Лис Арден - Мастер теней

• Название: Мастер теней
• Автор: Лис Арден
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2005
• ISBN: 5-98800-004-5

«Видите ли, люди грешны от рождения, тут уж ничего не попишешь, хотя именно первородный грех и определяет человеческую природу, так что особо жалеть о нем, наверное, и не стоит. Вдобавок к этому, в каждой душе запечатлены — или запечатаны, это уж как вам угодно, — семь смертных грехов, или — мне так больше нравится — семь грехов Смертных. В моей власти снять печать с одного из них»

Такой вот неслабый персонаж. Ежели кого интересуют подробности его прежней жизни, рекомендую обратиться к «Хроникам» Жана Фруассара, источник достоверный и нелживый. Что касается его нынешних занятий, то кому-то они могут показаться предосудительными, а то и бесчеловечными… но он только выполняет свои обязанности. Достойно и безукоризненно, ибо иначе не умеет. Своих услуг он никому не навязывает, стоят они очень и очень дорого… но желающих получить помощь Снимающего Печать предостаточно в любом месте и в любые времена.

---

— Тетя Молли, как вы можете так говорить?! Это невозможно, просто невозможно! Франц не такой… и мой папа никогда бы не позволил ему…

— Каролина, мой дорогой братец сам весьма частный гость розенлевских девиц. Послушай, я не хочу, чтобы так горевала о своем муженьке, не стоит делать из мужчины смысл всего сущего! И не печалься ты о якобы утраченной близости, ее никогда не было меж вами. Помилуй Бог, вы такие разные — невинная восторженная дурочка и молодой жадный сатир…

После этого памятного разговора прошло около недели. Муж по-прежнему не баловал Каролину вниманием, отмахиваясь от всех ее попыток хотя бы поговорить. Его часто не было дома… она оказалась предоставлена самой себе. В один из таких одиноких вечеров Каролина, чтобы хоть как-то рассеяться, стала просматривать вечернюю газету. Неожиданно на глаза ей попалось объявление в затейливой рамке. «Ваша жизнь утратила смысл? Вы не в силах противостоять Судьбе? Вам причинили боль? Вам поможет Мастер Теней. Конфиденциально, дорого, избирательно. Шварцштрассе, дом 13.» Стоит ли говорить о том, куда направилась Каролина Паульман на следующее же утро?..

Мастер Теней встретил Каролину в обширном кабинете, окнами выходящем в сад. Он был высок, худощав, серебристо-сед; про себя девушка отметила его костюм, явно от очень дорогого портного, и довольно тяжелый взгляд золотисто-коричневых глаз из-под полуопущенных век.

— Уважаемая фрау Паульман, не стоит смущаться и умалчивать какие-либо аспекты обсуждаемой нами проблемы, ибо все сказанные вами слова никогда не перешагнут порога моего кабинета.

Итак, насколько я мог понять из вашей речи, суть ваших претензий к Жизни состоит в том, что разница темпераментов угрожает супружескому счастью. Будьте любезны, присядьте в это кресло, посмотрим, что можно сделать.

Мастер Теней усадил Каролину в кресло, стоявшее у окна, таким образом, что на полу отчетливо нарисовалась ее тень, сам же встал рядом и как-будто вступил в молчаливый диалог с нею.

— Так, так… О, над вами неплохо поработали, фрау Паульман. Так… подавленные инстинкты, почти ликвидированная чувственность, искажение телесных желаний… Да, невесты Христовы не жалели на вас сил и времени. Что ж, посмотрим…

Тут Мастер Теней воздел руку в повелительном жесте, на указательном пальце блеснуло кольцо… Каролине вдруг стало страшно.

— Ну вот, все ясно. Я могу вам помочь, уважаемая фрау Паульман. Ведь вы стремитесь изменить себя, дабы удержать любимого мужа, хотите стать желанной и страстной, не так ли? Я так и думал… Итак, в моей власти выпустить на волю вашу собственную чувственность, дарованную вам природой; вам поможет грех сладострастия, о котором вы слышали столько ужасного от несомненно сведущих в таких делах монахинь. Как вы несомненно уже поняли, плата за мои услуги будет немалой; а именно, вы должны мне отдаться сразу после преображения. Подумайте, госпожа Каролина, я не тороплю и не настаиваю.

Каролина осталась в комнате одна; больше всего ей хотелось уйти и больше никогда не возвращаться в это место. Ее впитанному с молоком матери чувству необходимости порядка, приличия и традиции претили и псевдомагические пассы «чудотворца», и его наглое спокойствие, с которым он, не будучи врачом, позволял себе разглагольствовать о глубоко тайных и постыдных отправлениях ее организма, что же касается заявленной им цены, то она была просто чудовищной… И тем не менее она отчего-то не уходила. Перед ее внутренним взором то и дело вставало лицо Франца: красивое, мужественное, с пушистыми усами, так приятно щекочущими кожу… его сильные руки, которые могли бы так сладко ласкать ее… о да… Он нужен мне, с отчаянием подумала она. Мое глупое романтическое сердце не выдержит разлуки с ним, я готова пойти на все, лишь бы удержать возлюбленного. Поддаться греху? что ж… пусть будет так. А что касается цены… то заплатив ее, я всего только сделаю пробу пера… А если отказаться? Тут Каролина представила себе нескончаемую череду длинных, тоскливых вечеров, Франца — все более скучающего, раздражительного, далекого, безумно желанного — и не жаждущего в ответ; она видела себя, покинутую, утомленную однообразием одиночества, видела глаза приятельниц, полные притворного сочувствия и неподдельного любопытства… И Каролина осталась.

