Алена Любимова - Счастье – сладкая отрава

• Название: Счастье – сладкая отрава
• Автор: Алена Любимова
• Издательство: Глобулус, ЭНАС
• Жанр: Современная проза
• ISBN: 5-94851-129-4

Ника была счастлива. Любовь окружала ее всю жизнь: любящие родители, любимый и заботливый муж, чудесный ребенок. Все рухнуло в один день. После трагической гибели сына и смерти мужа Ника ушла в себя. Оставшись одна, потеряв все, она решилась на самое страшное…

Случайность спасла ее и неожиданно дала силы бороться и продолжать жить. Внутренняя сила, энергия и не востребованные ранее способности позволили героине подняться, завоевать свое место в жизни, и — главное — встретить человека, который смог растопить лед в ее сердце…

---

— Очень, конечно, красиво, — с сомнением проговорила Ника, — но зачем нашему Севке две кровати?

— Да, в общем-то незачем, — немного смутился Андрей. — Просто я наконец воплотил мечту своего детства. Понимаешь, мне почему-то жутко хотелось двухэтажную кровать. Я и в поезде обожал на верхней полке ездить. Севка будет в восторге. Гарантирую.

— А не опасно? — Чтобы проверить, Ника сама вскарабкалась по трепыхающейся от каждого ее движения лестнице на второй ярус. — Он отсюда не свалится?

— Никуся, я все-таки инженер. Рассчитано. Видишь, там высокий бортик.

Она легла и повертелась.

— И впрямь не свалится.

— Днем Севка будет валяться на нижнем ярусе. Вместо дивана, — продолжал объяснять свой замысел муж. — А потом, — он с хитрецой покосился на Нику, — может, у нас еще один мальчик появится.

Ника погрустнела:

— Пока точно нет.

— Зато если в будущем да, то проблема с кроватью для него решена.

— Зря ты компьютер Севке в комнату поставил, — сказала Ника. — Его ведь от него теперь не оторвешь. Сплошные слезы будут. А у него первый класс. Учиться надо. Может пока у нас его подержим? А потом ему подарим.

— Исключено, — отрезал Андрей. — Я обещал ему собственный компьютер. А он мне в ответ обещал хорошо учиться.

Все, абсолютно все было готово к новому этапу их жизни, и уже летом строились планы на зиму, на первые в Севкиной жизни зимние каникулы, и Андрей с Никой думали, куда им лучше втроем поехать. Муж заранее так планировал работу, чтобы обязательно выкроить свободные десять дней. Они с Никой делали все, что только зависит от воли людей, чтобы их мирку жилось хорошо и радостно. И даже в ночном кошмаре им не могло привидеться, что перст судьбы, или как там еще называть то, что от их воли и желания не зависело, разом сведет на нет все усилия. И много лет кропотливо и трепетно возводимое здание семейного счастья рухнет, словно карточный домик.

Была суббота. Стоял великолепный июльский день. Ника с Андреем, устроившись в шезлонгах на веранде, лениво перебрасывались словами. Сева ушел к своему приятелю, жившему на соседнем участке. Ника слышала их голоса, доносившиеся из-за забора. Затем голоса смолкли. Сева влетел на веранду — взволнованный, встрепанный с блестящими от волнения глазами.

— Мама! Папа! Можно мне…

— Что можно? — Ника встрепенулась.

— Там… — сын захлебывался словами. — Петька, Васькин брат, он такой корабль построил! Он и другие большие мальчики идут запускать его на пруд. Прямо сейчас. Ждать не будут! Мама, папа! Ну, разрешите, пожалуйста, скорей! Можно мне с ними?

— На пруд? Одному? Ни в коем случае.

— Мама! Да не одному. Я же говорю: там большие, взрослые мальчики. Ваську вон отпустили, а мне нельзя? Так хочется посмотреть.

В глазах у сына стояли слезы. Ника заколебалась. Ей не хотелось его расстраивать. Она вновь посмотрела на мужа.

— Никуся, по-моему, ты не права, — сказал он. — Пусть идет.

— Папа, можно? — слезы словно бы испарились с Севкиных глаз. — Почему Ваське можно, а мне нельзя? Ему тоже шесть, как и мне.

— Потому что Вася идет со старшим братом, а ты один, — привела новый довод Ника.

— Но у меня же нет старшего брата! — На глазах у сына опять заблестели слезы. — Разве я виноват?

У Ники кольнуло сердце.

— Андрюша, давай сходим с ними!

— Ну да-а, — заныл Сева. — А меня потом никогда не возьмут. Все одни, а я как маленький. Со мной никто играть не будет.

И тут вмешался Андрей.

— Ладно. Иди. Только осторожно. Стой на берегу и к краю не подходи. Обещаешь?

— Обещаю, — как-то очень по-взрослому проговорил Сева.

— Андрей! — воскликнула Ника.

Но было уже поздно. Сын с радостным воплем понесся к соседям.

— Зачем ты ему разрешил? — напустилась на мужа она.

— Никуся, они ведь не купаться пошли, а корабль запускать. И Севка мне обещал к воде не подходить. Пойми, он должен потихоньку учиться отвечать за себя. Он ведь в школу идет. Ты же не сможешь там его каждую секунду контролировать. А ситуации наверняка разные будут возникать. Даже в самой хорошей школе. Вот и пускай учится сам соображать. С Васькой я бы, конечно, его не отпустил, а большие ребята за малышами присмотрят.

