Владимир Дрыжак - Ведро лягушек

• Название: Ведро лягушек
• Автор: Владимир Дрыжак
• Жанр: Научная Фантастика

---

Меня вдруг охватывает приступ безудержного веселья. Надоело корчить из себя руководителя, что ли? Дорофеев, однако, сидит с непроницаемым лицом. Приходится отключить свое чувство юмора.

- Я тебя внимательно слушаю.

- Андрей Иванович, у нас сегодня заседание ученого совета. Я бы хотел, чтобы вы включили в повестку дня этот вопрос.

- Какой вопрос?

- Тот самый, о котором мы с вами в данный момент беседуем.

- Ага... И с какой формулировкой? "О внеплановом изобретении искусственного интеллекта"? Да ты в своем ли уме, Николай?!

Он набычился.

- Ну, что молчишь?

- Андрей Иванович, полчаса назад я сообщил вам о заявлении сэра Никешкина, а вы до сих пор не поинтересовались, что же на самом деле произошло.

А ведь он прав, черт побери! Я ведь даже попытки не сделал разобраться по сути, что там у них стряслось. Но с другой стороны, нельзя же выносить на ученый совет такой..., такую... бредятину! Хотя... Но даже, если это так серьезно, необходимо сначала составить проект решения, подготовить почву... Ведь на смех курям! Он что, хочет прикрыться моим именем и протащить на обсуждение ученого совета?.. Но зачем?

Будь я помоложе, уж, конечно, выставил бы уважаемого товарища Дорофеева за дверь. Но с годами становишься осторожней, если даже и не делаешься умней.

- Вот, что, Николай Евгеньевич, пожалуйста, поймите меня правильно. Я совершенно не против, если сотрудники возглавляемой вами лаборатории будут изобретать искуственные интеллекты даже и в рабочее время, при условии, конечно, выполнения плана научных исследований и разработок, а также соцобязательств. Более того, я - в частном порядке - готов всемерно этому содействовать. Но как директор, извините, института не могу допустить, чтобы этот вопрос в плановом порядке обсуждался на ученом совете. Это просто несерьезно, и, трезво поразмыслив, вы поймете, что я прав.

Дорофеев поднимает голову - в его глазах тоска.

- Вы допускаете, что я этого не понимаю? - произносит он с горечью.

- Тогда я вас не понимаю. Чего вы добиваетесь? И какое решение, по-вашему, должен принять ученый совет?

- Это не имеет значения.

- Да? Хм, вот даже как?.. Но что же вам в таком случае нужно?

- Мне нужна огласка. Я не смогу убедить всех членов.., да что там! хотя бы даже кого-нибудь, в серьезности поставленного вопроса. Но сам факт, что его обсуждают на ученом совете, заронит сомнение: "А вдруг, чем черт не шутит..."

Моя скептическая усмешка его раздосадовала, но и, видимо, подзадорила.

- Знаете, я бы очень хотел сейчас поменяться с вами ролями. У меня самого есть тыща и один аргумент, против выступления на ученом совете с таким диким сообщением. Но как ученый я просто не могу поступить иначе. Понимаете?.. Не понимаете! Хорошо, я скажу иначе. Раньше наукой занимались сотни, а теперь сотни тысяч. Раньше почти каждый ученый имел шанс сделать открытие, теперь этот шанс - бесконечно малая величина. Но и суммарное количество открытий неумолимо падает. В чем причина? Неужели природа с тех пор оскудела? Я утверждаю - нет! Просто девяносто девять и девять в периоде процентов этих исследователей занимается не наукой как таковой, а своим местом в оной. И в результате появляются академики, про которых никто не может сказать, что именно они открыли.

Так, так... Он идет на обострение, надеясь выловить некую рыбку в этой мутной гносеологической каше. Придется принять вызов.

- А камешки не иначе как в мой огород?

- Нет, - сказал он резко. - Я не имел в виду переходить на личности.

- И на том спасибо.

А вот это глупо. Надо бы возразить по существу, а что тут возразишь, если почти так и обстоит дело. Ну, положим, не девяносто девять, а девяносто, но ведь не в цифрах же дело. А в чем? Наука... Наука превратилась в дойную коровку, из которой большинство телят высасывают жизненные блага. Наука - стартовая площадка. Защитил кандидатскую - получил должность, довесок к зарплате и сел на дно... Итак, по существу возразить что-либо трудно. Меняем тактику.

- Рассказывай, - коротко приказываю я. - Кто, где, когда? Подробно.

Он меня понял и начал спокойно рассказывать.

- Позавчера приходит ко мне Никешкин...

- Какой Никешкин?!

- Младший научный сотрудник моей лаборатории, - произнес он терпеливо.

- Ах, да. Извини. Продолжай.

