Алексей Доронин - Черный день

• Название: Черный день
• Автор: Алексей Доронин
• Жанр: Постапокалипсис

2019 год. Со времен Великой Депрессии властители мира знают выход из глобального кризиса. Войну. Сбросить с США триллионные долги, напомнить миру, кто в доме хозяин, подстегнуть экономику через военные заказы - такова была цель новой бойни. Жертва выбрана, фигуры расставлены. Они немного переоценили свои силы. И для всего мира последствия оказались роковыми.

---

В подвальном помещении витал запах дешевых сигарет и еще какой-то дряни, которую Данилов опознал много позже, вспомнив, что так пахло в его подъезде, после того как там провели вечер местные наркоманы.

Над картонкой, где он оставил песика, склонились двое мутных типов в штанах-'германках'. Казалось, они проводят собаке полостную операцию - для этого понадобилось разрезать ей брюхо. Увлеченные своим занятием, они не заметили, как он вошел. А может, дело было в том, что парень следовал новой привычке привлекать к себе как можно меньше внимания, ступал бесшумно и старался держаться в тени.

'Вы что делаете?' - хотел спросить Саша, но в горле неожиданно запершило.

Он кашлянул. Не нарочно, вовсе не для того чтобы обозначить свое присутствие - просто в горле образовался колючий комок, который мешал дышать.

Мужики обернулись. На небритых помятых лицах сменили друг друга удивление и раздражение. До них быстро дошло, что незваный гость не представляет опасности. Но едва ли они были ему рады.

Тот, у которого был охотничий нож, продолжил как ни в чем не бывало разделывать тушку, насвистывая незнакомый блатной мотивчик. Второй, стоявший ближе к выходу, показал Саше увесистый кулак с наколотыми 'перстнями'.

- Вали отсюда, паря! Это мы бобика нашли. Топай, а то и тебя распишем.

Интуиция подсказала Саше, что это не шутки. Он попятился, чуть не споткнувшись о чугунный радиатор, и основательно вывозился в саже и грязи. Никто его не преследовал, но Данилов пришел в себя только на пустыре за домом. Его трясло, но не от холода и даже не от страха. Он видел вещи и пострашнее. Но то, что люди уже едят своих четвероногих друзей, показалось ему недобрым предзнаменованием.

Вот тебе и суп с котом!

Ведь, если подумать, они воплотили его мысли, загнанные на самое дно, и воплотили их в жизнь. От этого у него на душе стало еще паршивее. Он ничуть не лучше их, просто они сильнее.

Теперь ему надо было найти тот самый ПЭП - приемный эвакопункт. Или пункт горячего питания. В общем, любое место, где можно получить миску супа и кровать с одеялом и подушкой, а также разжиться хотя бы крохами информации.

Это оказалось не так уж сложно. Надо было просто идти туда, куда шли все.

Очередь протянулась на полтора километра - через всю площадь, на половину главной улицы города. Конечный пункт отсюда было не разглядеть, но Саша решил, что это какой-то склад или большой магазин, куда свезли продукты со всех окрестностей. Возможно, таких пунктов несколько. Но чем их больше, тем труднее охранять. Значит, их немного. Скорее всего - один.

Саша видел такое всего раз в жизни. В позапрошлом году в Москве, на Красной Площади. Только теперь народ стоял здесь вовсе не ради лицезрения нетленных мощей. Тут давали хлеб, а не зрелища.

Он направился было туда, но вскоре из обрывков разговоров понял, что еду дают только по талонам. Тогда парень пристроился в хвост другой очереди, тоже немаленькой, но хотя бы обозримой - за временной регистрацией и продовольственными талонами.

Еще надо было определиться с ночлегом, найти место, где можно оставить свои вещи. Не стоять же в очередище с мешком. Так и спину сорвать недолго, да и стащить могут в толкотне.

Вся эта уравнительная экзотика только усугубляла сходство с временами, о которых он так любил читать и сорить в комментах и блогах. 'Вот он, прямой путь к коммунизму, - подумалось ему. - Довести людей до состояния животных, заморить, загнать до полусмерти. А голодных и обреченных не надо даже конвоировать - они душу продадут за кусок хлеба, и сами пойдут туда, куда им скажут'.

Он заметил, что большой заводской забор, ограничивавший площадь с одной стороны, был превращен в огромную доску объявлений, возле которой ни на секунду не прекращалось движение. Подойдя поближе, Саша понял, что видит перед собой 'стену плача'. Здесь были безликие списки, отпечатанные на скверном струйном принтере. Результат работы команд по захоронению тел погибших. Фамилии, фамилии, фамилии. Найдены, опознаны, захоронены...

