Александр Авраменко - Начало великих свершений… (другая версия)

• Название: Начало великих свершений… (другая версия)
• Автор: Александр Авраменко
• Жанр: Альтернативная история

Я очень не хотел выкладывать эту книгу, поскольку ДАЖЕ Я считаю её откровенно антисемитской и пропагандирующей человеконенавистнические идеи. Ещё раз заявляю, что я — не антисемит, а антисионист. Все главы от лица полковника Соколова принадлежат перу Б.Орлова, так же главы про генерала Де Голля и от лица армянского героя. Всё остальное — моё. Смотрите сами, где больше злобы и ненависти. Будут Боги мне свидетелем, я этого не хотел. Но после появления его версии мне не осталось выхода. Итак, это полный первоначальный, откровенно неудачный вариант.

http://zhurnal.lib.ru/a/awramenko_a_m/

---

— А какой бы вам, герр майор, для штурмовки самолёт понравился?

Тут я ему в ответ и выдал:

— Танк с крыльями! А ещё лучше- Т-34М летать научите, вот это и будет самый лучший самолёт!

Инженер ничего не в ответ на сказал, только задумался до конца полёта. Правда, когда уже сели, догнали поблагодарил, на прощание визитку дал: Сергей Ильюшин, инженер. Ну, я её в карман сунул и пошёл узнавать, как мне до своих добраться. Прихожу в комендатуру, там мне и говорят, что есть три способа. Первый- это пешком с караваном, второй- завтра к нам транспортник пойдёт, а третий- со святыми отцами. Я вначале не понял, а комендант ржёт, собака и объясняет, что через час к нам противодиверсионная группа из Православной дивизии выезжает для охраны аэродрома от японских шпионов. Махнул я рукой и согласился с попами ехать. И попал я, ребята так, что вам и не снилось… Отправил меня комендант вместе с сопровождающим к ним в расположение. Приезжаем, вижу я там такое, от чего у меня начинает крыша ехать. Вместе с мозгами. Представьте себе здоровенного детинушку под два метра ростом. Представили? Наденьте на него чёрную форму. Причём галифе на нём армейского покроя, нормальные, а вместо кителя — ряса укороченная, чтобы не путалась, а на рясе той зелёным цветом кресты вышиты, два штуки. Один на спине, один на груди. И на погонах не звёздочки, а крестики. А самое главное, вместо шинели у них не пойми что- невообразимо- пёстро- лохматое. Вроде плащ- палатки. Так, кстати, и называется- «лохматка» установленного образца. С оружием вообще полный абзац. Во-первых, сами посудите- поп и оружие, а во-вторых у каждого на боку меч висит, кроме штатного огнестрела. Самый настоящий, без вранья! Они им еретиков наказывают. Усекновением головы, как один выразился. Мне прямо не по себе стало, я же по ихнему- еретик, лютеранин. Ну, командир меня успокоил, ты, говорит, не неверный, ты- брат по оружию, а значит верить можешь и в своего бога. У нас, говорит, в дружинных частях и неверующие вообще, и язычники, а все братья. А на нас миссия особая возложена, нехристей врагов искоренять. Вот мы и боремся. Отлегло у меня на душе от его слов. А батюшка усмехается. Меня в один из грузовиков