Р. Эйнбоу - Экипаж Большого Друга

• Название: Экипаж Большого Друга
• Автор: Р. Эйнбоу
• Жанр: Научная Фантастика

Люди, кем бы и откуда они ни были, кем, где и когда они ни стали бы, остаются людьми до тех пор, пока не перестают любить, верить в друзей и стремиться к лучшему. И хотеть странного.

Люди, космос и сила обстоятельств, об этом роман «Экипаж Большого Друга».

---

Вместо ответа я призывно махнул рукой и сказал громко:

— Привет, Андрей, присоединяйся.

Он ловко перепрыгнул ограду, уселся на предложенный стул.

— Я ненадолго. Посмотреть на вас зашёл. Как вам тут нравится?

— Я ещё не понял, — меня интересовало другое. — Скажи, почему в анклав не прошли кристы.

Он ответил, как я и ожидал:

— Цель. Всё дело в цели.

Корнилов, до того всё больше молчавший, спросил:

— Я так понимаю, что здесь никогда не было никакого Проекта? Здесь всё по-другому. Откуда тогда все мы?

Андрей усмехнулся:

— Всё благодаря вот этому вундеркинду, — он хлопнул меня по плечу. — Ему пришла в голову идея внедрения ваших старых матриц в здешних двойников. С него и спрос. Но порча уничтожена, как принцип она больше не существует… Со вчерашнего дня, если не ошибаюсь, — он глянул на меня.

Я кивнул:

— А ещё Соломон сейчас очнулся в своей пещере. Глядишь, через недельку объявится. А на Шааяссе вновь начнутся проблемы.

Иван осторожно поставил рюмку, спросил:

— И многих ты… реинкарнировал?

Я посмотрел ему в глаза, в них плавились боль и надежда.

— Все здесь, кроме Сола. Остальных не смог, — честно ответил я, но взгляд отвел.

Он схватил рюмку, подержал, поставил обратно. Не в силах справиться с собой, полковник встал, отошёл к ограде, закурил, глядя вдоль улицы.

Мирон вспылил почти серьезно:

— И что ты мне подсунул!? Это ж не страна стала, а позор! Какая-то дурацкая война в Афгане, перестройка, мать её, — тут Герке споткнулся, потер лоб, спросил: — Вань, а помнишь после ранения на флагмане шааян ты что-то сказал про Афган? Это как понимать?

Иван подумал и только пожал плечами, не обернувшись даже. Мирон продолжил обличать мой непатриотизм, совершенно забыв об иронии, на полном серьезе:

— Да и нет уже половины страны, развалилась. Как же так?! Как ты мог такое сотворить! И вообще, у меня могло случиться раздвоение личности. Я и сейчас толком не могу понять — то ли я рокер злой, то ли… я.

— Не бушуй, Мирон. Тебе и карты в руки, — полушутливо ответил я. — Сделай все по-своему, бери власть, твори историю. С твоими-то возможностями… Все возможно…

— Вот ещё, скажешь тоже… А Чарли где?

— На орбите, — я вытащил из куртки коммуникатор. — На, общайся.

Он порывисто схватил приборчик, натянул гарнитуру, воскликнул:

— Привет, бродяга!..

Человек пропал для общества.

Алёна, державшая меня под руку, повернула ко мне лицо, спросила почти шёпотом:

— А Дима?

Я ждал этого вопроса раньше, ответил громко, так, что услышали все:

— Дмитрий Колесниченко погиб при задержании особо опасного преступника. Восемь лет назад.

Повисшее, было, молчание нарушил Андрей:

— Ну, всё. Мне пора.

Он поднялся.

Я тоже встал, попросил:

— Постой, ещё один вопрос, — после его кивка спросил: — Вы теперь победили?

— Пока что, нет. Перед гибелью наш оператор ПМ запустил программу, блуждающий вирус. Программа инициировала возникновение Проекта. Вы сумели переломить ход истории. Это ещё не победа, но хороший ход.

Угу. Все мозги разбил на части. Я хотел спросить «а дальше что?». Но меня перебил Мирон:

— И что это за вирус?

Андрей задумался, опустил голову. Постояв так с минуту, он посмотрел на Корнилова и сказал:

— По первой профессии Сергей Сергеевич у нас нейрофизиолог. Ты, Саша, должен бы знать биографию кумира.

Наш с Анютой обмен мыслями можно было б свести к недоуменному взгляду. И одной реплике — «вот же, блин!». В этом мире «по умолчанию» никогда не был открыт метод стимулирования способностей, и нам этого хватило для выбора новой исторической последовательности. А о причинах мы не думали. Да и зачем? Из любопытства?

Корнилов еще больше ссутулился, нервно потер крышку стола, словно стирая невидимое пятно. Он взглянул на меня исподлобья и почти прошептал:

— Меня попросили помочь в создании виртуальной вселенной для решения проблемы порчи в нашем мире… Я не нашел аргументов для того, чтобы…

Откровения прервались неожиданным образом. Я почувствовал толчок, шедший изнутри, словно в груди колыхнулось что-то большое и тяжелое. А через секунду меня окликнули.

