Денис Юрин - В когтях ястреба

• Название: В когтях ястреба
• Автор: Денис Юрин
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-33486-5

Много тысячелетий назад, когда на земле еще правили эльфы, симбиоты уже были таинственной и могущественной силой. Победа цивилизации людей заставила их сменить личину. Но цель симбиотов осталась прежней – безграничная власть. Однажды созданное ими чудовище взбунтовалось против своих хозяев. Это и послужило началом невероятных приключений, выпавших на долю барона Аугуста ванг Штеллера, совсем недавно ставшего мороном – бессмертным воином, пекущимся о благе человечества…

Вернувшись в родной город, барон обнаружил, что дом его предков захвачен странным колдуном и осажден солдатами святой инквизиции. Вновь и вновь Штеллер оказывается в самых безвыходных ситуациях. Мучающие его сновидения чуть приоткрывают завесу тайны над происходящим, но неожиданная разгадка впереди…

---

Бородатый мальчонка с сединой в волосах среагировал быстро, спрятался под щитом, но это его не спасло. Тяжелый топор с грозным жужжанием опустился на непрочную древесину, рассек щит надвое и скинул испуганно съежившегося упрямца с камня на землю.

– Вот и все, делов-то! – прогнусавил заметно повеселевший орк, а затем обернулся вполоборота и обратился к стоявшим поблизости боевым товарищам: – За работу, господа! Давайте не будем заставлять наших прекрасных спутниц томиться в ожидании!

«Представляю, насколь хороши спутницы орков, какие очаровательные прелестницы, просто милашки! Потные, грязные, волосатые, с бородавками на гнусных рожах бабищи размером с корову… Пахнут отвратно, а моются раз в месяц, и то если на марше приходится форсировать реку», – с отвращением подумал Штелер и, чтобы убедиться в правильности своего предположения, наконец-то открыл глаза.

Проклятый сон опять сыграл с бароном злую шутку. Дурманное видение ушло не сразу, а постепенно; иллюзорные образы из далекого небытия ненадолго подменили людей из реального мира. Но, к счастью, стоило лишь отяжелевшим векам подняться, а взору чуть-чуть проясниться, как призраки из детских сказок и глупых деревенских баек мгновенно исчезли, а их место заняли весьма привычные персонажи. Грозный орк на сопящем быке превратился в разодетого в парчу молодого красавца-вельможу, надменно восседавшего на породистом скакуне. Не менее уродливые товарищи воина – орки тоже стали людьми благородного происхождения, притом, судя по богатым одеждам и манере держаться, не уступающими вожаку ни в богатстве, ни в родовитости. Почти обнаженная амазонка оказалась все еще возмущающейся наставницей юной девы, Линорой, а старый не по годам оруженосец чудным образом превратился в жалобно стонущего, валяющегося на земле кучера.

Видимо, недовольный упрямством мужика аристократ ударил беднягу кнутом, а затем, схватив за шкирку, сбросил с козел кареты. Только этим можно было объяснить такое брезгливое выражение на ухоженной физиономии родовитого юноши и ту тщательность, с которой он протирал батистовым платочком запачканную о грязную и потную ливрею возницы перчатку.

Хоть до сих пор сотрясавшие воздух вопли возмущения сидевшей напротив дамы мешали Штелеру сконцентрироваться и быстро вникнуть в суть происходящего, но общий смысл конфликта он все-таки уловил. Барону было достаточно лишь слегка высунуть взъерошенную голову из окошка и мельком взглянуть на размытую дождем дорогу, небольшой пролом в досках покосившегося набок мосточка и на стоявшую перед ним карету, украшенную позолотой и герцогскими гербами на бортах, чтобы понять, что к чему…

Четверо юных отпрысков знатных семейств Вендерфорта и три дамы примерно того же возраста и сословия, которые теперь утомленно наблюдали за спором из окошка кареты, совершали увеселительную загородную прогулку. Судя по месту встречи и по привязанной к седлам всадников дичи, одной из целей выезда аристократов была охота на куропаток, а другой, возможно и главной, – небольшое романтическое приключение на лоне природы. В противном случае знатные юноши захватили бы с собой не менее дюжины слуг и им не пришлось бы опускаться до унизительного общения с мужиком на козлах.

Застигшая знатную молодежь врасплох непогода не только помешала невинному флирту на полянке с ромашками да лопушками, но и, размыв переправу через небольшой ручеек, грозила основательно подмочить репутацию светских особ. Герканские нравы были весьма суровы и не позволяли незамужним прелестницам отлучаться из родительского дома без надлежащего сопровождения, которого Штелер в кортеже титулованных девиц не заметил. Если отцы благородных семейств узнали бы об отлучке беспутных дочерей, да еще и в такой компрометирующей компании, то в страхе за вставшую под сомнение честь обязательно предприняли бы суровые меры: или поскорее бы выдали замуж дурех, или заперли их в монастырь, пока не нашлось бы достойной партии.

