В Фёдоров - Воители трех миров

• Название: Воители трех миров
• Автор: В Фёдоров
• Жанр: Эзотерика

 “Воители трех миров” являются продолжением книги “Служители трех миров”.

Автор счел возможным дать такое название второй части, чтобы подчеркнуть ее единство с первой, но вместе с тем обозначить и их различия Слово "воители" принесло в заглавие начало книги, в котором рассказывается о знаменитых шаманских сражениях, о борьбе ойунов друг с другом, с их врагами и стихиями. Тема эта прослеживается и во многих последующих главах, где повествуется об особенностях шаманизма эвенков, эвенов, юкагиров, чукчей и других народов Северо-Восточной Азии и Америки. Автор также рассказывает о знаменитых шаманах прошлого века, об их нынешних наследниках и продолжателях, о природе творческого дара, унаследованного с шаманскими корнями.

---

Дух-хозяйка земли Аан Алахчын — проматерь великая,

Благословите, молю!

Семь бешеных смерчей меня поведут,

Восемь буйных вихрей — спутники мне,

Девять грозных бурь в провожатые возьму

— Пускаюсь в путь неисповедимый!

Суел дурбуен! Сунг дьаахын! Тогуор дом!

Итак, мы подошли, пожалуй, к самой интригующей и леденящей кровь теме — шаманским захоронениям и всему, что с ними связано. Но прежде чем начать повествования об этих таинствах, нужно рассказать, как провожали ойунов в последний земной путь и как внешне выглядели их могилы.

До прихода русских у якутов существовало несколько форм погребения. Говорят, в старину они вообще не оставались в жилище, в котором умер человек, — переезжали на другое место и строили новую юрту. А старую сжигали вместе с телом усопшего или оставляли в качестве его временного или постоянного "мавзолея". В последнем случае покойный или лежал на нарах такой юрты всю долгую якутскую зиму и хоронился с началом тепла, или вообще оставался в ней навсегда. Поскольку якуты издревле суеверно и опасливо относились к покойникам (точнее — к их духам-ер), то, видимо, оттуда и идет их боязливость по отношению к старым заброшенным поселениям — етехам.

Наиболее же распространенной формой похорон, свидетелями которой стали первые российские колонисты и первые исследователи края, было воздушное погребение. Основных причин существования подобного архаичного ритуала было, судя по всему, две. Во-первых, его диктовала суровая зима, которая в сочетании с вечной мерзлотой на большую часть года превращала землю в сплошной ледовый монолит, в котором не так-то просто было вырыть могилу. И вместе с тем очень маленькая плотность населения и наличие огромных лесных массивов позволяли без всяких санитарных проблем размещать в них редкие захоронения, буквально "тонувшие" в тайге. Даже в недавние еще времена при всем потеснении природы ученые-этнографы часто годами не могли отыскать в лесах старинные захоронения, хотя знали об их существовании.

Второй причиной воздушных похорон были сохранившиеся языческие традиции, существовавшие тогда не только в Якутии и среди якутов, но и на сопредельных лесных территориях у многих северных и северо-восточных народов вплоть до монголов. Не всем сегодня известно, но далекие предки европейских славян и их соседи когда-то, еще до погребальных костров, хоронили своих усопших тоже подобным образом. Отсюда и идут русские народные сказки, например, о царевне, спящей в хрустальном гробу, подвешенном на цепях. А если вспомнить под этим углом описание "избушки на курьих ножках" и "бабы яги — костяной ноги'', у которой "нос уперт в потолок, голова — в стену, ноги — в дверь", то пред нами предстанет самое настоящее воздушное погребение. Тем более что последнее, скажем, в мордовских лесах даже конкретно именовалось "избой смерти". Так становится понятен и суеверный страх людей перед вдруг случайно где-то обнаруженной и вроде бы безобидной лесной "избушкой".

Для сооружения воздушного захоронения, называемого арангасом, якуты (а также эвенки, юкагиры, эвены) выбирали четыре рядом стоящих дерева, отпиливали им вершины и на высоте около двух метров соединяли перекладинами. На эти перекладины и устанавливался гроб, представлявший из себя выдолбленную колоду из двух половинок цельного и достаточно толстого ствола. Специальные фиксаторы и клинья плотно прижимали верхнюю часть колоды к нижней и неподвижно закрепляли весь гроб на помосте. Иногда, чтобы корни деревьев меньше подгнивали, их обнажали, снимая сверху дерн и действительно превращая в "курьи ножки".

