Сара Парецки - Приказано убить

• Название: Приказано убить
• Автор: Сара Парецки
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Крутой детектив
• Год: 1996
• ISBN: 5-218-00084-1

Детектив Ви. Ай. Варшавски уже стала забывать о переживаниях, связанных с последним расследованием, но когда вкрадчивый голос по телефону пригрозил ей плеснуть кислотой в лицо, она поняла, что в ее жизни появятся новые проблемы. Суровая старая тетя, которой Ви. Ай. Варшавски согласилась помочь, подозревается в подлоге акций на миллионы долларов, которые принадлежали доминиканскому ордену. Ви. Ай. Варшавски понимает, что ее тетя сущая ведьма, но не преступница, и вскоре героиня почувствовала запах фальши в святая святых самой влиятельной организации в Чикаго – монастыря Святого Альберта. Теперь кое-кто стремится отправить Ви. Ай. в преисподнюю. Но у смелой женщины наготове выдержка, новый «смит-и-вессон» и дерзкий план, с помощью которого она сама отправит врагов в лапы дьявола.

---

Из любопытства я спросила, была ли Роза на службе сегодня утром. Да, была и угрюмо смотрела на всех, кто пытался с ней заговорить, добавил Кэрролл. Ее сына, как обычно, не было. Когда мы уже прощались, Кэрролл вспомнил о моем вопросе: говорил ли кто-нибудь с Розой о прекращении расследования. Он опросил священников, к совету которых Роза с наибольшей вероятностью прислушалась бы, – никто из них с ней не говорил.

Затем я позвонила Мюррею. Я ожидала, что услышу об обнаружившихся акциях. Но его занимали более свежие новости.

– Двадцать минут назад я говорил с Хэтфилдом. Ты же знаешь, какой это самонадеянный скрытный ублюдок. Мне не удалось выдавить из него ни слова насчет вернувшихся акций, но я задал все вопросы из твоего арсенала и даже еще добавил. Наконец, я загнал его в угол, и он фактически признал, что ФБР прекращает расследование. Он, конечно, выдал мне официальное клише: «Откладывается». Что на деле означает: больше этим вопросом они не занимаются.

– Ну, если всплыли настоящие акции, им не о чем беспокоиться.

– Ага, и еще я верю в пасхального кролика. Давай, Вик!

– О'кей, премудрый газетчик. Кто же тогда перекрыл кислород? ФБР не боится никого, кроме призрака Джона Эдгара[7]. Если ты считаешь, что кто-то их остановил, то кто?

– Вик, ты веришь этому не больше, чем я. Нет организации, неуязвимой для внешнего воздействия, если знать, где находится нервный центр. Может, ты знаешь что-то и не говоришь, тогда я... я... – Он осекся, не придумав, как поэффектнее выразиться. – И еще одно. Что за ерунда насчет твоей бедной старой тетки? Вчера днем я послал поговорить с ней одну из своих крошек, и какой-то здоровяк, вроде бы ее сын, чуть не сломал ей дверью ногу. Потом к нему присоединилась миссис Вигнелли и осыпала ее ругательствами самого высокого класса в адрес газетчиков вообще и «Стар» в частности.

Я рассмеялась:

– О'кей, Роза. Два один в нашу пользу.

– Черт побери, Вик! Зачем ты натравила меня на нее?

– Не знаю, – ответила я раздраженно. – Может, чтобы посмотреть, такая же она мерзкая с другими, как со мной? А может, в надежде узнать от нее что-то такое, чего она не хотела говорить мне? Не знаю. Прости, что твоя бедная маленькая протеже пострадала, но ей надо научиться сносить все, если она хочет выжить в твоей игре.

Я начала было рассказывать Мюррею об анонимном звонке, но потом остановилась. А что, если действительно кто-то запугал ФБР? Этот кто-то мог также звонить и мне. И если даже ФБР отнеслось к нему с таким уважением, то что говорить обо мне? Я рассеянно пожелала Мюррею спокойной ночи и положила трубку.

Глава 9 Завершение разговора

Ночью снег прекратился. Я встала поздно и собралась пробежать свои обязательные пять миль. Я не думала, что кто-то следит за мной, но на всякий случай решила изменить маршрут и бегала по соседним улицам, постоянно меняя направление.

Некоторое время спустя я проделала то же самое на машине, направляя «омегу» на северо-запад по боковым улицам, и выехала на шоссе Кеннеди с запада у Лоуренса. Все, казалось, было чисто. В тридцати милях от Чикаго, если двигаться по автомагистрали на юг, находится городок Хейзел-Кцест. В Чикаго нельзя купить оружие, но несколько пригородных населенных пунктов открыто процветают на этом бизнесе. У Райли, на Сто шестьдесят первой улице, я показала свое удостоверение частного детектива и сертификат, подтверждающий, что я представитель частной службы безопасности. Это избавило меня от трехдневного ожидания и позволило зарегистрировать револьвер в Чикаго; частным гражданам разрешается регистрировать здесь оружие, только если они приобрели его до 1979 года.

Остаток дня я провела, утрясая всякие накопившиеся дела: вручила повестку в суд вице-президенту банка, который скрывался в Роузмонте, показала служащим маленького ювелирного магазина, как разместить систему безопасности. И все это время ломала голову над тем, кто же мог запугать сначала Розу, а затем и ФБР. Наблюдение за домом Розы ничего не даст. Что мне действительно нужно, так это подслушивающее устройство на ее телефоне. Но это за пределами моих возможностей.