Это те, у кого нашлись при себе документы, либо те, чью личность помогли установить соседи или знакомые. Но еще длиннее были списки безымянных, рядом с которыми люди задерживались дольше всего. Там сообщения ограничивались скупым описанием: 'Женщина, прибл. 35 лет, лицо европ. типа, волосы светл., рост прибл. 165, телосложение средн., одета: джинсы синие...'. А у некоторых не было и того. Только пол, рост, телосложение и очень приблизительный возраст да еще особые приметы вроде шрамов или отсутствия фаланг пальцев. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить, что этих сложили в братские могилы. Конечно, они обгорели не от светового излучения взрыва. Так близко к городу поисковые работы не велись. Тут виноваты были вторичные факторы - возгорания легко воспламеняемых материалов, лесные пожары и ДТП.

Возле 'безымянных' таблиц толпилось больше всего народу. Но ненамного меньше людей собралось возле 'частных' объявлений. Они были написаны от руки на обычных тетрадных листках или половинках страниц формата А4, покрывая огромный забор настолько плотно, что не было видно бетона. Свободного места не осталось, и кое-где они были наклеены в два слоя.

Кто-то искал даже кошку Люсю, местную жительницу, сгинувшую позавчера. Должно быть, зверушка угодила в желудок одного из беженцев. Только его никто не искал.

Это не удивительно. У него не было родственников и знакомых в этом регионе. Но почему-то парень не сомневался в том, что никто не ищет его где бы то ни было. Потому что некому искать. Догадка, интуиция, предвидение, называйте, как хотите, но он это чувствовал.

К счастью, в этот день прибыло относительно немного людей. Как Саша потом узнал, в первые дни в очереди на регистрацию беженцы стояли по двенадцать часов. Но ему повезло.

Всего сорок минут спустя парень уже стоял перед столом, за которым сидел усталый капитан в помятой полевой форме с красной повязкой на рукаве.

- Фамилия, - равнодушно спросил офицер, вид у которого был явно замотанный и отстраненный.

Назвавшись, Александр со страхом вспомнил, что у него нет никакого документа. Даже жалкой справки и то нет. Вдруг без них не выпишут карточку?

- Ничего, что паспорта нет? - робко спросил он.

- Обойдемся, - фыркнул офицер, внося в бумагу его фамилию. - Тут у половины нет. Откуда будешь?

- Из Прокопьевска, - машинально выдал парень, но, видя недоумение на лице капитана, поспешил добавить: - Родился. А живу... жил в Новосибирске.

- Понятно. Ну и как там, в городе?

- Хреново, - только и ответил парень.

- Да, знаю, - кивнул офицер, не испытывая к разговору особого интереса. - Медпомощь нужна?

Саша не слишком уверено покачал головой. Вроде бы все цело, но кто знает... Радиация - коварная штука. Но стоит ли обращать на себя внимание? В арсенале власти есть такие неприятные штуки как изоляция, выдворение и так далее, чего ему в данный момент даром не надо. Он промолчал.

- Значит, не нужна, - хмыкнул капитан. - Считай, повезло. У нас сейчас все равно койко-мест нет. Ладно, располагайся, если место найдешь.

С этими словами он взял со стола печать, но неожиданно поставил ее не на документ, а прямо Саше на тыльную сторону ладони. Ярко-алая клякса с десятизначным номером почему-то вызвала у него ассоциации с числом Зверя.

Все. Ни тебе слов сочувствия, ни напутственной речи.

- А можно последний вопрос? - спросил парень, пока принтер выплевывал порцию талонов с водяными знаками. Видимо, две меры защиты от злоупотреблений при получении пайков дополняли друг дружку.

- Ну?..

- Вот раздадите вы все продукты. А что потом?

- Потом? Суп с котом, - невесело усмехнулся офицер. - И пироги с котятами. Ладно, бери, что дают, и ступай своей дорогой. Следующий!

Лицо капитана было жестким и не выражало никаких эмоций, но глаза его показались Саше живыми. Человеческими. Не такими, как у большинства 'выживающих'. В них был не свинячий страх, ставший уже привычным, а огромная, безмерная усталость и плохо скрытая боль, но не только за себя. Это мог прочесть даже такой плохой физиономист, как Александр.

Его уже оттесняли в сторону новоприбывшие, и он поспешил уйти. Нечего мешать человеку работать. Дорабатывать. Делать то последнее, что он может сделать для людей, прежде чем все потеряет смысл.

Что они могли сделать, эти безымянные герои последней войны? Кому нужен их подвиг? Все, что они могли сделать ценой невероятных усилий - это подарить людям несколько лишних дней. Максимум неделю.

Александр понял, что чувствует себя некомфортно рядом с такими людьми. Сам-то он на вопрос о том, что лучше, умереть человеком или жить как свинья, ответил по-другому и предпочел жизнь любой ценой.

- Тут рядом в школе могут быть места, - донеслось ему вслед, когда он уже закрывал за собой дверь кабинета. Он даже не успел сказать 'спасибо'.