Эдуард Фикер - Операция «C-L»

• Название: Операция «C-L»
• Автор: Эдуард Фикер
• Издательство: Прогресс
• Жанр: Криминальный детектив
• Год: 1972

Загадочный и страшный взрыв в почтовом вагоне, стоивший трех человеческих жизней, превративший в пыль и пепел двадцать миллионов бумажных крон, транспортируемых из Национального банка, – это начало романа Э. Фикера «Операция „C–L“. В финале роман открывает преступника, для которого сам факт чудовищности его преступления принципиально обоснован. Его бунт против человеческой нравственности и морали, оправданный, по его мнению, тем, что существует еще более страшное преступление – война, трансформирует его собственную личность. Непонятная нормальному человеческому сознанию логика преступления, раскрытие и осмысление которого происходит только в финале, затрудняет работу следствия, новые и новые жертвы – следы, оставляемые преступником, не укладываются в традиционные схемы…

---

Стекла очков больше не запотевали, и Карличек мог наконец напиться чаю. Проделал он это весьма изящно.

– Бородача все описывают как неразговорчивого, угрюмого человека. Впрочем, после совершенного убийства я вел бы себя точно так же. В ответ на сочувственное замечание кондуктора, что, наверно, неприятно тащить в жару такой рюкзак, он пробурчал что-то невразумительное. Потом кондуктор спросил, куда дать ему билет. Турист с раздражением ответил, что до конца, и снова замолчал. Но тут водитель дал сигнал к отправлению. Автобус тронулся, чуть не столкнувшись с пожарной машиной. Все, понятно, стали друг друга расспрашивать, что же случилось на железной дороге, только турист как в рот воды набрал. Разве не странно?

– Возможно.

– А дальше произошли вещи еще более странные, – сказал Карличек почти угрожающе. – Вы только послушайте! Усач вытащил из кармана карту и уткнулся в нее. Примерно через полчаса на пустынной остановке, где кругом ничего нет, кроме полевой дороги, автобус прихватил всем известную в округе тетку Жозефку, везшую творог.

– И что же здесь странного?

– А то, – продолжал не смущаясь Карличек, – что если б не старуха, автобус бы там и не остановился. И тут турист подхватил свой рюкзак и стал выходить. На ступеньках автобуса они заспорили со старухой о том, у кого груз тяжелее и кто из них должен пропустить другого. Кондуктор принял сторону старухи с творогом, хотя всюду на свете сначала выходят, а потом уже входят. Да при этом он еще наорал на нашего туриста, что, дескать, продал ему билет до города, так нечего теперь вылезать посреди поля. Но усач на него ноль внимания, вытолкал старуху и, дьявольски усмехнувшись, всучил ей свой билет. Старуха уселась, показала билет кондуктору, тот его не признал, старуха заспорила, автобус тронулся, а наш турист остался стоять. В автобусе шла ругань всю дорогу. На билетах нигде не сказано, что их нельзя передавать, и старуха твердила, что вот, дескать, когда покупаешь билет в кино, передаешь его кому хочешь.

Я старался сохранять спокойствие.

– Ну ладно, а что же турист?

Карличек смиренно пожал плечами.

– Как в воду канул.

Он произнес эти слова слишком равнодушно. Ясно, что у него в голове гнездилась еще какая-то идея. В портфеле, который он сунул за спину сразу как пришел, наверняка был официальный рапорт обо всем происшедшем. И без сомнения, он мне его покажет. Наверное, в нем не будет такой мешанины, как в его рассказе.

– Жаль, – сказал я, – что все это ни к чему не привело. Хотя расследование вроде и было на правильном пути.

– Правда, у меня есть еще кое-какие соображения, – спокойно сказал Карличек. – А если, скажем, задать себе вопрос: что за груз был у этого типа в рюкзаке?

– И что же, вы задали себе этот вопрос?

– Разумеется, и вот мои выводы. Взрыв каким-то хитрым способом подготовили уже на 286-м километре. Но появляется случайный свидетель… эта девушка. И ее заставляют умолкнуть навсегда. Самый лучший способ для этого – убийство. Наш черный турист, возможно, сумасшедший. Тогда это прекрасно объяснит нам все происшествие. А в рюкзаке была взрывчатка, оставшаяся после закладки мины.

И он стал бурно развивать свою теорию. Дескать, свидетели из автобуса определили на вид вес рюкзака килограммов на тридцать. Как утверждали специалисты, почтовый вагон был взорван одним или двумя килограммами взрывчатки – тротилгексогена. У таинственного туриста в рюкзаке было взрывчатки еще на пятнадцать или тридцать мин.

– На первый взгляд все это кажется несерьезным, – кончил Карличек, – но вдруг через какое-то время появится нищий монах с мешком на два килограмма легче и вскоре где-то что-то взлетит на воздух.

– Постойте, – перебил я его. – А как же ваша идея, что преступников было двое?

– Все нормально, – ответил Карличек, допив наконец желтоватую жидкость, которую он упрямо считал чаем.

– Так где же тот, второй?

– А его нет. Тоже исчез без следа. Но в обратном направлении.

