Владимир Щербаков - Чаша бурь. Научно-фантастический роман

• Название: Чаша бурь. Научно-фантастический роман
• Автор: Владимир Щербаков
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1985

Щербаков В. Чаша бурь: Научно-фантастический роман. / Худ. Т. Дроздова. — М.: Молодая гвардия, 1985. — 320 стр. — (Библиотека советской фантастики). 1 р., 100 000 экз. (п).

В романе обсуждаются вопросы, связанные и с современностью, и с далеким прошлым Земли. Где располагалась Атлантида? С кем воевали атланты? Можно ли представить атлантов, доживших до наших дней? Эти и многие другие вопросы связаны с положением нашей планеты в Солнечной системе, ее геологическим прошлым, а также с влиянием космических факторов.

---

В этот момент один из них взглянул на меня, едва заметно кивнул собеседнику, а тот, вместо того чтобы замолчать, побагровев, пророкотал так, что я услышал все до единого слова:

— Это тайна полишинеля, Уильям. Я могу рассказать это хоть в Москве, при свидетелях. Ничего не было. Это анекдот, из которого хотели сделать байку для новобранцев.

Однако оба неспешно двинулись прочь, а я некоторое время стоял как громом пораженный. Кто они? Откуда появились эти два призрака? Когда просвет между мной и ими заполнили троллейбусы, юркие дальневосточные такси и трамваи, я быстро перешел на другую сторону улицы и пошел в отдалении, не спуская глаз с тающих силуэтов. Они исчезли в здании морского вокзала. Когда я решился войти туда, никого из интересовавших меня там не было. Зато я увидел морской патруль. Через несколько минут выяснилось: от причала отошел в Находку небольшой теплоход с канадцами и австралийцами, участниками какой-то морской конференции.

Я бросился было к причалам, чтобы догнать их на катере или «Ракете», но последний местный рейс в девятнадцать тридцать! На моих часах было девятнадцать сорок. Итак, они исчезли, а история о десантном боте над Гренландией осталась незаконченной. Да, непросто, совсем непросто найти останки самой незамысловатой с виду летающей посудины, похожей на обычный самолет, если только прибыла она с другой планеты. В памяти моей я отыскал строчки из письма сестры: «В последнем десанте участвовал всего один инопланетянин — из-за недомогания второго десантника. И вот этот инопланетянин остался один в районе Туле, на западном побережье Гренландии, потому что бот был сбит. Для меня остается загадкой, почему не сработала гравизащита, уводящая боевую ракету с курса. По несчастью, бот был принят за разведывательный самолет без опознавательных знаков».

Так ли это?

Когда я вернулся в гостиницу, горничная Олечка сказала:

— А вас дожидался тут один товарищ, только что ушел, какая жалость!

Я спустился в вестибюль и увидел этого товарища у киоска с газетами и почтовыми марками. Подошел, сжал его плечо. Это был Леня Абашев. Год назад он кончил в Москве литературные курсы, тогда я с ним и познакомился.

Леня Абашев отважен, медлителен, добродушен. Он въезжает на машине по вертикальной стене, и если ее нет — по забору. Говорят, один японский менеджер приглашал его на две недели в Японию на все готовое, чтобы поделиться опытом вождения и эксплуатации автомашин. Леня оформил выездные документы, но в самый последний момент его пригласили в автопробег по новым сахалинским трассам, и он отказался от поездки в страну Хокусаи и Фудзиямы. На Сахалине же он один-одинешенек прошел трассу благополучно, успешно миновал участки, оставленные строителями незавершенными, равно как и несколько рек и речушек с мостами без настилов. В итоге он заслужил приз — двухнедельную поездку в ту же Японию, где показал класс вождения, проявил выдержку и самообладание во время автоэкспромтов. И не раз, по его словам, полицейские Страны восходящего солнца показывали ему большой палец с покрышкой и на чистом русском восклицали: «Каласо!»

Теперь он стоял передо мной и невозмутимо рассматривал меня, как будто я так уж изменился за год.

— Все в порядке, — сказал я, — зайдем в номер.

РАЙЕРСОН, СЕЛФРИДЖ, САНДРЕТТО

Мы поднялись на пятый этаж. Я достал из чемоданчика московские консервы, заказал чай. Попытался выведать у горничной, кто дежурил той ночью, когда я приехал. Это не удалось. Леня Абашев немногословно поведал о своем житье-бытье. Таким, как он, иногда не очень везет. Мы с ним сформулировали когда-то принцип: сильным труднее. Похоже, исключений не бывает.

— Ты мне не нравишься, Леня. Как будто тебя мучает неразрешимая проблема и ты стесняешься мне об этом сказать. Ну?

— Да, есть проблема… — Он улыбнулся открытой чистой улыбкой профессионала. — У меня машина недавно пострадала… ехал, понимаешь, вдруг навстречу трейлер на умопомрачительной скорости, я крутанул баранку, спрямил угол, выскочил на боковую улочку и угодил колесами в открытый канализационный люк. Два раза перевернуло и шлепнуло. Вот и все.

