Барбара Виктор - Мозаика судеб

• Название: Мозаика судеб
• Автор: Барбара Виктор
• Издательство: ЭКСМО
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-85585-556-2

Героиня романа Барбары Виктор Габриэла переживает развод с мужем и расставание с дочерью, решившей остаться с отцом.

Габриэла покидает Америку и два года работает в Париже фотокорреспондентом, пока неожиданная смерть бывшего мужа не заставляет ее вернуться в родной Фрипорт.

Встреча с дочерью, знакомство с Ником Тресса заставляют Габриэлу встряхнуться, возродиться вновь, воссоединиться с дочерью и обрести любимого мужчину.

---

Адриена, занятая своими мыслями, не обратила внимания на смятение Габриэлы.

– Конечно, я была очень наивна, когда верила, что он по-настоящему любит меня и в конце концов сделает предложение, но так было. – Она положила руки на стол. – Я цеплялась за эту ложную надежду, вместо того чтобы попытаться найти кого-нибудь другого. Теперь-то я понимаю, что он вел себя недостойно, но я любила его и обманывала себя в тщетной надежде, что он скоро поймет, что без меня ему плохо, и что он хочет того же, что и я.

– А чего вы хотели? – мягко спросила Габриэла, тронутая наивностью этой женщины и тем горем, которое они могли разделить вместе. – Вы надеялись создать дом, семью, иметь все, что не получилось у меня. Неужели вы думали, что с Питом это получится?

– Надеялась, – тихо сказала Адриена, потом спросила: – Вы уже догадываетесь, почему Дина оставила вас?

– Нет, даже ума не приложу, – сказала Габриэла и с некоторым подозрением взглянула на соседку, но решила продолжить разговор на эту тему: – Вы считаете, что мы можем помириться? Я никогда не верила до конца, что она окончательно порвала со мной. Мы были так близки.

– Может быть, даже слишком близки.

– Я не понимаю, как это мать может быть слишком близкой своему собственному ребенку.

– Я говорю о том, что часто близость ребенка к матери может принести вред.

Габриэла даже опешила:

– Если вы думаете, что я мешала ей познать взрослую жизнь, то это не так.

– Дети видят мир в ином свете, чем взрослые, – мягко сказала Адриена. – Особенно когда это мать и дочь. Дина говорила, что чувствовала вашу твердую руку всегда и во всем.

– Но это неправда! – возразила Габриэла. – Я давала ей полную свободу, уважала ее мнение, поощряла ее самостоятельность.

Адриена отрицательно покачала головой.

– Я не об этом. Не о ваших поощрениях и запретах, а о том, что она не могла найти свое место в жизни. – Она помолчала немного, прищурила глаза. – Давайте взглянем в лицо фактам – вы не очень-то похожи на образцовую мать.

Габриэла кивнула, зная, что Адриена внимательно наблюдает за ней.

– Это Дина сказала вам? – спросила она и попыталась улыбнуться, но губы не слушались ее.

– Да.

Габриэла настороженно взглянула на собеседницу.

– Что мне оставалось делать? Как я могла узнать, что у нас что-то складывается не так, если она никогда не говорила мне об этом.

– Вы не понимаете, – успокоила ее Адриена, – это не вопрос вины, правильности или ошибочности поступков. Всегда что-нибудь случается между матерями и дочерьми. Когда я работала консультантом, то почти каждый день сталкивалась с похожими конфликтами и поняла, что в подобном противостоянии не бывает ни начала, ни конца.

– Значит, я ничего не могу поделать и мне остается только ждать?

– Послушайте, Габриэла. – Теперь Адриена накрыла ее руку своей. – Я навидалась много чего похуже – детей, которые сбегают из дома и потом за дозу наркотиков продают себя на улицах; совсем молоденьких мальчишек и девчонок, которые кончали с собой или, наоборот, убивали других или умирали от подхваченного где-то СПИДа. Я встречала беременных девчонок, желающих продать своего ребенка за кусок хлеба. По крайней мере, ваша дочь убежала к отцу, я думаю, тут есть над чем задуматься такой счастливой женщине, как вы.

Это уже было что-то совсем новенькое, Габриэла никогда не считала себя особо счастливой.

– Я-то как раз думала, что не плохо бы переиначить мою жизнь, – сказала она с легкой иронией. – Я полагаю, что существуют люди, которые могут пройти по жизни без скандалов, разрывов, без бурных объяснений и слез.

– Да, это верно, только они не всегда такие интересные личности, как вы или ваша дочь, – рассуждала Адриена. – Дина весьма неординарная натура, может, поэтому она и оказалась особенно подверженной влиянию, которое оказывал на нее отец, тоже яркая индивидуальность – этакий одиночка, кулаками прокладывающий себе дорогу в жизни. – Она улыбнулась своим воспоминаниям. – Вам никогда не приходило в голову, что он слишком уж сильное влияние оказывал на Дину?

– Тогда почему она не порвала с ним?