IV

— Эй, капитан! Поговорить бы…

Он стоял на проезжей части, и машины осторожно объезжали странного босого мужика в потрепанных джинсах и ослепительно белой рубашке, расстегнутой до середины груди. Высокий, плечистый, дочерна загорелый, с длинной черной шевелюрой, он стоял и смотрел на меня, задумчиво теребя могучий шнобель.

Анюта вскочила, пластмассовый стул неприятно скрежетнул по полу. Я почувствовал ее замешательство и услышал растерянный возглас:

— Дима?!

Остальные сидели, оцепенев, молча разглядывали знакомое лицо. Пришлось сразу вносить ясность:

— Нет, это не Дима… Вы пока оставайтесь здесь, я скоро.

Мирон встрепенулся, выдал, запинаясь от спешки:

— Чарли… он просит передать… если что…

Анна услышала мою мысль, ответила за меня:

— Не надо. Скажи ему, пусть не суетится.

А я вышел на тротуар и остановился в ожидании.

— Ну, здравствуй, капитан, — сказал он и двинулся мне навстречу, не обращая внимания на поток машин.

Я подождал, пока он подойдет поближе, ответил, сдерживаясь:

— Привет, Упырь.

Тот, кого я назвал Упырем, погрустнел. Он остановился в метре от меня и произнес тихо:

— Упыря нет больше… Я победил… подчинил его.

— Но и Димки тоже больше нет. Не так ли?

На вопрос он не ответил, кивнул в сторону сквера на той стороне улицы, предложил:

— Отойдем ненадолго?

Ответить я не успел, переход произошел так стремительно, что не оставалось ничего, кроме как подчиниться. Не устраивать же потасовку прямо на улице. Через мгновенье мы стояли в глубине сквера, на небольшой поляне, окруженной зарослями сирени. И я получил первую точку контакта. На испуганный вопрос Анны «помочь?» я ответил «сам!».

— Итак, Саша. Вот, что я хочу сказать, — заговорил мой «похититель», присев по-турецки на траву. Он сорвал травинку, растер пальцами, понюхал.

— Не тяни, говори, — попросил я и уселся напротив тем же манером.

— У меня, Саш, к тебе и ко всем вам убедительная просьба… Не пытайтесь больше насильно осчастливить сразу всех. Да и вообще никого, — с ленцой произнес он, наблюдая за моей реакцией. Продолжил: — Просьба убедительная, поверь. В том смысле, что я вам не позволю глупостей.

Боже, я-то думал! Он уловил мысль, лицо его скривилось в усмешке. И началась демонстрация силы. Воздух вокруг меня затвердел, а кусты, небо, трава, начали искривляться, словно я видел их изнутри медленно сжимающегося стеклянного шара. Я мог и не делать никаких движений, но демонстративно дернул плечом, и силовой кокон, куда он попытался меня запрятать, лопнул с оглушительным звоном. А я получил вторую точку контакта.

Он вскочил, я не медлил и оказался на ногах одновременно с ним. Я видел, как он собирает силы для удара. Трава и листья вокруг, случайно попавшие в сферу поглощения энергии, мгновенно пожухли и рассыпались в пыль. Основная подпитка шла сверху, гигантский поток, заряжавший его, мог наделать бед. Поэтому я просто перекрыл его. Тот, кто победил Упыря, пошатнулся и уставился на меня, еще не понимая, что проиграл. Крикнул:

— Ты не понимаешь, с кем связался, Кармагин!

Удар его действительно оказался силен, я с трудом удержался от ответа, но зато получил третью точку контакта. Я расширил зону контроля и почувствовал, как Анна прорывается на помощь сквозь многочисленные барьеры, которыми мой противник отгородился от внешнего мира. Из наших только она, получившая «печать анклава», поняла, что происходит в сквере. Где-то рядом обретался и Андрей, но его присутствие ощущалось только как взгляд. Заинтересованный, но и равнодушный одновременно.

Он сдался, ощутив паритет сил. Решил отступить временно. Все его мысли и желания я, контролируя сразу три точки чужого сознания, читал без труда. Лицо его разгладилось, в голосе слышалась неуверенность:

— И что ты можешь предложить? Людям, я имею в виду… Сделать всех богатыми? Сытыми и довольными? Или гипноизлучатели на стационарной орбите?… Ах, да! Можно еще учить и воспитывать. Да-да, я слышал, иногда это помогает…

— Прекрати…

Он не услышал меня.

— Или ты все же разочаровался в массах? Может быть, начнешь отбирать достойных кандидатов и превращать их в нелюдей? В таких, как я, как ты, — он не спрашивал, он словно обвинял меня в будущих грехах. — Вот только скажи мне, зачем. Зачем и кому это все надо? Мало тебе идиотского Проекта?! Ты еще хочешь? Ну, скажи! Не молчи, Кармагин!

Под конец в его истерике прорезались и человеческие чувства. Но что я мог ему ответить?

— Если ты думаешь, что я все уже решил, то ошибаешься… Эта реальность в отличие от той, где мы жили, настоящая. У нее открытое будущее, неопределенное и почти непредсказуемое.