Светлана Бондаренко - Неизвестные Стругацкие От «Страны багровых туч» до "Трудно быть богом": черновики, рукописи, варианты.

• Название: Неизвестные Стругацкие От «Страны багровых туч» до "Трудно быть богом": черновики, рукописи, варианты.
• Автор: Светлана Бондаренко
• Издательство: АСТ
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 2005
• ISBN: 966-696-779-0

В эту книгу, подготовленную многолетним исследователем творчества

братьев Стругацких Светланой Бондаренко, вошло множество неизвестных

текстов этих мэтров фантастики — черновики и ранние варианты

известных произведений, сценарии и рассказы.

Все тексты публикуются впервые.

Книга дополнена рисунками А. и Б. Стругацких на полях рукописей и

снабжена подробными комментариями

---

Р у м а т а (устало). Повторилась история с капитаном Рэмом.

Будах. Простите, не понял.

Р у м а т а. Да ничего особенного. Дон Рэба спровоцировал серые роты на мятеж, ввел в город войска Святого Ордена и перерезал штурмовиков, а короля низложил. Сейчас он во главе королевства.

Пауза.

 Будах. Ловкая скотина. Такого даже я не ожидал от него… Ну, а как уцелели вы, мой друг? И мы тоже?

Р у м а т а. Я договорился с доном Рэбой. Временно, во всяком случае. Вам надлежит сегодня же покинуть город, отец Будах. Я отвезу вас.

Б у д а х. Но мой благородный друг!..

Р у м а т а. Сейчас ни слова, мой друг. Идите все, приведите себя в порядок. Муга, обед через час… вернее, завтрак.

 Сцена погружается в темноту. Только окна светятся розовым рассветом. На фоне одного из окон — черный силуэт Руматы. Слышится карканье ворон.

Р у м а т а. Город поражен невыносимым ужасом. Солнце озаряет пустынные улицы, дымящиеся развалины, содранные ставни, взломанные двери. Кроваво сверкают в пыли осколки стекол. Неисчислимые полчища ворон спустились на город, как на чистое поле. На площадях и перекрестках по двое и по трое торчат всадники в черном — медленно поворачиваются в седлах, поглядывая сквозь прорези в глухих черных шлемах. С наспех врытых столбов свисают на цепях обугленные тела над погасшими углями. Кажется, что ничего живого не осталось в городе — только орущие вороны и деловитые убийцы в черном…

 Румата поворачивается и идет в луче прожектора к авансцене, останавливается лицом к зрительному залу.

 В будущих учебниках истории этой планеты ученики прочтут:

«В конце года Воды — такой-то и такой-то год по новому лето исчислению — центробежные процессы в древней Империи стали значимыми. Воспользовавшись этим, Святой Орден, представлявший, по сути, интересы наиболее реакционных групп феодального общества…» А как пахли горящие трупы на столбах, вы знаете? А вы видели женщин со вспоротыми животами, лежащих в уличной пыли? А вы видели города, в которых люди молчат и кричат только вороны? Вы, еще не родившиеся девочки и мальчики за партами в шкодах грядущей Коммунистической Республики Гиганды?

 Прожектор гаснет. Сцена освещается: Зала в доме Руматы.

Всё более или менее прибрано, в креслах и на диване сидят Кира.

Румaта а и Будах, умытые, причесанные, хорошо одетые.

Б у д а х. Когда торжествуют серые, к власти приходят черные. Да. Отличная мысль. Поздравляю, дон Румата.

Р у м а т а. Мысль, в общем, банальная. Но она в какой-то степени отражает закономерности движения нашего мира.

Б у д а х. До чего же ловко научились выражаться эти дворяне! Не обижайтесь, мой друг. Мне очень приятно, что вы совершенно самостоятельно пришли к выводу о существовании закономерностей в нашем мире. Оно свидетельствует в свою очередь о совершенстве мира, не так ли?

 Р у м а т а (удивленно). Неужели вы серьезно считаете этот мир совершенным? После ваших бесед с доном Рэбой, после погреба с трупами…

Б у д а х. Мой молодой друг, ну конечно же! Мне многое не нравится в мире, многое я хотел бы видеть другим… Но что делать? В глазах высших сил совершенство выглядит иначе, чем в моих…

Румата. А что если бы можно было изменять высшие предначертания?

Б у д а х. На это способны только высшие силы…

Р у м а т а. Но все-таки представьте себе, что вы бог…

Кира вздрагивает и прижимается лицом к плечу Руматы.

Б у д ах (смеется). Если бы я мог представить себя богом, я бы стал им!

Р у м а т а. Ну, а если бы вы имели возможность посоветовать богу?

Б уд а х. У вас богатое воображение, мой дорогой друг. Это хорошо.

Р у м а т а. Вы мне льстите… Но что же вы все-таки посоветовали бы всемогущему? Что, по-вашему, следовало бы сделать всемогущему, чтобы вы сказали: вот теперь мир добр и хорош?

 Будах, посмеиваясь и покачивая головой, встает и проходится по зале.

 Будах. Что ж, извольте. Я сказал бы всемогущему: «Создатель, я не знаю твоих планов, но захоти сделать людей добры ми и счастливыми. Так просто этого достигнуть! Дай людям вволю хлеба, мяса и вина, дай им кров и одежду. Пусть исчезнут голод и нужды, а вместе с тем и все, что разделяет людей».

Р у м а т а. И это всё?