– Потому что он мужчина, потому что он ее отец, потому что его больше нет на свете и она может теперь толковать его поступки так, как ей нравится.

Габриэла долго смотрела в окно, прежде чем опять сосредоточить свое внимание на Адриене.

– Вам легче рассуждать рационально, чем мне, ведь я не видела свою дочь два года. Встретилась на похоронах своего бывшего мужа и получила от нее достаточную порцию ненависти. Мне так больно!

– Мне тоже, – тихо сказала Адриена. – Я ведь тоже любила его…

– Как вы можете сравнивать страсть любовницы с материнской любовью? – воскликнула Габриэла, но тут же пожалела о своих словах.

– Любовь не знает различий. Когда она приходит, ей трудно сопротивляться.

Габриэла кивнула, встретившись взглядом с Адриеной, и согласилась:

– Вы правы.

– Все мои прекрасные планы остались в голове. Мне столько хотелось сделать хорошего, однако я лишь восстановила ее против вас. Она молода, прекрасна, но и несчастна.

– И все-таки вас очень многое связывает с моей дочерью.

– Нас всех объединяет много общего, – сказала Адриена. – Мы все принадлежим к одному клубу – женщин ярких, несчастных и нервных.

– Я должна обидеться за такую характеристику? – засмеялась Габриэла.

– Как хотите. – В глазах Адриены мелькнули лукавые искорки.

Больница. Ночь с воскресенья на понедельник

Только после полудня Габриэле позволили посещение Дины, которая по-прежнему находилась в отделении интенсивной терапии. Габриэла с нетерпением ожидала доктора, который на основе рентгеновского обследования и проведенных тестов должен был сделать окончательные выводы о ее состоянии.

Почти весь день Габриэла провела в приемном покое, время от времени отлучаясь в мотель вздремнуть или позвонить Сильвио и Рокко. В промежутках болтала с Адриеной о всяких пустяках, не теряя присущего ей чувства юмора, которое помогало держаться и не упасть окончательно духом.

Теперь, войдя в палату, Габриэла обнаружила, что одна из кроватей пуста, но это не свидетельствовало о том, что соседка Дины по палате выздоровела и покинула больницу. Она тихо подошла к кровати, на которой лежала ее дочь, и несколько мгновений молча смотрела на свою девочку. Ей очень хотелось разбудить Дину и объяснить дочери, что она верит в то, что у них все образуется, обвинить Пита в его жестокости и в то же время умолять Дину, чтобы она поняла и простила своих родителей за все те глупости, которые они совершили.

Несмотря на все еще заметную припухлость и лиловые, уже отливающие желтизной кровоподтеки, Дина выглядела значительно лучше, она не была уже такой бледной. Наконец Габриэла не выдержала, наклонилась и легонько поцеловала дочь в лоб.

– Привет, моя радость, – прошептала она.

Веки девушки затрепетали и открылись:

– Где Адриена?

– Недалеко, – мягко ответила Габриэла без всякой обиды, радуясь, что девочка задает вопросы, она явно пошла на поправку.

Дина кивнула и спокойно сказала:

– Они вырезали у меня селезенку.

– Я знаю, – ответила Габриэла, лицо ее разгладилось, и выражение его смягчилось. – Доктор сказал, что завтра утром тебя переведут в другое отделение.

Дина тихонько хмыкнула, сдерживаясь, чтобы не нагрубить:

– Знаю.

– И еще ты знаешь, что я очень люблю тебя?

Дина, казалось, была готова к отпору и спросила совсем о другом:

– От кого ты узнала об аварии?

– От человека, который всегда приносит плохие известия. Клер позвонила Сильвио.

– Подходяще. – Дина скорчила гримасу. – Ну, она определенно была очень занята на этой неделе. Столько всего случилось!

Габриэла заколебалась – стоит ли сейчас хоть немного продвинуться вперед в их сближении.

– Мне кажется, я теперь понимаю гораздо больше, – сказала она осторожно.

– Сомневаюсь, – ответила девушка и отвернулась.

– Прости, Дина, если я причинила тебе боль.

– Это так просто.

– Что «просто»? – не поняла Габриэла.

– Извиняться. Это очень просто.

– Я вовсе не собираюсь что-то упрощать. Я просто не знаю, как еще начать.

– Мы и не будем начинать опять все сначала, – предостерегающе сказала Дина. – Не думай, что для меня все в прошлом. Я столько выстрадала из-за тебя.

– Все, что я хочу понять, это может ли общее страдание объединить нас. – Это все, что она могла сказать, и замолчала, чтобы унять сильное сердцебиение.

– Может быть, тебе пора идти? – спросила Дина, явно желая закончить разговор.

Габриэла встала, на прощание нежно коснулась руки дочери, задержала взгляд на ее лице и, тяжело ступая, ссутулившись, словно под непосильной ношей, направилась к выходу.

– Подожди, – позвала ее Дина.

Габриэла помедлила, одной рукой оперлась на стену, ощутив внезапный приступ слабости, потом вернулась к кровати.