Александр Тесленко - Испытание добром (сборник)

• Название: Испытание добром (сборник)
• Автор: Александр Тесленко
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1984

Главная тема научно-фантастических рассказов молодого украинского писателя Александра Тесленко — биоконструирование, отношения человека с удивительным миром, созданным его умом и талантом. Сюжеты рассказов вытекают из устремлений нашего современника, из его интенсивного научного поиска, из его чувства высокой ответственности за жизнь человека, за судьбы мира.

---

— Пока не знаем, — ответил Феррос.

Дюлия была информирована о прилете астролайнера с Земли. Однако истинная цель прилета, безусловно, осталась в полной тайне.

— И не нужно нам сочувствовать, — усмехаясь, говорил Николиан Джерри. — Нам удалось ловко выкрутиться. Мы не утратили земного задора, земной уверенности в победу. Вы увидите наших детей! Познакомитесь с нашими наследниками!

Ферроса Вейна подхватили на руки и понесли. А за ним и всех остальных, кто выходил из корабля. Земляне были потрясены и растроганы. Треть экипажа, как и договорились, оставалась на корабле. Но на следующий же день Феррос Вейн отдал приказ переходить всем в прекрасные помещения, выделенные «для братьев, для друзей». Приказ, явившийся фатальной ошибкой.

Ни в коем случае нельзя было оставлять корабль без присмотра. Тщательное медицинское обследование прибывших еще больше усыпило бдительность.

— Дорогие друзья, в каждом дюлийском помещении имеется блок системы медицинского наблюдения.

Осуществляется постоянный контроль за эманационным спектром каждого жителя, анализ биотоков, газовая идентификация… За последние годы — мы сделали все для обеспечения здоровья каждого дюлийца, и особенно землянина.

Из дневника Сандро Новака

«Только Николиан Джерри и его сообщники знают правду о Дюлии, о комбинате «Виктория». Все наши переселенцы, «осчастливленные» реминисом, ничего не знают и знать не хотят.

Система Николиана действует безотказно.

Вчера исчезли Антон и Василий, исчезли одновременно с теми, кому они рассказали об истинном назначении комбината «Виктория». Ужасно…»

Почти каждую ночь врывались в переутомленный мозг видения, и по одному, и по нескольку сразу. Мучили, обессиливали. Все похожие друг на друга и в то же время чем-то отличающиеся. Отец. Мать. Пойма Днепра под Киевом. Аленка в розовом, с зеленым орнаментом, платьице.

— Я скоро вернусь, — говорил он ей каждый раз.

Но Аленка не улыбалась обычной для себя беззаботной детской улыбкой, смотрела бесстрастно, точно каменная (а позади нее, как в кино на втором плане, проплывали далекие дубы на другом берегу поймы, голубые воды, облака на синем небе); ее взгляд волновал, тревожил каждую клетку уставшего тела, и Сандро стонал… Мори-Дю часто будил Новака, беспомощного и беззащитного перед ночными видениями:

— Сандро-Дю… Проснись… Тебе плохо?..

— А-а-а… Ты жди, я скоро вернусь…

— Ты плачешь, Сандро-Дю… Почему?

— Это ты, Мори, — разочарованно говорил Новак.

И Мори начинал его успокаивать, утешать. Заученными фразами, как его учили утешать землянина.

— Ты плачешь, Сандро-Дю… Почему?

— Мори, оставь меня. Все хорошо. Оставь… Не нужно.

А память исстрадавшегося тела хранила воспоминания.

Сандро вновь засыпал, и вновь приходили видения.

Появлялся отец. И, как прежде, на Земле, опускал ему руку на плечо.

— Папа?

— Что, сынок? О чем ты думаешь?

— О жизни.

— Что же ты о ней думаешь?

Чувствуя сильную руку отца, Сандро умиленно улыбался во сне.

— Жизнь так сложна и прекрасна.

— Она простая, сынок.

— Простая?

— Да. Очень простая, если жить честно.

— Но как же, папа…

— Поверь мне, сынок. Ты еще очень молод. Ты еще совсем ребенок…

— Мне двадцать шесть уже.

— А мне лишь шестьдесят один, сынок.

— Меня изнуряет ожидание.

— А что ты ждешь, сын мой?

— Любви…

— Так… — таинственно говорил отец, а Сандро с восторгом всматривался в отцовские черты лица. — Мы живем, пока любим эту жизнь…

— Но человек не может так долго ждать, папа.

— Не хочет…

— Ожидание изнуряет…

— Закаляет, сын. Поверь.

Разинутая пасть льва, слюнявая и омерзительная, нависала над Новаком и улыбалась ему своей жуткой улыбкой.

— Я люблю тебя, — говорил лев. — А ты меня любишь?