Будах. Вам кажется, что этого мало?

Р у м а т а. Бог ответил бы вам: «Не пойдет это на пользу людям. Ибо сильные вашего мира отберут у слабых то, что я дал им, и слабые по-прежнему останутся нищими».

Б у д а х. Я бы попросил бога оградить слабых. «Вразуми жестоких правителей», — сказал бы я.

Р у м а т а. Жестокость есть сила. Утратив жестокость, правители потеряют силу, и другие жестокие заменят их…

 Будах останавливается и снова садится.

 Б у д а х. Накажи жестоких! Чтобы неповадно было сильным проявлять жестокость к слабым!

Р у м а т а. Человек рождается слабым. Сильным он становится, когда нет вокруг никого сильнее его. Когда будут наказаны жестокие из сильных, их место займут сильнейшие из слабых. Тоже жестокие. Так придется карать всех, а я не хочу этого.

Будах. Тебе виднее, всемогущий. Сделай тогда просто так, чтобы люди получили все и не отбирали друг у друга то, что ты дал им.

Р у м а т а. И это не пойдет людям на пользу. Ибо когда получат они все даром, без трудов, из рук моих, то забудут труд и обратятся в моих домашних животных, которых я вынужден буду впредь кормить и одевать вечно.

Б у д а х. Не давай им всего сразу! Давай понемногу, постепенно!

Р у м а т а. Постепенно люди и сами возьмут все, что им понадобится.

Б у д а х (чешет в затылке). Да, я вижу, это не так просто.

Я как-то не думал о таких вещах… Кажется, мы с вами, мой друг, перебрали всё. Впрочем, есть еще одна возможность. Сделай так, чтобы больше всего люди любили труд и знание, чтобы это стало единственным смыслом их жизни!

Р у м а т а. Я мог бы сделать и это. Но можно ли лишать человечество его истории? Можно ли подменять одно человечество другим? Это же все равно, что стереть это человечество с лица планеты и создать на его месте новое…

Будах. Понятно… Тогда, господи, сотри нас с лица земли и создай заново более совершенными… или, еще лучше, оставь нас и дай нам идти своей дорогой.

Р у м а т а (медленно). Сердце мое полно жалости. Я не могу этого сделать.

 Пауза.

Кира отшатывается от Руматы и закрывает лицо руками.

Будах медленно поднимается из кресла.

Б у д а х. Слушайте, дон Румата… Я хотел бы…

Торопливо входит старый Муга, что-то шепчет Румате на ухо. Тот встает.

Р у м а т а. Все готово, отец Будах, мой благородный друг.

Вам пора.

Б у д а х. Хорошо. Я иду. Но вы…

Р у м а т а. Я много бы дал, чтобы проводить вас…

Б уд а х. Ни в коем случае. Давайте прощаться. Подите сюда, дитя мое.

 Румата смеется. Кира подходит к Будаху и целует его.

 Р у м а т а. До свидания, мой друг. Муга, проведешь отца Будаха до Зеленой бухты, сядешь вместе с ним на галеру и перевезешь через залив. Потом вернешься. Вот деньги. (Протягивает Муге кошелек с деньгами.)

Муга. Будет исполнено.

Р у м а т а (достает из-под стола пистолеты). Возьми, Муга, и в случае чего — бей без пощады…

Б уд а х. К чертям. Муга стар. Дайте-ка их сюда. (Забирает оружие.) Уж я-то не промахнусь. Ах, дон Румата…

Р у м а т а. Прощаемся. Да, минутку… (Отводит Будаха на авансцену, шепотом.) Вот одна идея. Обратите внимание, отношение длины окружности к ее радиусу должно быть числом постоянным…

Б у д а х. Как? Отношение длины к радиусу окружности… Слушайте, дон Румата!..

Р у м а т а. Пора, мой добрый друг. Ступайте.

 Они обнимаются. Будах, засовывая на ходу пистолеты за пояс, уходит следом за Myгой. Румата и Кира остаются одни.

Он садится на диван, Кира ложится, положив голову ему на колени.

 К и р а. Ты, наверно, очень хочешь спать. Ты спи.

Р у м а т а. Нет-нет, ты говори, я слушаю…

К и р а. Ты сейчас заснешь, я знаю…

Р у м а т а. Я все равно слушаю. Я, правда, очень устал, но еще больше я соскучился по тебе. Мне жалко спать, маленькая…

К и р а. Давеча я прибирала твой кабинет. Нашла одну книгу, отца Гура сочинение. Там про то, как благородный принц полюбил прекрасную, но дикую девушку из-за гор. Она была совсем дикая и думала, что он бог, и все-таки очень любила его. Потом их разлучили, и она умерла от горя.

Р у м а т а. Это замечательная книга.

К и р а. Я даже плакала. Мне все время казалось, что это про нас с тобой.

Р у м а т а. Да, это про нас с тобой. И вообще про всех людей, которые любят друг друга. Только нас не разлучат…

К и р а. Ты увезешь меня отсюда?

Р у м а т а. Обязательно.

К и р а. И я все буду знать?

Р у м а т а. Конечно, маленькая. Я увезу тебя в чудесный город Ленинград…

К и р а. Ле-нин-град…

Р у м а т а. Я сам поведу корабль. А ты будешь сидеть рядом, и я буду все тебе объяснять. И ты будешь…

В залу входит черный монах в рясе с надвинутым капюшоном. Румата вскакивает, хватает шпагу.