Именно по этой причине юные кавалеры сейчас и нервничали, именно поэтому они и собирались совершить действо, весьма напоминающее обычный разбой, а проще говоря, высадить из первой попавшейся на дороге кареты пассажиров, разобрать ее и смастерить некоторое подобие переправы. Только так кавалеры успели бы в срок вернуть дам своих распутных сердец под родительский кров, ведь у дворян не было под рукой топоров, а валить деревца, пусть даже молоденькие да тонкие, мечами – весьма сомнительное удовольствие, сравнимое разве что с выкапыванием ямы граблями или со штопкой чулок наконечником стрелы. Посылать же в город за подмогой при данных обстоятельствах было бы весьма неразумно. Во-первых, пришлось бы прождать немало времени, а во-вторых, это могло бы привести к распространению губительных для репутации слухов.

Естественно, кучер как мог противился гнусному произволу. Старшая попутчица Штелера, в отличие от обомлевшей подопечной, тоже пыталась оказать сопротивление распоясавшейся вендерфортской молодежи. Однако поскольку аристократы возниц и за людей-то не считали, а платья путешествующих вместе с морроном дам имели довольно плачевный вид после недавней встречи с лесными разбойниками и совсем не походили на одеяния знатных особ, то словесные аргументы наставницы, сопровождаемые метанием веера в противника, как и жалкие попытки возницы отбиться от господского кнута, были оставлены благородными лиходеями без внимания.

Кряхтя и жалобно сетуя на злодейку-судьбу, сброшенный с козел возница пополз к ближайшему кусту, где намеревался растереть ушибленный при падении бок и оттереть лопушком рассеченное кнутом лицо. О дальнейшей борьбе бедолага и не помышлял, он и так уже чуть было не преступил тонкую грань сурового герканского закона и едва не осмелился замахнуться на знатного дворянина поводьями.

Убрав с пути единственное и не очень-то серьезное препятствие в виде возницы, благородные господа заметно повеселели и тут же принялись осуществлять свой, мягко говоря, бессовестный план. Окажись Штелер на месте юнцов, то, скорее всего, поступил бы точно так же: дождался бы первой телеги, подводы, кареты и без угрызений совести быстренько бы пустил чужую собственность на дрова, предварительно утихомирив не словом, так кулаком возмущающихся хозяев. Однако не только люди, но и морроны эгоистичны по природе своей и неохотно входят в положение других. Штелеру не было дела до щекотливой ситуации, в которую случайно угодили аристократические сластолюбцы, не волновали его ни участь старенькой кареты, ни судьба обеих спутниц. Он лишь хотел засветло добраться до Вендерфорта, а зарвавшиеся молокососы неосмотрительно встали у него на пути.

По-молодецки лихо покинув седла, юноши дружно принялись за работу, как будто проделывать подобное им было не впервой. Один, самый старший, крепкий в плечах и, видимо, наиболее красноречивый из дружков, отправился отвлечь разговором необычайно взволнованных и совершенно не понимающих, что происходит, спутниц в герцогском экипаже. На его долю выпала далеко не простая задача: не только успокоить трепещущих барышень сомнительным заверением, что все вскоре уладится и их строгие родители не узнают о своевольной отлучке дочерей, но и убедить троицу во многом наивных созданий, что в действиях его товарищей нет ничего предосудительного с точки зрения гуманности и морали, что бессовестный разбой, чинимый сейчас у красавиц на глазах, на самом деле таковым не является. Сердца юных дев очень доверчивы к страстным речам, ласкающим слух интонациям вкрадчивого голоса и томным, наполненным восхищением и нежностью мужским взглядам. К тому же благородным девицам порою проще не замечать несправедливостей, творимых вокруг, верить явной лжи в блестящей обертке и успокаивать зачатки совести довольно примитивным суждением: «Это не моя забота, это дело мужчин!» В общем, хоть оратору и пришлось бы изрядно попотеть на поприще жеманных ужимок и изящных словесных выкрутасов, но, учитывая характер аудитории, его миссия была просто обречена на успех.

Тем временем двое других «благородных разбойников» принялись распрягать чужих лошадей, а предводитель аристократической шайки, тот самый белокурый тощий юнец с длинными вьющимися волосами, что сбросил с козел кучера, прямиком направился к дверце кареты. На тонких губах юноши играла ухмылка, а в узеньких лисьих глазках светились нездоровые огоньки. Похоже, ему даже понравилось, что дамы не поддались словесным уговорам, что ему теперь предстояло силой высадить не только продолжавшую возмущаться наставницу, но и ее побелевшую от страха, вжавшуюся в угол салона воспитанницу. О присутствии же в экипаже мужчины, да еще при мече, проказники, естественно, и не подозревали, ведь пьяный засоня не подал голоса в самом начале спора, не встал, как должно настоящему рыцарю, на защиту сопровождавших его женщин, да и из окошка кареты выглянул всего разок, и притом очень осторожно.