Патриция Хэган - Любовь и ярость

• Название: Любовь и ярость
• Автор: Патриция Хэган
• Издательство: АСТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1998
• ISBN: 5-237-01037-7

Красавица Бриана де Пол, не имеющая ни гроша за душой, вынуждена принять участие в исполнении плана коварного Гевина Мейсона. Она выдает себя за дочь миллионера Тревиса Колтрейна, чтобы заполучить причитающееся той огромное состояние Дьявольская выдумка, однако, принимает неожиданный оборот, когда Бриана встречает Колта, сына Тревиса, и неистово влюбляется в своего «брата». Колт с ужасом осознает, что тоже питает к ней «кровосмесительную страсть»…

---

– Чарлтон Боуден сказал мне, что твоя сестра хотела бы получить всю сумму в золоте, поскольку уезжает из страны.

Столько золота у меня не нашлось.

Колт наклонился вперед, в его голосе послышалось еле сдерживаемое нетерпение.

– Скажите, сколько вы возьмете с меня, чтобы вернуть обратно эту землю. Пожалуйста, Сет!

– Ровно столько, сколько сам заплатил за нее. – Сет посмотрел ему прямо в глаза. – Мне пришлось залезть в долги, и я не хочу вылететь в трубу и потерять собственное ранчо. Так что ты должен вернуть мне этот миллион до последнего пенни.

Джон Тревис Колтрейн вскочил на ноги, и Сет перепугался не на шутку, увидев, как страшно исказилось от ярости его лицо. В наступившей гробовой тишине было слышно только его тяжелое дыхание, с трудом вырывавшееся из груди.

– Миллион долларов?!

Сет вышел из-за стола и подошел к Колту вплотную:

– Речь ведь идет о серебряном руднике, который по-прежнему приносит немалый доход. Не забудь и прекрасный дом, служебные постройки, конюшни, лошадей, породистый скот.

Сейчас все на этой земле принадлежит мне. Если хочешь вернуть это, заплати мне все до последнего гроша. Я честный человек, Колт. И твой отец всегда был моим другом.

Любой другой на моем месте просто послал бы тебя к дьяволу, – продолжал Сет. – В конце концов, сделка есть сделка. Но ты для меня не чужой, к тому же я прекрасно знаю, как ты привязан к своему ранчо, поэтому я продам его тебе. – Сет искоса взглянул на Колта. – Похоже, Тревису пока еще ничего не известно.

Колт покачал головой. Лгать не имело смысла. Подойдя к окну, чтобы немного успокоиться, он посмотрел в ту сторону, где когда-то был его дом. Измученное сердце отозвалось острой болью, и он поспешил отойти от окна. Умоляюще взглянув на Сета, Колт прошептал:

– Я верну тебе деньги. До последнего пенни. Обещаю, Сет. Просто дай мне немного времени.

Сет кивнул.

– Пообещай, что не продашь ранчо никому, кроме меня, – попросил Колт.

– Об этом можешь не волноваться, я не стану тебя торопить. И не думай о процентах, – успокоил его старик. Конечно, он был деловым человеком и гордился этим, но при этом всегда считал, что и в делах существует некий кодекс чести, и неизменно его придерживался. И даже не потому, что был очень верующим, просто слово «честь» не было для него пустым звуком.

Колт сдернул с вешалки шляпу и повернулся к Сету:

– Постараюсь все уладить и как можно скорее вернуться с деньгами. И спасибо тебе, Сет, – с глубокой признательностью в голосе добавил он.

Старик протянул ему руку на прощание. Потом, поднявшись из-за стола, проводил Колта к выходу. Сета терзало любопытство. Стоя на верхней ступеньке лестницы, ведущей к террасе, которая окружала огромный дом, он нетерпеливо наблюдал, как Колт седлает своего Педро. И только когда тот обернулся, чтобы попрощаться, Сет задал ему вопрос, уже давным-давно висевший на кончике языка:

– Послушай, парень, и где же ты надеешься добыть такую сумму?

Колт недобро усмехнулся, и Сет невольно поежился, таким ледяным холодом повеяло от этой усмешки. Глаза его потемнели и стали похожи на колючие льдинки.

– Верну свои деньги, сэр, – произнес он будничным тоном. – Я еду во Францию.

Колт вонзил шпоры в бока Педро, с места послав коня в галоп.

Уже осела поднятая копытами коня пыль, а Сет Пэрриш все стоял на крыльце и задумчиво смотрел ему вслед, пока Джон Тревис Колтрейн не скрылся за горизонтом. Тогда старик повернулся и, лукаво усмехнувшись, вошел в дом. Ну что ж, он получит назад миллион долларов и вдобавок сделает доброе дело. Так тому и быть, тем более что парень – сын Тревиса.

Скупив, казалось, все золото, которое только можно было найти в Неваде, Гевин и его люди двинулись в направлении Сан-Франциско.

Всю дорогу Мейсон не уставал напоминать, что во Франции они должны быть очень осторожны. Нельзя даже намеком дать кому-то понять о том богатстве, которое они везут, тем более что тогда не избежать ненужных вопросов. По железной дороге они поедут вторым классом, решил Гевин, а где возможно, будут нанимать обычные фургоны. Самое важное – не привлечь к себе излишнего внимания в Монако, где его хорошо знают.