посадил и тронулись мы несмотря на ночь. Святые отцы сидят, по сторонам в окошки тента смотрят, и тут меня у одного ружьё заинтересовало, здоровенное такое, и калибр у него не маленький. Прям, таки, авиационный. Так и оказалось, 12 и 7. Противотанковое ружьё. Ох и понравилось же мне оно. У меня вообще с раннего детства слабость к оружию. Ну, потом об этом. Едем, значит. Отцы бдят. Впереди разведчики, сзади арьегард, всё как положено. Только вокруг всё такое однообразное, что в сон клонит, но держусь, в самолёте выспаться не удалось, а здесь- носом чую, не стоит… И точно, только за один из барханов завернули, как только «БУМ», и первая машина задымила, и одновременно с флангов стрельба по грузовикам нашим. Я и сообразить ничего не успел, как земле оказался, так и не понял, то ли сам выпрыгнул, то ли меня вытолкнули. Лежу, соображаю, куда бы мне закатиться, чтобы не достали, вижу холмик, заполз под него, маузер свой выдернул, кобуру пристегнул и давай по вспышкам садить. Засекли меня самураи, стали в ответ отстреливаться, пришлось мне голову спрятать на время. Гляжу, рядом то самое ружьё лежит, а батюшка рядом стонет, за живот держится. Видно, зацепило. Ну, я к нему подполз, за колесо заволок, чтобы хоть как-то спрятать, а сам ружьецо цап и поволок опять к холмику. Тут меня что-то по ноге стукнуло, оборачиваюсь- смотрю, святой отец хоть и раненый, а сумку свою мне бросил, сипит из последних сил, патроны, мол там. Я ему в ответ кивнул и её подобрав пополз обратно. На моё счастье, там чьё- то старое колесо валялось. Дополз я до него, стал с агрегатом разбираться. Ну, принцип вообще то у всех ружей одинаков. Открыл я затвор, патрон туда вложил, здоровенный, стал смотреть, куда мы мне его использовать. А тут прямо напротив меня пулемётчик появился и как начал садить… Ну, я по нему и бахнул… Ох и садануло меня в плечо, но пулемёт замолк, только искры там вверху полетели, да видно было, что что-то тёмное подбросило. Я второй патрон, скорчился весь, посильнее упёрся и по вспышке опять- БАХ! Ещё один замолк. Тут меня за плечо тронули, гляжу монах знаками показывает- кончай стрельбу. Я на всякий случай патрон зарядил и жду. Глядь, наверху чего то замельтешило, вопли послышались дикие, потом всё стихло, монахи наши поднялись, и я с ними… Тут то я и увидел, как они с еретиками борются: быстренько двоих пленных на колени, молитву прочитали и раз, и укоротили на одну голову. Потом тот, кто экзекуцию проводил камешек на рукоятке нажал, и по лезвию вода пролилась. Святая, как мне потом объяснили, кровь грешную смывает на раз… Ну, собрались мы в общем, и опять поехали. К утру добрались, уже спокойно. Раненых в санбат сдали, а потом тяжёлых самолётом отправили. И того монаха тоже, у которого я пушку его забрал. Перед отлётом он мне её подарил. С разрешения их командира, а мне наш оружейник на неё прицел приспособил оптический, от винтовки снайперской и пристрелял. Потом она мне ой как пригодилась, но это уже другая история.

