Александр Ломм - «Дрион» покидает Землю

• Название: «Дрион» покидает Землю
• Автор: Александр Ломм
• Издательство: газета "Пионерская правда" (1 ч. - №№ 6-30 1974г.; 2 ч. - №№ 82-102 1975 г. и №№ 2-6 1976 г.)
• Жанр: Боевая фантастика

Загадочный белый шар, спустившийся с неба в 1929 году и замеченный советской геологической партией, работающей в глубинах Средней Азии. Миэль, посланница Союза Тысячи Планет, прибывшая решить судьбу Земли. Юрий Карцев, улетевший вместе с ней. Командор Аркасс из центра дегуоллизации галактики, верный слуга Великого Координатора, супермозга, ставшего из блага проклятием. Лагрим, отец Миэль. Планета-заповедник Фабиола, на которой зреют «Дрионы»…

События и люди, знакомые с детства.

Повесть публиковалась единственный раз — в газете «Пионерская правда». Первая часть повести (до главы «Человек из серебряного шара» включительно) печаталась в №№ 6, 8–9, 11–17, 20–22, 24, 26–27, 29 за 1974 г. Вторая часть (от главы «Непоправимая ошибка» до конца) — в №№ 82-84, 86-87, 90-93, 96-100, 102 за 1975 и в №№ 2, 4-6 за 1976 г.

Рисунки Игоря Блиоха.

---

Искра коротко рассказало своих ощущениях возле шара, напомнил, как Мирза Икрамов говорил о «злом шайтане», и наконец доложил, что всех, кто прикасался к шару, сморил непонятный сон.

Лицо Плавунова покрылось бледностью:

— Я думал, я один испытал чувство страха… Никогда не прощу себе этой преступной неосторожности!.. Но шар, этот шар! Неужели можно допустить, что из обыкновенной шёлковой материи…

— А может, она и не шёлковая вовсе! — проворчал Лапин, яростно дымя цигаркой.

— Не собираетесь же вы утверждать, что он сделан из плотной массы! — вскричал Плавунов.

— Вы же видели, как он снижался! Я скорей допускаю другое. Возможно, это газ натворил. Просачивался как-нибудь сквозь оболочку… Пойдёмте, осмотрим шар ещё раз.

Они прошли между валунами к нише в горе. Остановились неподалеку от Юры Карцева и долго смотрели на шар.

— По-моему, он немного потускнел. Раньше у него был яркий серебристый цвет… — сказал Искра. — А что, если бросить в него камнем?

— Попробуйте.

Искра поднял небольшой камень со сточенными гранями и осторожным, плавным движением бросил его в шар. Камень легко коснулся белой оболочки и скользнул по ней вниз. Послышался тихий мелодичный звон.

— Он из металла! — вскричал Плавунов. — А ну ещё раз!

Теперь Лапин поднял камень, увесистый, крупный, и резким движением, словно гранату на учении, запустил в шар. Звон раздался сильный, как от удара в колокол, а камень рикошетом отлетел в сторону, не оставив на поверхности шара царапины.

— Прямо чудеса какие-то! — крикнул со своего поста Юра Карцев. — Можно, я из винтовки в него?

Лапин погрозил ему кулаком:

— Часовому не положено зря палить. Стой, пока не сменят, да гляди в оба!

— Есть глядеть в оба!

— Да-да, оболочка его определённо сделана из металла, и притом из довольно прочного! — возбуждённо проговорил Николай Фёдорович. — Значит, всё дело в ней, в этой оболочке… Но почему это чудовищное чувство страха? Почему этот сон?!

— Не волнуйтесь, Николай Фёдорович. Может, ещё всё обойдётся. Проспятся и снова будут молодцами, — сказал Лапин и, помолчав, добавил: — Погонщиков бы надо перевезти в лагерь да ишаков с плато пригнать.

— Хоть бы обошлось, Пётр Иванович. Иначе ведь… — И, не договорив, Плавунов махнул рукой и направился к палатке красноармейцев.

Искра и Лапин сами занялись перевозкой Мирзы Икрамова и его товарищей. Когда печальный кортеж подъезжал к лагерю, из палатки выбежала Наташа.

Бледная, растерянная, наблюдала Наташа, как спящих погонщиков переносят в палатку красноармейцев, обитатели которой уже тоже были охвачены непробудным сном. Погонщиков уложили рядом с бойцами охраны, чтобы легче было наблюдать и ухаживать за всеми пострадавшими.

— Будем возле них по очереди дежурить, — сказал Плавунов шёпотом, словно боялся их разбудить. — Если к утру их состояние не улучшится, отправим Карцева в Шураб за врачом…

ТРЕВОЖНАЯ НОЧЬ

Раскалённый солнечный диск опустился за горы, облив серебристые пики багровой лавой. Сразу стало прохладно. Искра и Юра, которого только что сменил на посту Пётр Лапин, отправились разводить костёр и готовить ужин. Вскоре к ним присоединилась Наташа.

Выскребая за ужином свой котелок и облизывая ложку, Юра вполголоса рассуждал:

— А я думаю, что это какая-нибудь новая вражеская выдумка. Если бы это был советский шар, то ему бы не дали летать так просто, без надзора. За ним бы непременно следили самолёты. А этот прилетел чёрт знает откуда и усыпил за здорово живёшь девять человек. Хорошо ещё, что мы все за него не хватались. А то весёленькая получилась бы картина: геологическая экспедиция, погружённая в летаргический сон. Бери её, Худояр-хан, голыми руками!

