Яна Дубинянская - Кукла на качелях

• Название: Кукла на качелях
• Автор: Яна Дубинянская
• Жанр: Научная Фантастика

---

Фантасмагория-7

Роми никто не должен видеть. Никто из тех, кто читал газеты с громадными жуткими заголовками над фотографиями детской площадки пансиона и широко раскрытых детских глаз. Никто из тех, кто случайно встречал меня на лестнице и отводил взгляд от моего белого лица под черной повязкой. Никто из тех, кто звонил мне в первые дни, совершенно не зная, что сказать. И вообще никто. Я стою перед дверью в ту маленькую полутемную комнатку, где прячу свою дочь. Живую. У нее гладкая, полупрозрачная кожа, под которой пульсируют маленькие жилочки, и еще у нее сине-фиолетовая полоса вокруг тоненькой шейки. Я не хочу видеть эту полосу. Может быть, поэтому я стою перед дверью и не могу заставить себя войти. Я боюсь. Боюсь Роми, своей маленькой, нежной, беззащитной девочки?! Резкий, как выстрел, звонок в дверь. Я вздрагиваю всем телом, бросаюсь прочь от двери Роми, с двух шагов возвращаюсь, чтобы обезопасить эту дверь поворотом ключа. Ведь Роми нет ни для кого, она существует только для меня... И самое страшное: я все время неотвязно допускаю мысль, что ее действительно нет, что я сошла с ума, что украла из склепа то, что когда-то было моей дочкой... нет, это не так, сумасшедшие никогда не осознают своего безумия... - Здравствуй! Что, не ждала меня увидеть? - Лорейн! Да, я ее не ждала, я никого не ждала, я хочу только одного: чтобы она ушла поскорее, не приближаясь к двери в соседнюю комнату. Моя лучшая подруга... Сейчас она начнет меня утешать - и я не выдержу, я знаю, я точно сломаюсь... - Ну, как ты тут живешь? - Лорейн говорит быстро, не оставляя места для ответа. - По-моему, неплохо устроилась, только шкаф я бы подвинула ближе к батарее. Вчера видела по телевизору твоего красавчика - он как, не объявился еще? Кстати, где твоя дочурка? Она здорова? Я стою лицом к окну, она не видит, как отливает кровь от моего лица. Правильно, Лорейн ведь ездила за границу, она не знает... Я должна это сделать, должна решиться, пусть фантасмагория кончится, рассыплется в один момент!.. Я слышу свой голос: - Она, наверное, еще не проснулась. Но все равно, уже время полдника... Зачем я закрывала дверь на замок?! Ключ не хочет поворачиваться в моих дрожащих руках, дверь скрипит, в глазах Лорейн удивление... Открывается! - Роми, малышка! Узнаешь тетю Лорейн? Роми сидит на кроватке, глядя на нас своими серо-зелеными глазками, часто моргающими от неожиданного света. Лорейн смеется, она вынимает из сумочки шоколадку, она видит Роми - живую, мою! Я бросаюсь к моей девочке, подхватываю ее на руки, целую, отламываю кусочек шоколада и кладу ей в ротик... И Роми кусает мои пальцы - больно, с настоящей, осознанной злостью. Я улыбаюсь, я прячу руку за спину - Лорейн не должна была заметить. В глазах Роми зеленые искорки - странные, потусторонние. Но ведь это моя девочка, маленькая, фарфоровая, и она любит меня! Звенящим полушепотом, медленно, словно заклинание, я говорю: - Поцелуй маму. Роми послушно тянется ко мне, прикасается мягкими губками к моей щеке, но не целует - втягивает в себя мою кожу, как присоска, от такого поцелуя останется след, надолго... Мне страшно, я сажаю Роми на кроватку, отрываю, отталкиваю ее от себя - что-то жуткое, чужое, враждебное... - Что это у тебя на шейке? - слышится голос Лорейн. - Кто это сделал? Все смещается, смешивается, переворачивается в дикой фантасмагории. Потолок, углы и стены надвигаются на меня - как и глядящий мне в грудь розовый детский пальчик.