С приходом русских и православия священники стали требовать "христианского погребения" для своей новой паствы. "Варварскими" и опасными с точки зрения ширившихся эпидемий виделись арангасы и советским властям, и в конце концов они узаконили похороны в земле. Но поскольку шаманы были главными выразителями язычества, то для них в некоторых местах вплоть до первых лет советской власти продолжала сохраняться прежняя традиция похорон в аран-гасах. Хотя, конечно, уже в XIX веке большинство ойунов хоронили в могилах. Поэтому, обнаружив сегодня где-нибудь в тайге чудом сохранившийся древний арангас, можно с почти стопроцентной уверенностью предположить, что он принадлежит ойуну или удаганке.

Некоторые подобные арангасы сохранились до наших времен еще и потому, что существовал достаточно строгий ритуал перезахоронения шаманов. Особенно великих. Останки каждого их них лежали в арангасе до тех пор, пока перекладины или стволы-стойки последнего не оказывались разрушенными естественным образом и не роняли фоб на землю. Прочность и стойкость к гнили сибирской лиственницы общеизвестна (недаром ее применяли для свай домов даже в Венеции), поэтому отдельные арангасы могли простоять и больше века. Но в таком случае ровно через сто лет после похорон потомки шамана и его земляки в любом случае должны были построить новый арангас и перенести в него прах, сопроводив специальным обрядом. Во второй "избушке" останки находились еще сто лет (или до ее разрушения) и затем уже навсегда хоронились в землю. Поэтому родови-чи очень внимательно вели счет годам с момента "ухода" каждого шамана и передавали эту хронологию из поколения в поколение. Следили и за внешним видом арангасов, периодически появляясь возле них и принося небольшие жертвы, но в то же время старались без надобности не беспокоить дух усопшего и не вызвать его гнева. В ответ на такую заботу шаман продолжал хранить своих земляков от разных бед и помогал им в трудных ситуациях. По разным сведениям и в зависимости от величины шамана, магическая сила его сохранялась от нескольких десятков до 250 и даже 400 лет. Чтобы получить помощь, достаточно было прийти на могилу и попросить об этом усопшего, мысленно или вслух обратившись к нему, а иногда — негромко постучать по арангасу или надмогильному сооружению, чаще всего представляющему у северян подобие домика. Преданиями зафиксированы случаи, когда при конфликтах или физических столкновениях с агрессивно настроенными чужаками пострадавший от них потомок шамана тут же спешил к его могиле и молил о защите и наказании виновных.. И сразу же получал ее — с арангаса срывался "черный вихрь", который поднимал в воздух и разбрасывал по сторонам обидчиков и их скарб. Случалось, что зарвавшихся "гостей" секли молнии и град, они сходили с ума. Иногда помощь была не столь ярко выражена внешне, однако не менее действенна. Она могла носить и созидательный, целительский, гуманный характер.

Но если же родовичи сами забывали усопшего ойуна или начинали неуважительно относиться к его памяти, он в течение нескольких месяцев или даже лет "предупреждал" их, являясь во снах или видениях, а потом приступал к "репрессиям" по отношению ко всему селению-наслегу.

То, что могилы ойунов и удаганок действительно определенное время сохраняли и сохраняют какую-то особую энергию и защиту, вполне материалистично подтверждают лесные пожары — даже самый большой пал оставляет вокруг шаманских захоронений нетронутую зону-островок диаметром в несколько десятков метров. Свидетелями подобных "чудес" были не только исследователи прошлых веков, но и многие мои сегодняшние собеседники.

Естественно, что похороны шамана обставлялись в соответствии с особыми канонами и сообразно его рангу и положению. В.Приклонский рассказывал в 1885 году в упомянутой уже лекции: "Когда шаман или шаманка умрет, тело их, одетое в куму, кладут в деревянную колоду; в голову кладут деревянное изображение сокола, в ногах — кукушку, а по бокам по идолу — в знак того, что душу шамана духи уносят в свое царство. В северной части Верхоянского округа мне пришлось видеть гробницу и сохранить из нее железные украшения от перегнившего куму. Вообще умершего одевают в лучшее его платье, иногда в несколько его шуб, в шапку; в руки дают трубку и кисет с табаком; в ноги ставят деревянную чашку с пищей. В некоторых могилах я видел железные инструменты, употреблявшиеся покойным для выделки ровдуги (замши) из оленьих шкур; луки со стрелами, медвежьи рогатины..."

В других местах упомянутые символы птиц ставили на шестах возле погребения, тут же вешали принадлежавший шаману бубен, а иногда и ритуальный костюм. Так что почти всегда могилу шамана можно было сразу отличить по необычному виду, тем более что с годами вокруг нее на ветвях деревьев и на земле скапливалось немалое количество подарков и остатков жертвоприношений. Эти внешние особенности, кроме их ритуального значения, одновременно как бы предупреждали случайных путников (свои-то хорошо знали подобные погосты): здесь покоятся тело и дух шамана, будьте с ними осторожны и уважительны. И большинство людей предпочитало тут же обойти захоронение стороной. Тем более, если в нем, не дай бог, вдруг лежал "черный" и злой "едун".