— Причём тут Худояр-хан? — поморщился Искра. — Может, никакого Худояр-хана и в природе-то не существует. Или ушёл он давно на персидскую сторону…

— Ты, Вацлав, во всём сомневаешься. Вот Закиров без вести пропал, Ты что, и о нём скажешь, что его не существует в природе?

— Закирова я сам видел…

— А Закиров Худояр-хана видел и аркан ему на шею чуть не набросил. Так, по крайней мере, Расульчик рассказывает…

Пока они так переговаривались, стараясь подавить тревогу, на горы навалилась непроглядная ночь, без Луны, лишь с россыпью звёзд на чёрном небе. О сне им и думать не хотелось. Само слово «сон» стало неприятным и подозрительным.

Приблизительно в час ночи со стороны ниши, где был закреплён шар, раздался страшный треск и скрежет. Вслед за ним выстрел.

Искра и Юра со всех ног бросились к шару, уверенные, что с Лапиным что-то случилось. Оружие прихватили с собой.

— Пётр, где ты? — крикнул Искра, добежав до того места, где стоял часовой.

Из темноты появилась фигура Лапина.

— Это ты, Пётр, стрелял?

— Стрелял-то я, а вот треск и грохот — это не я, а наш гость. Свечи есть с собой?

— Есть огарок…

Зажгли свечу и подошли к шару. Не очень близко подошли, но всё же и с этого расстояния было видно, что шар резко изменил свою окраску, превратился из серебристо-белого в нежно-голубой и при этом тяжело осел в грунт. Широкая гранитная плита, оказавшаяся одним концом под шаром, треснула и раздробилась. Это и произвело тот звук, который всполошил людей.

К стоящим у шара подошёл Плавунов. Его, вероятно, тоже встревожил странный треск. Он молча остановился рядом с Искрой и долго смотрел на шар.

— Это абсолютно ни с чем не сообразно, — заговорил он вполголоса. — Здесь кроется какая-то невероятная тайна. Лёгкий воздушный шар — и вдруг дробит под собой гранит!.. Эх, узнать бы, за что страдают наши товарищи!..

Это была тревожная ночь. Четверо мужчин, насторожённые, готовые в любую минуту к самым решительным действиям, охраняли лагерь, позабыв про сон, и чутко ловили каждый звук со стороны шара. А оттуда то и дело доносилось скрипение или тяжкий глухой шум разрываемой породы.

Шар продолжал оседать, непрерывно меняя окраску. На рассвете, утомлённые тяжёлыми переживаниями и бессонной ночью, люди обнаружили, что шар погрузился в грунт более чем на метр и приобрёл зловещий лиловый оттенок.

С восходом солнца пост у шара доверили Искре. Остальные отправились в палатку красноармейцев. Люди спали крепко, и никакими обычными приёмами их разбудить не удалось. Тогда их оставили в покое и вышли.

Плавунов, сильно осунувшийся за одну ночь, обратился к Юре:

— Нужен врач, Юра, а ехать за ним, кроме тебя, некому. Поспи до полудня и отправляйся. Возьмёшь двух лучших коней. При желании можно в четыре дня обернуться.

Юра вздохнул. Ему не хотелось уезжать, не узнав до конца, в чём загадка их удивительного шара.

— Николай Фёдорович, а что, если ещё сутки подождать? Мало ли что, вдруг сами проснутся!

— Опасно, друг мой…

— Почему, Николай Фёдорович? Какая разница: через четыре дня приедет врач или через пять? А за сутки многое прояснится. Да и нужен я вам теперь! Мы с Расульчиком и на водопой наших коней и ишаков сгоняем. Да и не в сутках вовсе дело! Пока я посплю, пока соберусь, пока коней напоим, дело к вечеру будет. Всё равно придётся мой выезд на утро откладывать…

— Ладно, уговорил. Готовься к завтрашнему утру.

ЭКСПЕРИМЕНТЫ ИСКРЫ

В последующие часы с шаром произошли новые разительные перемены. Он осел в грунт ещё на полметра и снова изменил окраску. Теперь он стал совершенно чёрным, но блестел и искрился так, словно был выточен из огромного куска антрацита.

Искре оставалось стоять на посту не больше часа, но ему совсем не хотелось уходить. Шар притягивал его как магнит. Искра наблюдал за ним несколько часов, поражаясь его беспокойному поведению. Шар всё время ворочался, как живой, терзал скалистый грунт, сгущал окраску своей гладкой поверхности. Но теперь он, кажется, успокоился. Вероятно, достиг какой-нибудь мощной базальтовой плиты и прочно на нее опёрся.

Хорошо бы теперь подойти к этой страшной чёрной громаде и постучать по ней молотком. Если шар переменил окраску и вес, то, возможно, и сонной болезнью больше не угрожает… Но как убедиться в этом?

И вдруг мелькнула мысль: ишак! Животное инстинктивно почувствует опасность и убежит от неё. Но если ишак подойдёт к шару и будет вести себя спокойно, значит, никакой опасности больше нет.

Выбрав в загоне самого захудалого ишачка, Искра погнал его к шару. Впрочем, «погнал» не то слово. Ишачка приходилось и сзади подталкивать, и за обрывок верёвки тянуть. Он не то чтобы именно к шару не хотел идти, он просто никуда не хотел идти. И тут Искра вспомнил, что карманы его набиты сухарями — набрал, когда заступал на пост, а в баклажке ещё довольно воды. Искра решил подкупить ишака сухарями. Он вынул с десяток сухарей и смочил их водой. Один тут же скормил ишачку, остальные цепочкой разбросал по земле от ишака к шару. Последний сухарь упал под чёрный блестящий бок гиганта. Чтобы взять его, ишачок вынужден будет прикоснуться к шару.