* * *

Я проснулась поздно, яркий луч, пробивавшийся сквозь щелку между ставнями, уже дотянулся до середины комнаты. Если бы не ставни, солнце давно бы меня разбудило - и зачем это я закрыла их? Я отдернула шторы, распахнула ставни - солнце светило ярко, по-летнему, и окно я тоже открыла. В лицо ударил свежий ветерок, душистый и довольно прохладный, так что я отошла от окна в глубину комнаты. Почему-то захотелось сделать зарядку - бывают же иногда благородные побуждения! Наклоняясь из стороны в сторону, я начала прикидывать примерный план на день: привести себя в порядок, позавтракать; сходить на рынок уже не успею, надо сразу ехать в пансион за Роми, привезти ее, накормить, а пока она будет спать, закончить ту главу, в которой убивают жену лорда. Если получится, начать следующую. Потом погулять с Роми в парке, а вечером можно позвонить редактору журнала... или не стоит, все-таки сегодня суббота. Да, если Роми пораньше уснет, включу, может быть, "Шоу с Дэнни". Что-то в этом распорядке меня не устраивало - как если бы кто-то другой предложил его мне, совершенно не считаясь с моими собственными планами и обстоятельствами. Я пожала плечами, удивляясь несуразности этой мысли, и прошла в ванную. Душ не работал, я наклонилась над раковиной, энергично плеснула в лицо несколько пригоршней холодной воды - и взглянула в зеркало... На меня смотрела почти незнакомая женщина, просто страшная в своей крайней степени изможденности. Серое лицо с коричневыми пятнами под выступающими скулами и резкими морщинами от крыльев носа к уголкам бескровного рта. Глаза тонули в бездонных черных провалах, волосы свешивались по краям лица тусклыми сбившимися прядями, мокрыми у лба и висков. Женщина, которая долгие недели не видела света и воздуха, пережила страшное несчастье, потеряла смысл и цену жизни... Нет, это не я!!! Я - не такая. У меня блестящие волосы, выразительные глаза, яркое лицо, на которое с профессиональной тщательностью нанесен макияж. Я победительно улыбалась и держала в руке хрустальный бокал - где и когда это было?! Я вспомню, я обязана вспомнить, я не позволю себе снова впасть в безысходный омут фантасмагории... - Мама, мамочка! Голосок Роми едва пробился сквозь шум стекающей воды. Я резко закрутила кран, приотворила дверь ванной: - Иду, девочка моя! - и схватилась за щетку, ожесточенно вонзая ее в спутанные волосы. Не могла же я показаться в таком виде своей дочери. Волосы поддавались с трудом и болью, в большом количестве оставаясь на щетке - похоже, что я уже месяц как не мыла голову. А как же я ходила на работу, например, вчера - а что, собственно, я делала вчера? Последнее яркое воспоминание - мониторы, прожекторы и хрустальный бокал, а все, что было потом, расползалось в смутное впечатление кошмарного сна... - Мама! Да, кстати, как Роми оказалась дома? Сегодня суббота, должна быть суббота, в другие дни я не сплю до обеда. По субботам я забираю Роми из пансиона, я как раз собиралась ехать. Но она каким-то образом уже здесь, она проснулась и зовет меня... Я заколола волосы в бесформенный хвост на затылке, еще раз умылась, вытерла лицо махровым полотенцем, энергичными движениями пытаясь вызвать на щеках хоть какой-то румянец, и пошла в комнату Роми. Дверь почему-то оказалась закрытой на ключ, внутри было темно и душно - и я держала своего ребенка в таких условиях?! Сколько времени? В памяти снова зашевелились отблески ночных кошмаров, готовые стать воспоминаниями реальности - но я легонько прикусила губу и усилием воли заставила их раствориться. Не сейчас. Я подошла к окну, отдернула шторы и открыла форточку. Потом обернулась к кроватке Роми и улыбнулась. - Что-то мы с тобой сегодня разоспались. Ну-ка, давай вставать, умываться, одеваться! Как ты думаешь, с чего мы начнем: с завтрака или с обеда? Роми засмеялась - розовая, заспанная, фарфоровая. На ее шейке виднелся едва заметный след, кожа в этом месте слегка шелушилась. Я не стала осматривать этот шрам и думать о нем - просто отметила, что он есть. - А потом пойдем гулять в парк, посмотрим на уточек. Ну давай, спящая красавица, поднимайся скорее! Где наше платьице? После завтрака я вымыла голову, навела косметику, стараясь смягчить выступающие скулы и синие тени пол глазами. Перед тем, как выходить, я до пояса высунулась в окно - и, поразмыслив, надела на Роми легкий джемперок и комбинезон, а сама - тонкое шерстяное платье в дырочку с укороченными рукавами. Тогда - с прожекторами и бокалом - я была в теплом пуловере и еще оставила в прихожей свой длинный непромокаемый плащ... Да, из моей жизни непостижимо исчезли целые недели и даже месяцы, оставив по себе только черную тень ирреальности и фантасмагории. Но я разберусь во всем этом... потом.