Я попыталась подойти к проблеме с другого конца. С кем я разговаривала? С настоятелем, прокуратором и главой монастырской школы. Феррант и Агнес тоже знали, чем я занимаюсь. Однако никто из этой пятерки не запугивал меня или ФБР.

Конечно, Яблонски относится к тому типу фанатиков, которые считают, что сделать аборт – более тяжкий грех, чем убить того, кто стоит за свободу выбора в этом вопросе, но он не произвел на меня впечатления полного сумасшедшего. Несмотря на протесты Пелли, католическая церковь действительно имеет большое влияние в Чикаго. Но даже если она и могла надавить на ФБР, зачем ей это было нужно? Во всяком случае, монастырь в Мелроуз-парке не занимал центрального положения в церковной иерархии. Да и зачем бы красть собственные акции? Даже если предположить, что они связаны с фальшивомонетчиками, идея все равно слишком неправдоподобна. Я вернулась к своей первоначальной теории: телефонный звонок ко мне – акция какого-то сумасшедшего, а ФБР закрывало дело потому, что у них и без этого хватает работы.

В последующие дни не случилось ничего такого, что могло бы изменить мою точку зрения. Иногда я задавалась вопросом, как там дядя Стефан. Если бы он не занимался сейчас подделкой, я бы вообще выбросила это дело из головы.

В среду мне пришлось поехать в Элджин, чтобы дать показания в суде по нескольким апелляциям. На обратном пути я заехала в Мелроуз-парк – отчасти, чтобы повидаться с Кэрроллом, отчасти, чтобы, посмотреть, не расшевелит ли мое посещение анонимного абонента. Если нет – это ничего бы не доказывало. Но если бы я снова услышала его голос, значит, он следит за монастырем.

Я добралась до монастыря Святого Альберта в половине пятого, монахи тянулись в Часовню на вечернюю службу. Отец Кэрролл вышел из своего кабинета как раз тогда, когда я стояла в колебании – зайти к нему или нет. Он одарил меня широкой приветливой улыбкой и пригласил присоединиться к братьям.

Я последовала за ним в часовню. Посреди помещения стояли друг против друга два ряда скамей. Я прошла в последний ряд слева. Сиденья разделялись высокими подлокотниками. Я села и откинулась в кресле. Отец Кэрролл дал мне молитвенник, указал те молитвы и песнопения, которые будут использованы во время богослужения, и преклонил колени для молитвы.

Окруженная зимними сумерками я чувствовала, как перенеслась на пять или шесть столетий назад. Братья в белых одеяниях, мерцание свечей на простом деревянном алтаре по левую руку от меня, немногочисленные прихожане, занимающие специально отведенное место, отделенное от основной части часовни деревянным щитом – все это напоминало средневековую церковь. В своем черном шерстяном костюме, в туфлях на высоких каблуках, со слоем косметики на лице я была здесь совершенно неуместна.

Отец Кэрролл вел службу чистым, хорошо поставленным голосом. Вся служба проходила между двумя рядами кресел. Конечно, Роза была права, заявив, что я не христианка, но служба доставила мне удовольствие.

Затем Кэрролл пригласил меня в свой кабинет на чай. Почти все сорта чая кажутся мне на вкус заваренной люцерной, но, я вежливо выпила чашку бледно-зеленой жидкости и спросила, не слышно ли еще чего-нибудь из ФБР.

– Они проверяли акции на отпечатки и на всякие другие вещи, не знаю какие. Они считают, что на акциях должна быть пыль или что-то еще, что могло бы указать, где их хранили. Полагаю, они ничего не обнаружили, так что завтра их вернут. – Он озорно подмигнул. – Я попросил их дать мне вооруженный эскорт до банка Мелроуз-парка. Мы собираемся положить акции на хранение.

Он предложил мне остаться на обед, который будет готов через пять минут. Воспоминание о сыре остановило меня. Неожиданно для себя я пригласила его пообедать со мной – в городе есть несколько превосходных итальянских ресторанов. Несколько удивленный, он все же согласился:

– Я только сниму мантию. – Он снова улыбнулся. – Молодые братья любят показываться в ней на публике: им нравится, когда люди смотрят на них и думают, что они не такие, как все. Но мы, старшие, теряем вкус к показухе.

Он вернулся через десять минут, одетый в спортивную рубашку, черные брюки и черный пиджак. Мы неплохо пообедали в одном из маленьких ресторанов на Северной авеню. Разговор зашел о пении. Я похвалила его голос, он сказал, что до того, как вступить в братство, был студентом американской консерватории. Он поинтересовался моей работой, и я постаралась вспомнить несколько интересных случаев.

– Главное – это то, что я сама себе хозяйка. К тому же мне доставляет удовольствие распутывать всевозможные проблемы, даже если они в основном не такие уж существенные. Как раз сегодня я была в Элджине, свидетельствуя в государственном суде. Это напомнило мне мои первые годы работы в чикагской службе общественной защиты. Нам приходилось защищать либо маньяков, которых ради всеобщего спокойствия следовало бы держать за решеткой, либо несчастных болванов, которые попадали в лапы системы и не имели достаточно денег, чтобы откупиться. Каждый день я уходила из суда с чувством, что ничему не помогла, а лишь ухудшила ситуацию. Теперь, распутывая в качестве детектива какое-то дело, я чувствую, будто искупаю свою прежнюю бездеятельность.