Георгий Оперской - Неприрожденные убийцы

• Название: Неприрожденные убийцы
• Автор: Георгий Оперской
• Издательство: Амфора
• Жанр: Детектив
• Год: 2007
• ISBN: 5-367-00382, 978-5-367-00382-6, 978-5-367-00382

Слава Русским Героям!

Лица, упомянутые в этой книге

И находящиеся под следствием,

Являются невиновными, пока обвинения,

предъявленные им, не будут доказаны в суде.

Все обвинения против них могут быть сняты.

---

С Юлей я начал работать. Несколько раз мы встре­чались, подолгу разговаривали.

—  Понимаешь, Юля, — говорил я. — При обыс­ках у тебя изъята херова куча всего.

Экстремист­ская литература, черт знает что в компьютере...

И появляется простой вопрос: откуда это? Если это твое — ты соучастница.

А если это Шульц по­просил тебя подержать — то ты, конечно, должна рассказать следствию обо всем, что знаешь. Ко­роче, сама выбирай, кем быть — обвиняемой или ценным свидетелем?  

Она в ответ только и делала, что просила свида­ния с Ваффеном. О деталях, мол, можем договорить­ся, но прежде всего я должен дать ей свидание. В кон­це концов я прямо спросил:

 —  На фига тебе, Юля, этот Ваффен? И ты, и я — мы оба знаем, что ты девушка Шульца.

—  Раньше была его девушкой. Но это в про­шлом. А теперь я девушка Ваффена.

Как я понял, встречаться с Юлей Ваффен про­бовал, еще пока Шульц был на свободе. Но тогда это было нереально. Никто не мог отбить девушку у ли­дера бригады. Он был полный параноик и дико доста­вал Юлю своей ревностью. Мог сидеть и молча целый день кидать нож в стену. Когда до него дошли слухи об ее отношениях с Ваффеном, жестко отпизжены были оба... И после этого Юля поняла, что с Шульцем пора подвязывать.

Впрочем, рассказывать все это Юля тогда мне не стала. А настаивать я не стал.

— Хорошо, — сказал я. — Твое дело. Можешь не объяснять. Я дам тебе свидание с Ваффеном, но ты взамен должна будешь дать мне полный расклад по Шульцу.

Свидание с Ваффеном она получила. Больше того: через некоторое время она родила ему ребенка. Еще пока он находился под следствием, они поженились. Шульц, конечно, у себя в камере бросался на стены. Юлька иногда ему звонила. Он говорил, что простит ей измену и чужого ребенка, но с Ваффеном она долж­на расстаться.

2

Шульца арестовали в конце октября 2003 го­да. К февралю 2004-го следствие было закончено и дело передали в суд. Спустя еще месяц начались первые слушания. Несколько раз заседания перено­сились, а срок содержания Шульца под стражей про­длевался. С весны суд перенесся на конец лета... а потом на осень... а потом на весну уже следующе­го года... а потом опять на осень. Шульц продолжал сидеть в «Крестах».

Он мечтал о стремительных атаках и сокрушитель­ных ударах. А в результате сел, причем даже не в тюрь­му, а в пропахший мочой следственный изолятор. Стал не то чтобы пленником режима, а как бы провинив­шимся юнкером на гауптвахте. Отец иногда приносил ему небольшой кусочек сыра на бутерброд.

     Говорил, что на большой кусочек у него не хватает денег. Мать (давно живущая с отцом в разводе) предлагала пока­яться, исповедаться христианскому священнику.

Он не мог понять: неужели насчет раскаяния она всерьез? Что общего может быть у него с этим Распя­тым? С отказавшимся от борьбы и умершим молча Бо­гом христиан? Если бы умирать пришлось ему, молчать бы он точно не стал! Как только ему дали бы нести крест, он бы тут же использовал его как дубинку! С со­бой в могилу он унес бы как можно больше врагов... Он закрывал глаза и представлял, как бы все это было. А потом открывал — и опять оказывался в про­пахшем мочой следственном изоляторе. Матери он сказал, чтобы больше не приходила.

Заседания назначались, длились десять минут и переносились на новую дату. Конца всему этому было не видно. Обвинение утверждало: подсудимый Дмит­рий Бобров — самый что ни на есть экстремист. По­чему это он экстремист? — задирала брови защита. А как же? Обвинитель открывал шульцевский журнал и тыкал туда пальцем: в издаваемом подсудимым Боб­ровым журнале употреблено слово «жиды». Защита пожимала плечами: у Достоевского тоже встречается слово «жиды». Судья бил молотком по столу и объяв­лял: заседание откладывается до момента, когда бу­дет точно установлено: встречается ли у Достоевско­го слово «жиды».