* * *

Роми спала на моей кровати - маленькая нежная головка на слишком большой подушке. Время от времени я оборачивалась посмотреть на нее - через плечо, ведь моя спина закрывала ее от света настольной лампы. Было как-то спокойнее слышать ровное дыхание девочки здесь, рядом, тем более, что я не собиралась включать этот проклятый телевизор, и вообще сегодня была не суббота. Передо мной лежала кипа бумаги - чистой бумаги должно быть много - и я нервно покусывала ручку, как всегда, когда не могла найти нужного, единственного для этой фразы слова. Только сейчас слова не имели никакого значения - никто, кроме меня, не будет читать того, что я напишу. А мне самой нужна только зацепка, реальное графическое оформление неясных кошмаров, происходивших - или не происходивших - со мной. Они вспоминались смутно и хаотично, и я пыталась расставлять их по порядку - начиная от разбитого бокала - и записывать как можно короче, как если бы это были главы будущего романа. Кукла на качелях. Та же ситуация, но на качелях - я. Известие о гибели Роми. Дэн. Похороны Роми в склепе д'Аржантайлей. Еще один разрыв с Дэном. Похищение Роми из склепа. Приход Лорейн и мой страх - кульминация всей фантасмагории. Вот, кажется, примерно так. Лорейн можно позвонить. Если она действительно вернулась из-за границы и заходила ко мне, у нее должно было сложиться здоровое, непредвзятое мнение обо всем увиденном. Нормальному человеку это должно было показаться странным: душная полутемная комната, в которой заперт на ключ маленький ребенок, изможденная женщина с нечесаными волосами и блуждающим взглядом если я уже тогда была такой... Когда это было? Если уже давно - почему Лорейн не зашла снова? Нет, наверное, она приходила вчера, ведь после ее визита я вообще ничего не помню... Теперь самая важная часть кошмара: смерть и воскресение Роми. Моя дочь жива - я невольно обернулась, через плечо взглянув на спящую фарфоровую головку - да, жива: мы с ней сегодня гуляли в парке, встречали множество разных людей, пожилые женщины улыбались Роми, потом она кормила уточек вдвоем с каким-то мальчиком постарше, пока я разговаривала о детских болезнях с его мамой. Теперь я не могу сомневаться в реальности своей девочки - как тогда, перед приходом Лорейн. А след на шейке Роми... он почти незаметен: бороздка шелушащейся кожи и несколько подсохших царапинок под подбородком, так пораниться она могла где угодно, например, играя с другими детьми в пансионе... Когда мы возвращались из парка домой, я купила газету из-за бросившегося в глаза жирно-черного заголовка: "Убийцы маленькой Роми до сих пор на свободе". Но информация оказалась самой общей, из нее никак не следовало, что речь идет именно о моей дочери. А может быть, действительно... Может, два месяца назад я прочитала в газете об этом убийстве, об убийстве двухлетней девочки по имени Роми. Так, дальше... я снова невольно оглянулась и стиснула голову руками, пытаясь сфокусировать расплывчатую и нелепую мысль. Убили какую-то девочку, и это настолько потрясло меня, я настолько отождествила ее со своей дочерью, что поверила в смерть моей Роми и во все остальное... конечно же, созданное моим воображением... Проще говоря, я сошла с ума. Конечно, я не могла вот так сразу принять эту версию, такую вероятную в своей простоте. Завтра я пойду в библиотеку, подниму подшивки газет, прочитаю все об этом убийстве. Там должна быть и фамилия Роми, и название пансиона, и, наверное, фотография... А еще я позвоню в пансион, хотя бы от имени той же Лорейн, и мне скажут... я знала, что: вот уже два месяца, как эту девочку перестали привозить к нам... И есть еще один человек, тот, который занимал центральное место в моих безумных грезах - или же реальной фантасмагории. Дэн может точно сказать, примчался ли он к воротам пансиона, узнав раньше всех о смерти маленькой девочки, которую при жизни он ни разу не назвал дочерью. Дэну известно, хоронили ли эту девочку в фамильном склепе д'Аржантайлей, под серым дождем, в присутствии абсолютно чужих черных людей. О том, похищала ли я ее из склепа, он может и не знать, это вообще могло остаться незамеченным... Но Дэн знает, без сомнения, предлагал ли он мне - слабой, разбитой, уничтоженной - снова исчезнуть из его жизни, приводя доводы с той же логичной беспощадностью, как и три года назад. Но звонить Дэну д'Аржантайлю я не буду.