Оберштурмфюрер Вилли Хенске. Первый день войны. Где-то в Польше

Поляки, если честно, нас не ожидали. В смысле, что Германия осмелится заступиться за Россию, пусть и был уже прецендент. И хотя мы их честно предупредили, что начнём, времени на подготовку у них не было. Так, пограничников успели по тревоге поднять, пехотный полк недалеко базировался. Ну мы и пошли. Напрямую, через мосты, которые они даже заминировать не успели, а может, не поверили, думали, что фюрер блефует. Только от границы отошли немного, как смотрю- пылят родные, «7ТР». По сравнению с нашими монстрами — банки консервные. Стрелок мой, Ганс, как даст из восемь- восемь, так только клочья брони летят, а "Муромцы"- те вообще: по одному влупит, а двое сразу в металлолом превращаются. А что нам их пукалки допотопные сделают? Да ничего. Прошли мы их с ходу, только костры полыхают позади. Вышли на тракт и по газам, на всю катушку. Так с сотню километров отмахали, решил я передохнуть, да своих подождать, а то оторвались далеко, еле слышно по рации. Встали на каком- то фольварке, ребята кабанчика реквизировали, костёр развели, потом и яичек раздобыли с салом. А что? Довесок к пайку не помешает. Сидим, значит, чавкаем. Вдруг откуда не возьмись, "Шторьх на посадку заходит, а из него целый оберст вываливается и за пистолет хватается. Сволочи эсэсовские, орёт, жрёте, мол?! А там моих ребят поляки в мешок заманили, из гаубиц тяжёлых садят. А на подходе к ним кавалерийская дивизия, моих же солдат сейчас в капусту изрубят! Ну, я своим скомандовал, быстренько по машинам разбежались, я оберста к себе в «Муромца» и рванули мы на выручку. Полста километров да по бездорожью польскому за два часа пролетели и вовремя- кавалерия уже атаковать собралась, да тут мы с тыла появились. Я остальным «Муромцам» приказал батареи подавить, а сам с Т-28 на конников… такого, я ребята, в жизни не видел. Настоящее кино, когда эти олухи с шашками на тяжёлые танки попёрли. Не знаю, что им там про нас напели, но они на полном серьёзе считали, что броня у нас фанерная. А гаубицы мои танки сразу загасили, морская граната, она бьёт будь здоров! Только стволы да колёса в небо летели, а потом ещё и гусеницами прошлись, додавили всех и всё. Танки все в кровище, клочья кишок на траках, оторванные конечности в ходовой застряли. Картина неприглядная получилась. А кавалеристы как увидели, что броню нашу шашкой не взять, так на танки полезли, спасаться, ну, мы машины развели в разные стороны, и друг дружку пулемётами почистили… Пленных человек может пятьдесят взяли, так они потом все машины целую ночь драили, чтобы потом кровь не воняла. Потом их всех из пулемётов положили. А что? Не в лагерь же их отправлять? Я не думаю, чтобы русские против были, всё- равно они к ним счёты с двадцать третьего года имеют, когда поляки на них в первый раз напали. Тогда только по Западной Украине они два миллиона человек вырезали. Всех. И взрослых и детей. Никого не щадили. Нам в Каме инструктор рассказывал, сам он из Черновиц был, так поляки всю его семью в хате спалили живыми. Мать, отца, дочек обоих…Тут и день к концу подошёл. Темнеть стало. Пехота охранение выставила, и мы спать завалились. А утром опять в бой. Но на следующий день нам тяжелее пришлось… Эти чокнутые на нас опять свои танки пустили, так называемые. Танкетки «TKS» и опять же «7ТР». У первой броня даже от пуль бронебойных не спасает, а вторые с пукалкой на 37 миллиметров. А её снаряды нам даже гусеницу не могут порвать. Избиение младенцев, как оберст сказал. Классный, кстати, оказался человек. Он, когда мы его солдат выручали связался с кем-то там, наверху, ну и вытребовал нас для взаимодействия с его частями, а то командиры наши не знали куда нас приткнуть. По всему видно, грамотный офицер! Здорово всё спланировал! Роммель фамилия. Эрвин Роммель. Эти пшеки с утра, как рассвело и попёрли на нас. Без разведки, без артподготовки. Зато следом пехота с развёрнутыми знамёнами под барабанную дробь маршевыми колоннами с примкнутыми штыками, даже без касок. Это у них психическая атака называется. Идут и орут во всю глотку: "Еще Польска не сгинела!", ну мы их… Сперва "двадцать восьмые" с дальней дистанции, из восемь-восемь. Потом чуть поближе подошли- пехоту накрыли из пулемётов, благо у нас их много… А танкетки вообще без выстрелов- гусеницами подавили. Потом ходили любоваться- стоят такие… сплющенные, кое- где из них кровь капает, иногда даже и стоны слышны. Нет, наша пушка — это зверь! Сам свидетелем был как одним снарядом танку шляпу сняло и второму в лоб вошло, а через кормовой лист вместе с мотором вышло. Внутри всё в кашу. Словом, управились мы минут за тридцать со всей этой оравой. Пехота пошла поле зачищать, трофеи собирать, пленных. А мы сели со своими ребятами кофе допивать утренний. Не дали ведь спокойно позавтракать, сволочи. Сидим, значит, пьём. А так тихо вокруг, будто и войны нет. Внизу наши fusslatscher, грязедавы бывшие, среди обломков и трупов ползают, да время от времени выстрелы пощёлкивают, добивают безнадёжных. Вдруг слышим, гул какой- то в небе. Тяжёлый такой, даже ушам больно стало. Ну, всё понятно, авиация пошла на бомбёжку. Не завидую я тому, кому их подарочки достанутся… тут ординарец бежит, рукой машет, мол, пора двигаться. Ну, я своему Гансу и командую, поехали мол. Попрыгали мы по машинам и вперёд, на благо Союза, Польшу добивать… Первым городом крупным у нас Краков на пути был, древний Кракау, основанный ещё королём Фридрихом Барбароссой, а потом у нас поляками отторгнутый. Вот на него они и шли, бомберы наши. И много. Мой мехвод, Ганс, в детстве в музыкальную школу ходил, так он клялся, что не меньше трёх сотен пошло, и все тяжёлые. Обманул, гад. Мне потом Эрвин сказал, что не триста, а пятьсот. «Юнкерсы», "Дорнье", "Хейнкели"…