Спустя два месяца эксперты отчитывались по ре­зультатам проведенной экспертизы: да, у Достоев­ского встречается слово «жиды». Но в другом контексте. А у Боброва это слово, безусловно, являет­ся экстремистским и оскорбительным. Судья кивал и приобщал результаты экспертизы к материалам дела. Обвинение развивало и закрепляло успех: нельзя ли провести также экспертизу слов «хачик», «кавказ­ская гнусь», «поганое жидовское племя», «чурки», «твари» и «черные свиньи»? А то подсудимый Боб­ров может заявить, что у Достоевского и эти слова встречаются.

Шульц по-прежнему сидел в следственном изоля­торе. По слухам, он похудел на двенадцать килограм­мов. Прошло еще два месяца, и результаты эксперти­зы были наконец готовы. Нет, отчитывались экспер­ты, слова «хачик», «кавказская гнусь» и прочие из предоставленного списка у Достоевского не встреча­ются. И в приведенном тексте все они, безусловно, яв­ляются оскорбительными и призывающими к расовой вражде. Судья кивал и приобщал результаты экспер­тизы к результатам дела.

Кто его знает, сколько бы все это продолжалось в том же духе. Возможно, что очень долго. Да только летом 2004-го кто-то решил ускорить ход событий.

3

19 июня 2004 года. Суббота. Квартира этнографа, специалиста по Африке, Николая Гиренко. Семья про­фессора собралась на дачу.

У Николая Михайловича выдалась тяжелая неделя. Он выступал экспертом на деле «Шульц-88». Он был именно тем человеком, к которому судья отпасовывал вопросы насчет выражений, употреблявшихся Досто­евским, и от всего, что творилось на суде, Гиренко не­сколько устал. Теперь он собирался немного отдохнуть. Провести выходные на свежем воздухе. Семья пакова­ла вещи: жена, дочери с детьми и мужьями, сам Нико­лай Михайлович... Женщины распихивали по сумкам то, что забыли уложить вчера, мужчины сидели на кух­не. Около девяти утра раздался звонок в дверь.

Екатерина, старшая дочь профессора, спросила:

—  Кто там?

Молодой, судя по голосу, человек попросил по­звать Николая Михайловича.

—  Папа, там к тебе.

—  Да? Сейчас... Гиренко подошел к двери:

—  Кто там?

В ответ прямо сквозь хлипкую деревянную дверь он получил пулю. Она вошла в правое плечо, пробила руку и подмышку... Кровь брызнула на стену. Гиренко рухнул на пол прихожей. Жена прибежала с кухни на звук, опустилась, руками приподняла его голову, а он был уже мертв. Пуля со смещенным центром разворо­тила подключичную артерию. Смерть наступила прак­тически мгновенно.

Позже следствие установит: стреляли из обреза допотопной немецкой винтовки «Маузер». Скорее всего, ствол был куплен у «черных следопытов». Судя по всему, грохот от выстрела должен был перепо­лошить целый квартал. Однако из всего подъезда на выстрел обратила внимание лишь одна пожилая со­седка. Приоткрыв дверь, она выглянула на лестницу и заметила двух убегающих молодых людей. По ее описанию, это были худощавые подростки шестна-дцати-семнадцати лет. Оба одеты в темное, через пле­чо у одного висела сумка.

Все. Больше никаких подробностей.

4

Об этом выстреле писали в газетах и довольно дол­го говорили по телевизору. Но по большому счету та­кой шум был не очень понятен. Гиренко — кто он во­обще такой? До того, как прозвучал выстрел, никто об этом Гиренко даже не слышал. Ладно бы опять уби­ли телеведущего или бизнесмена. Но эксперт на судах по вопросам национализма? Тем более что к XXI веку время этих перестроечных борцов за справедливость давно прошло.

Когда в 1990-х начались первые судебные процес­сы над ультраправыми, от эксперта зависело очень многое. На скамье подсудимых тогда оказывались су­мрачные антисемиты, борцы с жидо-христианством, пожилые разоблачители всемирного заговора, фило­софы природного русского язычества... Разобраться в их зубодробительных прокламациях бывало сложно. Именно эксперт должен был объяснить суду, что это: поэтический вопль души (за который не судят) или призыв к свержению конституционного строя (срок до восьми лет)?

Гиренко выступал чуть ли не на каждом подобном процессе. В 1993-м он объяснял: статья в газете «Рус­ская правда», опубликованная под заголовком «Раз­давить черную гадину!», является самым что ни на есть призывом к национальной розни. Ни о какой поэтиче­ской метафоре речь не идет. В 1994-м предоставил су­ду результаты экспертизы, из которых выходило, что петербургские язычники из журнала «Волхв» — не безобидные любители старины, а опять-таки разжига­тели розни. Спустя еще год провел экспертизу матери­алов главного тогдашнего националиста Юрия Беляе­ва. И объяснил суду: заголовок «Минздрав предупреж­дает: переселение с Кавказа опасно для вашего здоровья!» — это опять и опять разжигание нацио­нальной розни.