Поэтому Гевину очень хотелось насладиться обретенным богатством, пока они еще в Штатах. Кому какое дело, если они, скажем, появятся в Сан-Франциско в шикарном экипаже?!

Не помня себя от радости после стольких лет унизительного безденежья, Гевин нанял великолепную, белую, как снег, коляску для себя, Брианы и Делии и несколько экипажей попроще для охраны и следовавшего за ним каравана повозок с вещами и золотом. Добравшись до Сан-Франциско, он пополнит свой запас золотых слитков, тогда нанятые им головорезы будут на ночь оставаться в повозках.

Великолепный экипаж, в котором ехал Гевин, наполнил счастьем его тщеславную душу. Он ликовал, как ребенок, и болтал не переставая. Снизошел даже до того, что поведал Делии и Бриане душераздирающую историю о своем нищем детстве в Кентукки. Лицо его потемнело от горестных воспоминаний, когда он дошел до трагической смерти отца и той зловещей роли, которую сыграл в этом Тревис Колтрейн. Теперь Бриане стала понятна и жгучая ненависть, с которой он преследовал и мучил молодого Колтрейна, и почти животная радость, охватившая его при известии, что ей наконец удалось совратить Колта. Выходит, им двигала не просто алчность.

Гевин люто ненавидел всю семью с тех пор, как Тревис убил его отца. Бриана ужаснулась, заметив безумный блеск в его глазах, когда он рассказывал об убийстве отца. Ей впервые пришло в голову, что душевная болезнь и распад личности начались у Гевина еще в детстве. А его детство, похоже, действительно было не из легких, призналась она себе. Правда, ее жизнь тоже не баловала, но Бриана не могла даже представить себе, что когда-нибудь озлобится подобно Гевину. Что-то превратило его в настоящего маньяка, но что?! Неужели Элейн приложила к этому свою руку?!

Гевин все говорил и говорил, его даже не заботило, слушают ли его обе женщины. Он наслаждался ролью богатого американца, недавно вернувшегося из Европы, где у него в Монако собственный замок, и не за горами тот день, когда он купит себе что-то более роскошное, чем маленькое шато.

Пока он болтал без умолку, восхищался Америкой и радостно хохотал при мысли о том, как удивились бы знавшие его еще в Кентукки, если бы он вдруг сейчас почтил визитом свои родные места. Бриана тем временем целиком погрузилась в собственные мысли и почти перестала слышать его голос.

Подняв голову, она обвела восхищенным взглядом роскошную отделку экипажа. Стены его были обиты мягкой темно-коричневой кожей, а пол устлан бархатным ковром. Везде, и внутри, и снаружи, блестела позолота, а сам экипаж легко тянула шестерка черных, как вороново крыло, коней.

Бриана жалко улыбнулась: как высоко она залетела с тех пор, как предала Дани, своего единственного настоящего друга, и разбила сердце человека, которого искренне полюбила.

Как высоко она поднялась и одновременно как низко пала! Ее приятельница Мариса хохотала бы до упаду! Ведь всего пару месяцев назад Бриана ужасалась при мысли о том, что Мариса приняла платье и браслет в уплату за услуги. Но то, что совершила она сама, гораздо больше достойно презрения. Ах, Шарль, мысленно взмолилась она, пообещай, что будешь жить! Одна мысль о том, что все пережитые унижения и горе последних дней на самом деле были напрасной жертвой и Шарлю, может быть, уже не помочь, полоснула острой болью по сердцу, и Бриана похолодела. Лучше даже не думать об этом, или она сойдет с ума!

Однажды они остановились пообедать в гостинице неподалеку от Сакраменто – Мейсон старался сделать их путешествие как можно более комфортным, – и Бриана нечаянно стала невольной свидетельницей, как Гевин кокетливо охорашивался перед большим зеркалом, стоявшим в холле. Старательно взбив свои золотистые кудри, он провел расческой по усам, затем одернул темно-синий бархатный сюртук, с обожанием глядя на собственное отражение.

Может быть, с первого взгляда он кажется просто глупым и тщеславным человеком, подумала Бриана, но на самом деле, когда в нем вспыхнет ярость, он способен на самую отвратительную жестокость.

Они заказали роскошный обед со свежей форелью, которую, впрочем, Гевин с недовольным видом вернул на кухню, заявив, что она недостаточно изысканно приготовлена. Вина в гостинице не было, только пиво, и Гевин с презрительной миной глянул на своих спутниц, словно говоря: «Ну и провинция!» С каждым днем они все больше удалялись от Силвер-Бьют, штат Невада. И Бриана заметила, что, приближаясь к Сан-Франциско, Гевин становился все высокомернее.

В Сан-Франциско они узнали, что с отплытием в Англию проблем не будет, и Гевин, напыщенный и высокомерный, как павлин, заказал для них каюты первого класса на «Пасифике», самом роскошном и самом быстроходном американском пароходе.