поспешил на помощь чужеземцу и поразил

хищников своим длинным копьем. Этот вариант вдохновил одного из сотрапезников, унылого на вид (я уже начал различать их постепенно). Унылый вытащил инструмент, состоящий из множества трубочек, и стал импровизировать, сопровождая мелодекламадию оглушительным, уши режущим свистом. Речь шла о доблести блистательного бога Этрэ, который сражался с демонами ради любви блистательной Од и о том, как прекрасны обаятельные сборщицы, жнущие прекрасно-черные листья, и как прекрасны доблестные защитника этих сборщиц, спасающие их из когтей прекрасных в своей свирепости лфэ. Он пел и свистел, другие аккомпанировали ему, стуча базальтовыми кружками, и тоже горланили о том, как прекрасны, мир, бог, девицы, бойцы, певцы и песни. Впрочем, был один, который не горланил со всеми. При общем шуме он пробрался, я бы сказал, метнулся, ко мне.

— Слушай, чужак, покажи мне твое копье, — попросил он. — Я сам кузнец из кузнецов, тысячи лезвий! вышло из-под моего молота, но такого, чтобы разрубало лфэ на лету, я не видал никогда.

— Дай подумать, — ответил за меня кибер. Такую я изобрел уловку, чтобы оправдать паузу перед ответом. «Дай подумать», - пискнул кибер, а я продиктовал гипномаске: «Обычное копье покажи».

— Обыкновенное, — сказал кузнец разочарованно. — В чем же хитрость? С виду ты не великан, копье как у всех.