— Мори-Дю… Все хорошо. Оставь меня…

— Давай примем по таблетке реминиса, — говорила ему мать, и ее каштановые волосы поблескивали в лунном свете сказочными искрами. — Только по одной таблеточке, и все сразу станет красивым и осмысленным, будто в кино. Начнут проплывать картинки за окном, а мы будем сидеть, как в зале, и смотреть, но нам покажется, что это не кино, а сама жизнь, и мы ее активные участники, герои происходящего за окном. Умные люди изготовили реминис. Все прекрасное, приятное всплывает в нашей памяти, а все плохое вообще не появляется…

— Мама… Ты же ничего не знаешь…

А мать плакала беззвучно.

— Мама… Я скоро возвращусь…

— Сыночек, ты всегда был очень разумным ребенком…

— Мама…

— Прилетай поскорей… Мы так давно тебя не видели…

Потом опять появлялась Аленка в неизменном розовом платьице с зеленым орнаментом. Ветер. Днепровская пойма. Могучие старые дубы на том берегу…

— Аленка, я скоро вернусь…

— Ты просто устал. Утомился. Но за жизнь нужно бороться, и за любовь — тоже.

— Борьба закаляет, сынок! — разносился под облаками отцовский голос.

— Ожидание, папа… Ты говорил, что ожидание закаляет…

— Да. Ожидание и есть борьба. Действовать — это проще… Но вот каким ты выйдешь из своего ожидания! Каким, сынок? Мне будет больно, если… Но нет, мы с мамой знаем, уверены, ты все выдержишь.

И опять ветер, и опять днепровская пойма, и могучие старые дубы на том берегу, и розовое, в зеленых узорах платьице. Но взгляды у всех родных остановившиеся, застывшие — мертвые…

«Я счастлив. Ибо я одинок. Я сильный, как мой отец. И я творец этого мира! Счастливый творец нового мира, о котором мечтал еще мой отец. Я интуитивно чувствую, именно о такой жизни мечтал мой отец. Он и меня вырастил из клеток своего тела. У меня нет матери — какое это счастье! И пускай выветрятся из памяти даже воспоминания о ничтожных слизняках. Пусть припадают сытыми щенками к моим ногам. Глупцы! И не подумаю приласкать их, почесать за ухом! Само время звучит во мне. Я чувствую, как отсчитываются минуты моего счастья. Это стучит кровь в висках… Кровь?.. Жизнь?.. Как там у Андреша?..

«И день и ночь… Свеча мерцает… Последний день, последней боли жду… Последнее сгорит противоречье… И я умру. И я умру. Но страха нет. И нет любви, как прежде. Желаний нет. И ничего уж нет давно. Живое умирает. Остается атом. Послушный атом, окисляющий добро. Живущее теперь должно истлеть, но память еще хранит прикосновенье той ласковой руки, которая не в силах подарить мне счастье, а только боль утраты, неотвратимой словно смерть…»

Словно про меня написано…»

Николиан Джерри — один из первых переселенцев планеты Эдина. На Земле он к этому времени закончил биофак университета. Увлекся вопросами генной инженерии. Поначалу предполагал просто пожить несколько лет на планете Эдина отшельником где-либо в девственных лесах… Романтично и красиво… Тогда он был еще наивным юнцом. Соорудил себе жилище в Тошинском лесу, названном его отцом в честь земного города Тошин, где он родился. Экспедиция Вилли Джерри составила первые карты планеты и дала название многим местностям.

Но спустя несколько лет появились первые слухи о бесплодии, сначала шутливые, потом тревожные и наконец взволнованные до истерических криков Фреда Савчина на центральной площади:

— Мы — бесплодны! Поймите! Мы все подобны кастратам! — Он рыдал, размазывая по лицу слезы грязными ладонями.

Фред Савчин прилетел на планету Эдина с молодой красавицей женой. Они мечтали о детях, о дикой планете и… вдруг… Ничего этого не будет!

Не будет!

И вот тогда на одном из заседаний совета появился молодой парень в темно-синих ледровых брюках, в белой сорочке с закатанными рукавами. Он вышел на середину зала и начал громко и властно:

— Нам нет пути назад. Мы бесплодны здесь, останемся такими же бесплодными и на Земле. Но я обещаю создать комбинат по выращиванию нашего потомства из клеток наших тел. Повторяю: нам нет пути назад. Перед нами дорога только вперед!

Никто не мог знать и не подозревал, какой план созрел в голове Николиана Джерри.

«Сколько землян гибнет ежегодно в глубинах космоса, сколько умирает на самой Земле от всяких несчастных случаев и просто своей смертью. А ведь с каждым телом исчезает чистый, неповрежденный биологический материал. Ему бы только одно-два тела в год… Этого вполне хватило б для работы комбината…»

«Всего знать невозможно. Но к этому и не следует стремиться… Досконально ты обязан знать только вероятные пути к избранной тобою цели», — эти слова Николиан не раз слышал от своего отца. А все, услышанное когда-либо от отца, Николиан накрепко запоминал. Может, просто потому, что редко видел его и с жадностью воспринимал все сказанное.