Алексей Молокин - Злое железо

• Название: Злое железо
• Автор: Алексей Молокин
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-17-055840-7, 978-5-9713-9889-9

Стабильность каждого из множества параллельных миров необходимо сохранять.

А о какой стабильности может идти речь, если какой-то провинциальный маг, неясным образом овладевший секретом таинственных чар Злого Неупокоенного Железа, принялся направо и налево вершить высшую справедливость, убивая богов?!

Положим, боги в этом мире – не очень. Даже, скорее, «очень не». И избирают-то их при помощи всенародного голосования, и сами они сплошь и рядом являются бывшими бандитами, покинувшими земной мир насильственным способом…

Но все равно – боги остаются богами. Если их уничтожить подчистую – мир попросту рухнет. Так что на поиски мага-богоборца отправляется опытная команда «хранителей стабильности» – бард Авдей, профессиональный герой Костя и красавица Люта…

---

– Мне тебя всегда мало, – двусмысленно заметил классик. – Люта нужна вот этому молодому человеку.

– Он бард? Наверное, твой ученик. – Генда посмотрела на меня с таким явным интересом, что я, наверное, даже покраснел.

– Он герой, – пояснил классик и приглашающе похлопал по подлокотнику старомодного кресла. – Только безалаберный и пока неопытный, но это, надеюсь, пройдет…

Муза привычным движением опустилась на предложенный насест и, капризно надув губки, сказала:

– Жаль… А то у меня есть такая миленькая подружка, почти как я, только еще милее. Впрочем, истинные герои предпочитают, как я слышала, валькирий, а остальные – гениев! Вы кого предпочитаете, герой?

Я уставился на нее, не зная, что сказать. Намек был достаточно прозрачен, хотя ни валькирий, ни гениев в нашем отделе я отродясь не встречал. Впрочем, кто нас, героев, знает! Может быть, высшие степени героизма и предполагают право на какую-нибудь валькирию; насчет гениев – гении меня совершенно не интересовали. Только вот в валькириях мне представлялась привлекательной исключительно фактура, характер у этих дамочек, судя по известным мне литературным произведениям, был прескверный. Однако все они как одна были блондинками.

– Блондинок, – ляпнул я. – Стройных и длинноногих. Желательно натуральных, но можно и крашеных.

– Но они же ду-уры! – разочарованно протянула Генда, потеряв ко мне всякий интерес.

Классик успокаивающе погладил свою музу по пухлявой попке, после чего примирительно сказал:

– Ну конечно, дуры, кто же не знает. Все как одна. И все-таки, милая моя чупа-чупсочка, пожалуйста, сделай милость, свяжись с Лютой и договорись с ней о встрече. Сергей Иванович лично просил, мы же не можем отказать самому Сергею Ивановичу? Верно?

Видимо, отказывать моему шефу действительно было не принято, потому что пухленькая муза, как и полагается избалованной, но знающей свое дело секретарше, быстренько вспорхнула с подлокотника, мигнула на прощание своими ямочками и исчезла за другой дверью. В смысле, не за той, за которой, как я предполагал, размещался служебный альков.

Через некоторое время она возникла вновь. Пухлые губки музы были поджаты, видимо, беседа с Лютой не доставила ей ни малейшего удовольствия. Даже ямочки, и те куда-то спрятались.

– Эта… в общем, она согласилась встретиться с… героем. Она будет ждать его через час в приемной Сергея Ивановича. Ты не представляешь, дорогой, как трудно было ее уговорить, у меня даже голова разболелась от этой Люты.

И младшая айма, укоризненно посмотрев на меня, всем своим пухленьким телом продемонстрировала, как сильно у нее разболелась голова.

– Я пойду прилягу, ты не против, котик? – спросила Генда у Наума-Александера. – Боюсь, от расстройства мы с тобой не сможем порепетировать. А мне так хотелось в мир птичек и цветов.

– Жаль, что у вас так мало времени, – с нажимом сказал мне расстроенный классик. – Я с удовольствием показал бы, каких высот в творчестве мы с Гендочкой достигли, но вы же видите, как моя девочка расстроена? Так что идите, герой. Идите себе!

Глава 10 Душа отторгнутая

Быть анафемой или осанной,

Быть игрушкою дикаря,

Каково это – быть талисманом

На холодной груди декабря?

А. Молокин. Талисман

Люта оказалась совсем не похожа на Генду. Если в музе престарелого барда-классика было что-то, прямо скажем, одесское, ну, южное, что ли, то Люта была похожа на текучую воду перед ледоставом. От нее даже холодком тянуло, как от горной речки. Речка, похоже, и сама замерзала, вот-вот потемнеет и станет.

Когда я вошел в приемную шефа, она была уже там – тонкая и легкая. И замерзшая, хотя в предбаннике было тепло. Даже жарко. Казалось, ее легкое платьице-хитон сделано из морозного целлофана и тихонько похрустывает при малейшем движении.

Она сделала шаг ко мне и сказала:

– Здравствуете. Я – Люта. С Авдеем опять что-то случилось?

– С чего вы взяли? – изумился я, позавидовав незнакомому мне пока что лично опальному Авдею, и только после этого поздоровался и щелкнул каблуками и шутливо отрекомендовался: – Константин, герой по вызову.