- ... И рассказывает следующее. В ночь перед эти они с Лебедевым работали на ПС-7000. Все было нормально, ни сбоев, ни отказов, но где-то около часу ночи машина вдруг сошла с ума. Вместо того, чтобы обслуживать задачи по разделам, она занялась художественным творчеством и нарисовала на графопостроителе две простыни рисунков на различные сюжеты. Кроме того, она записала на магнитную ленту здоровенный файл, содержание которого для него, Никешкина, остается загадкой. И Никешкин потребовал выделить ему и Лебедеву дополнительное машинное время для анализа ленты. Вот вкратце все.

"Прелесть какая, - думаю я, - просто слушать приятно."

- Доказательства.

- Вот.

Дорофеев раскрывает свою папку и выуживает оттуда несколько рулонов бумаги для графопостроителя. Я разворачиваю один наугад. Действительно, это весьма приличные рисунки, изображающие известного мне Лебедева, сидящего перед дисплеем с растеряной физиономией, потому что с экрана на него смотрит он сам. Разворачиваю другие рулоны - весьма интересно и забавно.

- Это все?

- Да.

- Неубедительно.

- Согласен. Но я допросил Никешкина с пристрастием. Это не мистификация.

- А доказательства?

- Я доверяю своим сотрудникам.

Он доверяет! Хорошо устроился.

- Прямо скажем, материала не густо. А ведь тебе, Николай, известны нравы наших ученых советников. Один Иван Христофорович чего стоит. Кстати, а Лебедев? Ты с ним говорил?

Дорофеев оглянулся, как бы проверяя, не стоит ли за спиной и наклоняется над столом:

- Мне трудно было идти с ним на разговор. Вы ведь знаете в каких мы отношениях. После перехода в другую лабораторию Лебедев избегает личных контактов со мной и вообще ведет себя, как бы это сказать...

- Не совсем корректно.

- Если хотите, то да, - он слабо улыбается. - Но вчера мы побеседовали довольно мило: Лебедев все начисто отрицал. Собственно.., он даже не отрицал, а молча выслушал, сделал изумленную мину и эдаким фальшивым голосом заявил: " Коля, да неужели же ты принял всерьез показания этого варвара от программирования? Скажу тебе по секрету, он вчера уснул за пультом. Часа так полтора спал - ты меня знаешь, врать не буду. Ну, и, видимо, пригрезилось..."

М-мда. А ведь эта ситуация на моей совести. Правда, Лебедев сам просил о переводе, но можно было их как-нибудь... утрясти. Ведь толковые ребята и делить им вроде нечего... Ой-ли! Так-таки и нечего? А полированные столы и мягкие удобные кресла? А места в президиумах и на трибунах? Дачи, импортные гарнитуры, персональные колеса? Ведь все это нужно как-то делить. А если каждому дать по креслу и трибуне, они уже никого не поманят, да и где их взять на всех желающих?

Но ведь и без них как? Стимулы! Вот, скажем, если меня сейчас перевести на ставку младшего научного сотрудника, то уже и не потяну. Интересная вещь - потребности. В молодости казалось, что директорская зарплата - нечто сверхъестественное, прорва какаято. Сейчас же и дети вроде бы сами по себе, а сальдо на конец месяца еле-еле положительное. Парадокс, ей богу!

Ну, и все-таки, что же делать с Дорофеевым. Ведь настырный - не отстанет. Что называется, вступило в голову!

- Вот что, братец, не уйти мне, чувствую, от тебя и не деться никуда. Неизвестно, правда, как ты себе представляешь свое выступление...

- Очень просто. Я встану и расскажу все, что знаю.

- А они пожмут плечами, и хрупкое здание твоего авторитета развалится как карточный домик.

- Ну, так что же, риск, как известно, - дело благородное. Но подумайте, Андрей Иванович, что поставлено на карту!

- Ты не шулер, Коля, ты - ученый.

- Ученый? - он вскинул брови. - А как вы определили? По каким признакам? Статьи в журналах, монографии?

- Не люблю циников!

- И я не люблю. Дело в том, что я действительно ученый. Я не испытываю никакого удовольствия от писания программ, рисования блок-схем и вычисления интегралов. Но я довольно образованный человек и у меня неплохая интуиция. И сейчас она мне подсказывает, что налицо тот самый случай, который сопутствует открытию. Я не все вам рассказал...

- Стоп. Пожалуй, мы сделаем вот что. Ты у меня не сидел, и мы битый час не толкли воду в ступе. В план заседания совета твой вопрос я не включаю...

Он тяжело вздыхает и порывается встать.

- Ты погоди дышать, и нервы свои побереги до вечера. А вот вечером ты попросишь слово для внепланового сообщения, и я тебе его дам. А там уж мы разберемся. В моей лояльности, во всяком случае, ты можешь быть уверен. Устраивает?

Дорофеев встает, и я поразился его бледности.

- Андрей Иванович!... Я в бога поверю, и буду молить его о продлении ваших дней!