— Тебе повезло. Эту проблему следует отнести к разряду решенных.

— Не совсем. Я на мели. Пошел к одному прозаику денег попросить на ремонт, он мне отвечает: «Не могу, дружище, дать тебе и трех сотен. У меня дача на берегу Амурского залива, причем двухэтажная, и на втором этаже, представь себе, я делаю ванную с кафелем, просто и элегантно. А кафель недешев, сам знаешь». Как будто он кладет этот кафель на последние свои триста рублей. На те же триста претендовал и я. На большее духу не хватило.

— Ты тоже не лыком шит, Леня. Получи триста, которых, не хватает иногда прозаику для полного счастья.

— Спасибо, брат. Считай теперь, что машина у нас в кармане. Через неделю. А там у меня выходит повестушка… сам понимаешь, в долгу не останусь. Еще сумеем махнуть с тобой в тайгу.

— Зачем сразу в тайгу?

— Это одно название — тайга. На самом деле ботанический сад. Привезем на зиму лимонника, грибов, ягод.

— Не откладывай ремонт машины, Леня.

— Хорошо. Скажи, зачем ему понадобилась ванная на втором этаже?

— Странный вопрос. Нужна — вот и все.

— Понимаешь, в прошлом году он сказал мне… при аналогичных обстоятельствах, что заказал ванную на первом этаже. И тоже с кафелем.

— Ну и что? На каждом этаже по ванной. Не нашего ума это дело. Он же не спрашивал тебя, почему ты каждый год прыгаешь на машине через открытые канализационные люки? Так?

— Так…

— Скажи… ты переписываешься с тем журналистом из Плейнфилда?

— С Генри Гри? Нет. Давно не писал ему.

— Ты мог бы возобновить переписку?

— Зачем это? — Леня с недоуменным выражением лица застыл в позе человека, внезапно потерявшего пенсне.

— Видишь ли… — Я подбирал слова; нельзя упоминать о контактах и прочем, иначе Леня покрутит пальцем у виска — и баста. Кроме того, я не имел права раскрывать карты. — Видишь ли, есть одно дело. Генри Гри, судя по твоим прежним рассказам о нем, как раз тот парень, который нам нужен. А дело вот какое. Три года назад американская пресса писала об одном происшествии над Гренландским побережьем. Там сбили якобы самолет без опознавательных знаков. На поверку оказалось, что самолета вроде не было, а произошло недоразумение…

— Брат, да ты с Луны свалился! — перебил меня Леня. — У меня полная подборка о гренландском самолете. Тогда я еще дружил с Генри. Хотел писать приключенческую повесть. Потом раздумал. Не та это тема, не берет за живое. А тебе зачем это?

— Ну… я тоже хотел написать. Очерк или статью.

— Не надо. Скажи правду.

— Разве простая любознательность перестала считаться уважительной причиной?

— Ладно. Повесть я все равно не окончу в ближайшее столетие. И даже не начну. Что тебя интересует?

— Не что, а кто… Селфридж, Райерсон, Сандретто. Тебе знакомы эти имена?

— Не то слово. Очень и очень знакомы. Рассказать по памяти или показать материалы?

— Бросим монету. Если орел — покажешь бумаги. — Я метнул над столом полтинник, и он, разумеется, упал на раскрытую ладонь Лени орлом.

— Ловко, — восхищенно пробасил Леня. — Едем ко мне.

Приглашение было принято с благодарностью. Мы спустились к бухте Золотой Рог, где на глянце темной воды плясали огни и причалы жили своей особой, затаенной, ни на что не похожей жизнью. Леня хотел остановить такси, я отговорил его, мы пошли пешком в сторону Дальзавода, и справа от нас тянулись и тянулись причалы; акации и вязы накрывали шапками крон узкие скверы, прижавшиеся к шоссе. Слева от нас улицы взбегали на пологие горбы сопок, уходили к заасфальтированным невысоким перевалам. Там обрывалась панорама вечернего города.

Четверть часа — и мы оказались в его квартире. Жил он в мансардной части старого дома, у него было две комнаты с разной высоты потолками, дощатыми полами, удивительной кухней, напоминавшей кунсткамеру: вдоль стен тянулись полки с раковинами, высушенными крабами, морскими звездами, акульими челюстями и черепашьими панцирями. Все это было покрыто серо-зеленой пылью. Я выразил сочувствие:

— Нелегко, наверное, управляться одному?

— Нелегко, брат, — сказал он. — Кофе? Чай?

— Райерсон, Селфридж, Сандретто.

— Помню, помню… — Он исчез в комнате с низким потолком, там что-то грохнуло, послышались шелестящие звуки рассыпавшегося вороха бумаг, и через четверть часа хозяин вернулся ко мне, на ходу развязывая шнурки синей папки.

— Итак, Райерсон, — произнес он. — И другие.

Он подал мне папку с закладками на нужных страницах. Я стал читать. Он ушел на кухню, оставив меня в комнате одного — знак особого доверия к коллеге. Итак, Райерсон…