Она не улыбнулась. Речку даже рябью не тронуло, а я-то думал, что я обаятельный!

Ситуацию немного разрядил Сергей Иванович, как-то очень вовремя появившийся из кабинета. Несмотря на хромоту, он оказался куда более галантным кавалером, чем я, потому что ухитрился одновременно воскликнуть «Люточка, какими судьбами!», поцеловать гостье ручку, одним глазом начальственно зыркнуть на секретаршу, а другим на меня. Не понимаю, как ему удалось сделать все это сразу, а с другой стороны, настоящий герой – он и в чиновниках остается героем. Может быть, и я когда-нибудь научусь, если буду стараться.

– Что же мы в предбаннике-то, – укоризненным отеческим басом вещал между тем мой шеф, – прошу в кабинет. Зила, меня ни для кого нет!

Понятливая секретарша Зила кивнула, не спеша, с достоинством выпросталась из кресла и направилась к встроенному бару-холодильнику. Для нее поведение любимого начальника, видимо, неожиданностью не было, не то что для меня.

Просторный кабинет Сергея Ивановича был украшен разнообразным оружием, хотя некоторые экземпляры смотрелись на фоне старинных гобеленов довольно странно: например, автоматический гранатомет на груди развеселого пузатого рыцаря, сильно смахивающего на Фальстафа. Впрочем, какой-то шарм в этом, безусловно, был. Главное – начальнику нравилось. Да и самому Фальстафу, похоже, тоже.

– Присаживайтесь, Люточка. – Старый герой ловко подвинул кожаное кресло, не забыв неодобрительно покоситься на меня. – Как ты сейчас, милая?

Девушка опустилась в кресло, тихонько прошептав:

– Спасибо, дядя Сережа.

Вот так номер!

Я решил проявить самостоятельность, отыскал в углу какой-то древний стул, судя по виду – да и по пользовательским характеристикам, как я вскоре убедился, – прихваченный шефом во время одной из экспедиций из подвалов инквизиции в качестве сувенира, и опасливо присел. Впрочем, у меня все-таки хватило ума и такта подождать, пока усядется хозяин кабинета.

И тотчас же отворилась дверь, и секретарша Зила вкатила никелированный столик на колесиках, сервированный на троих. Зила явно было «в курсе», в отличие от меня. Впрочем, хорошо, что приборов было три, значит, меня все-таки брали в расчет. Да и есть хотелось, честно говоря.

Сергей Иванович одобрительно кивнул, потер руки, словно пенсионер в предвкушении выпивки, и сказал:

– Ну, дамы и господа, давайте по-простому, по-походному… Как у нас, героев, принято. За неубитых нами драконов! В общем, за встречу!

И ловко разлил «Меншурийскую светлую» по хрустальным стопкам.

– Может быть, дама будет вино? – призвал я на помощь зачатки политеса.

– Люта у нас хорошо воспитана, – ответил за нее мой шеф. – Поэтому она предпочитает водку.

Не знаю, как насчет хорошего воспитания, но согреться бывшей айме опального барда Авдея явно не мешало. Да и не спорить же с шефом по такому пустяку?

– Итак, – сказал наконец Сергей Иванович, обращаясь ко мне. – Вы, молодой человек, наверное, уже догадались, что Люта в некотором роде моя племянница, правильнее было бы сказать «крестница», но ее народ крестин не признает. Кстати, то, что она эльфийка, ровным счетом ничего не значит – для меня она родственница. Так уж получилось, и когда-нибудь я расскажу вам эту историю… Или нет, вот выйду в отставку, напишу наконец мемуары, вы прочитаете, и всем все станет понятно. Надеюсь, не одну слезу прольют благодарные читательницы над моей книгой. Ну так вот, пока книга не вышла…

Люточка была очень непоседливой девочкой с великолепным магическим даром как и большинство эльфов, она с детства владела магией природы. Стажировалась она в одной из земных виртуалей, там с природой происходило нечто ужасное. Обитатели этой виртуали видели в ней очаровательную, немного взбалмошную и в меру капризную дочку провинциального олигарха. – Тут Сергей Иванович слегка склонил голову, чтобы я понял, кто выступал в роли этого олигарха. Точнее, не выступал в роли, а был, потому что правило «Все необходимое на месте и по местным правилам» распространяется и на начальство. – Однажды Люта встретила некоего малоизвестного автора и исполнителя уличных песенок Авдея и неожиданно для себя стала его аймой. Не стану рассказывать, при каких обстоятельствах это произошло, но именно с этого момента Авдей стал бардом и получил способность играть дороги.

Айму нельзя выбрать, айма же не просто выбирает своего барда – она его творит. Причем творит мгновенно, это, знаете ли, похоже на цепную реакцию. Вы видели когда-нибудь цепную реакцию? Как вам не повезло! Это не то, что люди называют любовью, любовь всегда немного корыстна, и, извините старика, декоративна. Это гораздо серьезнее простого слияния, это слияние не только душ и тел, но и прошлого и будущего. То есть все, что случилось до встречи с бардом и его аймой, и все, что случится потом, получает свое обоснование, становится оправданным с точки зрения мироздания. Извините за высокопарность, но других слов у меня просто нет. Бард растворяется в своей айме, а она в нем…