Того, второго, настойчиво искали повсюду. Правда, его существование было весьма сомнительным. И все же наблюдение этого чудака Карличека о положении рук убитой, очевидно, было правильным.

– Девушку убили вне программы, – сказал Карличек, – и так невольно покончили с переживаниями девушки и заботами ее кавалера. Но не будь этого убийства, вряд ли мы кинулись бы разыскивать каких-то там туристов. Возможно, они разошлись в разные стороны, чтобы замести следы. Велосипедиста не станут преследовать, от велосипедных шин не пахнет. И служебная собака действительно бросилась в обратную сторону, когда мы дали ей понюхать примятую пшеницу. Пес перешел железную дорогу и повел нас к шоссе. Прошел по шоссе около километра – и все, потерял след.

Карличек встал и подошел к моему столу, где все еще лежала карта.

– Вот здесь, – показал он. – Дорога как дорога. Мы шли по ней дальше уже без собаки. Наконец добрались до поселка. И если предположить, что преследуемая нами личность уехала, скажем, на повозке, то понятно, почему собака потеряла след. Разумеется, все подтвердилось. Даже есть описание этого типа. Из поселка он отправился пешком. В руках нес чемодан и, как говорят, был смертельно усталым. Мы отправились дальше и добрались до местечка. И без особого труда установили, что в здешней гостинице переночевал неизвестный с чемоданом. Появился он уже затемно. И если допустить, что он двигался как черепаха, то по времени все совпадает, как и в том случае с черным велосипедистом. По описанию этот тип полностью походил на того, кто ехал на повозке с клевером.

Карта показала, что дорога, по которой отправился второй подозрительный незнакомец, резко отклонялась от железнодорожного пути, все больше удаляясь от места взрыва.

– Говорят, это был удивительно неповоротливый человек. Теперь понятно, почему эти двое не подрались из-за украденного велосипеда. Второй просто уснул бы на нем. Он ни в чем не походил на усача. Как говорили в той гостинице, он был само добродушие. И совсем не казался больным, а просто смертельно усталым. На ужин он заказал только гренки. А когда его спросили, не хочет ли он чего-нибудь еще, ответил, что другое его желание все равно невыполнимо. Но так и не сказал, какое же это желание. Твердил, что это невозможно. Скорее всего, ему не хватало чистой совести. Поэтому я думаю, что он все-таки помогал тащить мертвую девушку в кусты, но застрелил ее тот, черный.

– В гостинице он должен был зарегистрироваться.

– Так он и сделал, – кивнул Карличек. – Даже заглядывал в паспорт и выписывал оттуда номер. Мы потом посмотрели. Сплошная липа, кроме перечисления туристических баз, где он побывал с целью путешествия.

Значит, утверждал Карличек, у незнакомца была серьезная и довольно таинственная причина скрывать свое имя. И если он решился переночевать в гостинице, рискуя разоблачить себя, то только из-за смертельной усталости. Карличек самовольно расправлялся с фактами, выстраивая их в соответствии со своей удивительной логикой. Так, теперь он вдруг заявил, что у второго туриста, возможно, было какое-то ранение.

– У нас есть описание его внешности. Блондин с усталым взглядом, лет сорока, не меньше. С густыми светлыми усами, которые свисают над уголками рта, как рукава рубашки, растянутой на плечиках. Думаю, что он так же долго отращивал свои усы, как черный турист свою мефистофельскую бороду: они готовились к преступлению. Ничем не примечательная внешность, только слишком тощий. В сорок лет ведь уже полагается иметь брюшко. И если он не был ранен, то страдал от болей в животе. Или было плохо с сердцем. Правда, он ни на что не жаловался. В общем, турист это был липовый. Ограничился лишь клетчатыми гольфами и тяжелыми ботинками. Но в них ведь неплохо ходить по щебню между рельсами.

Карличек помаргивал за очками, но стойко выдерживал мой взгляд и смело, даже с вызовом, продолжал:

– Еще на нем был старый вытянутый свитер, зеленый галстук и ко всему чемодан. Чемодан на вид не такой тяжелый, чтобы в нем была взрывчатка. В чемодане вроде не было ничего, кроме белья, одежды, дождевика, кулька с конфетами и куска сухой колбасы.

Если бы этот новоявленный Шерлок Холмс не примешивал к конкретным фактам следствия свои своеобразные замечания и довольно нахальные гипотезы и выводы, я бы, пожалуй, начал его уважать. Происшествия на километрах 297,3 и 286 все больше и больше походили на уравнения с неизвестными, которые можно решить, если разгадаешь хоть одно из неизвестных.

А неутомимый Карличек продолжал:

– Турист-блондин с сомовьими усами быстро отправился спать, и, по словам очевидцев, в весьма грустном настроении. Утром встал довольно рано, но был все таким же вялым. Отказавшись от завтрака, он сразу стал расспрашивать, кто бы мог отвезти его на станцию. Но ему отвечали, что что-то случилось на железной дороге. Блондина это явно разволновало, и он стал расспрашивать, что же именно. Да, говорил ли я вам, что вечером чистили его одежду?