Мастер Теней появился в кабинете так же бесшумно, как и исчез перед этим. Он внимательно посмотрел на молодую женщину, не говоря ни слова, встал за ее спиною, плавными движениями руки обрисовал в воздухе контуры ее тени и негромко заговорил.

— Сладострастие… воистину из семи сладчайший грех… Тягуче-розовый, засасывающий, одурманивающий… Невинности погубитель, гонитель стыдливости, воин порока… Я, Мастер Теней, властью своею тебя призываю: восстань, разбей оковы стыда и чистоты устыдись! Ai na Ashtaar! Sereg ille Kibelin, girif on Aglar! Karania, naaria, ruinia! Lot ol aglarille gul…

Удивленная звуками незнакомого наречия, Каролина обернулась к Снимающему Печати. Ей бросилось в глаза кольцо — большое, неправильной формы, с несколькими камнями. Один из самоцветов, словно поймав ее взгляд, засиял маслянистым, жирным блеском. В этот момент Каролина ощутила густой аромат розового масла, почувствовала, как оно горячими струйками стекает по ее бедрам, щекочет, распаляет, разжигает… она слабо застонала, отшатнулась и, потеряв равновесие, едва не упала. Мастер Теней подхватил ее.

— Каролина, вы помните о цене преображения? Заплатите мне… к тому же проба пера вам совсем не повредит…

Он отнес ее наверх, в комнату, затененную шторами, затопленную благовониями. Сначала Каролина просто подчинялась ему; все ей было непривычно — и полное отсутствие стыда перед своей и его наготой, и жаркое любопытство, и пряная острота ощущений. Она отдавалась его умелым рукам, принимала ласки… ей казалось, что она плывет по теплой реке розового масла, благоухающие струи обволакивали ее тело и необратимо усыпляли разум. Розовато-желтая поверхность реки маслянисто поблескивала, темно-розовые кувшинки раскрывали ей навстречу свои влажные лепестки, она гладила их и сама становилась одним из жадно раскрытых цветков… ее неотвратимо несло к водовороту. Его жадный зев поглотил ее всю, а выпустил уже совсем иную Каролину… она плыла по течению, запрокинув голову и раскинув ноги. Принявшая крещение в розовой сладостной купели, преображенная Каролина уже не довольствовалась ролью покорной ученицы. Она вызывающе улыбнулась лежащему рядом Мастеру Теней, наклонилась над ним и ее язык двинулся по его животу, оставляя подобно гусенице влажную, липкую дорожку… Каролине грезился огромный, розово-красный цветок, она лежала в самой его сердцевине; лепестки цветка были плотно сомкнуты, порой по ним пробегала короткая дрожь. Изнутри цветок был покрыт множеством вьющихся усиков и каких-то щупалец, они беспрерывно трогали, гладили, щекотали ее разгоряченную кожу. Внезапно Каролина почувствовала, как хватка цветка становится крепче и настойчивей, она была уже не в силах пошевелиться… цветок овладевал ею мучительно медленно, так что наслаждение почто лишило ее сознания. Воистину, Каролина расплачивалась с царственной щедростью, и крики ее были бездумными и торжествующими.

Утро следующего дня застало Каролину Паульман в магазине дамского белья, где она скупила самые вызывающие новинки, изобретения распутных парижских модисток, на которые она и смотреть-то прежде боялась. Ее верхний гардероб также подвергся пересмотру, платья, представлявшиеся такими элегантными и достойными, теперь раздражали своей скучностью и излишней благопристойностью. Каролина открывала для себя мир духов, утонченной косметики (до снятия печати Каролина свято верила, что ею пользуются только падшие женщины), а также впервые сознательно и с удовольствием ощущала на себе вожделеющие взгляды других мужчин. Ее супруг, Франц Паульман, был совершенно ошарашен произошедшей переменой, и поначалу был счастлив ею воспользоваться. Однако его не слишком изобретательные ласки быстро наскучили Каролине (чувство же восторженной любви, кстати, она утратила сразу же после того, как была снята Печать Сладострастия), по сравнению с Мастером Теней любовником он оказался однообразным, слабоватым и трусливым — даже самые невинные сексуальные фантазии жены (вроде «игры на нефритовой флейте» в одной из ажурных беседок Королевского парка) вызывали у него тихий ужас… И она начала искать себе добавку.

Поначалу она угостила собою Мартина, старого приятеля Франца, который уже давно на нее облизывался. Увы, Мартин оказался не многим лучше мужа. Затем прелестей Каролины вкусили еще несколько друзей ее мужа, а также и отца… здесь ей повезло больше: полковник Шлеллинг, несмотря на солидный возраст, оказался весьма разборчивым и нескучным любовником. А вот заподозрившая неладное тетя Молли была принята Каролиной крайне нелюбезно, почти невежливо, и отступила. В обществе уже поползли неясные, неопределенно-неприличные слухи, Франц Паульман стал всерьез подумывать о необходимости консультаций у известных психиатров, а то и о продолжительном визите Каролины в одну из закрытых клиник. Как вдруг… начавшие затягиваться в тугой клубок проблемы разрешила сама Каролина по методике Гордиевого узла, то есть быстро и необратимо. Она сбежала из дому с юным гусарским поручиком, бросила его при первой же оказии и, обретя ничем не ограниченную свободу, пустилась, что называется, во все тяжкие.