— Ой, ну не знаю.

Ника все еще была готова бежать за сыном, чтобы или остановить его или отправиться вместе со всей компанией.

— Зато я знаю, — по-прежнему твердо продолжал Андрей. — Ты все равно не сможешь всю жизнь водить Севку за руку. Ну год еще, два, ну три. А потом его ребята дразнить начнут. И придется тебе отпустить его. А он окажется к свободе не готов. Привыкнет на тебя надеяться. Или, наоборот, от внезапно свалившейся свободы крышу еще снесет. Лучше уж постепенно отпускать вожжи. Да не волнуйся ты. — Муж положил ей на плечо руку. — Посмотрят на свой кораблик и вернутся.

Час спустя Ника забеспокоилась.

— Что-то они долго. Пойдем-ка, Андрюша, поглядим хотя бы издали. Вроде как гуляем и случайно мимо прошли.

— Пойдем, — мигом вылез из шезлонга муж.

Он и сам уже волновался.

На берегу мальчишки и впрямь все еще пускали кораблик. Только Севы среди них не оказалось.

— Он вроде домой ушел, — сообщили Нике и Андрею ребята.

Они кинулись обратно. Никого.

Нашли Севу только на следующий день, когда вызванные водолазы обшарили весь пруд. Что произошло, и как он умудрился утонуть, осталось загадкой.

Видимо, отойдя в сторону, оступился, упал в воду и сразу захлебнулся, а компания, увлеченная игрой с кораблем, ничего не услышала и не заметила.

Ника до последней минуты отказывалась верить в страшное, твердила, что Севочка наверняка ушел в лес и там заблудился. А когда его подняли со дна пруда, где он лежал, запутавшись в водорослях, Андрей ее к нему даже не подпустил, сколько она ни рыдала и ни молила.

Андрей, окоченевший от горя, тем не менее собрался с силами и организовал похороны, а Ника, не переставая, рыдала, и ни уколы, ни таблетки не помогали. Слезы лились и лились. Она плакала даже во сне. Лишь когда гроб с телом сына опустили в могилу, и она дрожащей непослушной рукой кинула ему вслед горсть земли, и над ним почти тут же вырос усыпанный цветами холмик, слезы вдруг прекратились, уступив место тупой, ноющей и не проходящей боли внутри.

И Ника поняла: хоть боль эта никогда не уйдет, но жить она с ней сможет, потому что у нее есть Андрей, ее любимый Андрей, и ради него она должна жить дальше. Но ужас был в том, что после похорон сломался Андрей. Его самообладания хватило лишь до того момента, когда у Ники высохли слезы. Потом он запил. Глубоко, тяжело, мутно, как только может с горя запить человек, который всю предыдущую жизнь вообще не пил.

Ника сперва не разобралась, что происходит. У нее полностью отсутствовал опыт общения с пьющими людьми и ей не показалось странным, что Андрей до бессознательного состояния напился на поминках. В тот момент она и сама мало что соображала. И ничего не замечала вокруг.

Лишь неделю спустя до нее дошло: с Андреем неладно. От него постоянно пахло спиртным, а каждый вечер он напивался просто до бесчувствия и даже не всегда добирался до постели. Он весь словно высох, лицо почернело, горе сжигало его изнутри.

Ника попыталась с ним поговорить, остановить его. Тщетно. Он ничего не слышал и лишь каким-то совсем не своим, чужим голосом повторял:

— Если бы не я, Сева сейчас был бы жив. Зачем я только отпустил его одного. Ты права была, Ника, надо нам было пойти за ним. Он ведь у нас был еще такой маленький.

И, уронив голову на ладони, муж зарыдал.

Ника старалась уверить его, что он ни в чем не виноват. Они действительно не могли всю жизнь продержать Севочку возле себя. В том, что произошло, виновата лишь судьба. С другими-то ребятами на пруду ничего не случилось. И вообще, как ни горько и пусто, надо продолжать жить. Ради памяти Севы продолжать.

Так Ника уговаривала его и одновременно себя, потому что сама до конца не верила своим словам. Без Севы жизнь и для нее почти утратила смысл, но она страшно боялась потерять Андрея. Если это случится, смысла в ее существовании вообще не останется.

Она уговаривала его, тормошила, пытаясь пробудить в нем хоть крохотный интерес к жизни. Не помогало. Добилась Ника лишь одного: муж почти перестал бывать дома. Теперь он приходил лишь спать. Точнее, его привозили или приносили. То какие-то совершенно незнакомые Нике люди, то компаньон, то кто-нибудь из старых знакомых.

Нике было горько и стыдно, но она ничего не могла поделать. Утром муж уходил так стремительно, что поговорить с ним больше не удавалось. В чем-то она ему даже завидовала: он хоть мог забыться. Ночью он сваливался мертвецки пьяный, а днем не отпускали дела. Ника была совершенно свободна целыми длинными и бесконечно пустыми днями, а ночи напролет ей снился Сева. Живой, веселый, здоровый, как прежде. Она каждый раз так радовалась, что смерть его оказалась ошибкой. Однако, едва открыв глаза, убеждалась: это был всего лишь сон. И горе с новой силой придавливало ее, и впереди серел новый бессмысленный день. А за ним — снова ночь с навязчиво-радостными сновидениями. Ника уже и сама не знала: хочет она, чтобы они продолжались, или нет. И то, и другое оказывалось одинаково мучительным.