Елена Михалкова - Призрак в кривом зеркале

• Название: Призрак в кривом зеркале
• Автор: Елена Михалкова
• Жанр: Детектив
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-33628-9

Ксения вернулась в родной городок, надеясь обрести душевный покой. Вместо этого на нее одна за другой посыпались неприятности… Неужели старая соперница до сих пор так сильно ненавидит ее? Яков Матвеевич много лет назад проявил слабость и теперь обречен хранить чужую тайну. Но почему той старой историей вдруг заинтересовался постоялец соседей? Частный детектив Макар Илюшин приехал в этот городок, чтобы подлечить спину в местном санатории. Но почему хозяева дома, где он снял комнату, ведут себя так странно? «Не верь глазам своим», гласит народная мудрость. Но что делать, если не поверить невозможно? И как увидеть правду в кривом зеркале?..

---

Рассматривая хозяйку, Макар снова поразился тому, как прекрасно она выглядит. Он знал, что ей чуть больше пятидесяти, да и наличие четверых взрослых детей говорило само за себя, но госпожа Шестакова больше напоминала актрису, чем хозяйку маленькой провинциальной гостиницы. Снова длинное вязаное платье, на этот раз цвета топленого молока, и то же самое украшение на шее. Очень доброжелательна, очень спокойна и приветлива, и трудно поверить, что…

«Стоп, – сказал себе Макар, – об этом пока рано думать».

Эльвира Леоновна протянула руку за чайником, и даже этот простой жест вышел у нее изящным, как будто она специально училась чайной церемонии.

И дети у Шестаковой оказались необычными. Илюшин разглядывал их, составляя свое мнение.

Высокие, белокурые, очень похожие на мать брат с сестрой – это Лариса с Леонидом, которых остальные члены семьи называют Ларой и Леней. Сразу привлекают внимание к себе – и потому, что красивы, а главное – потому что близнецы. Сходство явное, очень бросающееся в глаза, несмотря на то что обоим уже по двадцать пять лет. «Они и в шестьдесят будут похожи», – подумал Макар, ловя на себе внимательный взгляд сидевшей напротив Ларисы.

На ней было светлое трикотажное платье – короткое, вызывающее. Бретелька то и дело падала с одного плеча, и Лариса недовольно поправляла ее, проводя быстрым ласкающим движением по белой коже. Типаж красотки, но не красавицы, подумал Илюшин, решив, что она должна пользоваться большим успехом у мужчин. Глаза серо-голубые, широко расставленные, и ни намека на мешки или синеву под ними, нос такой же маленький и аккуратный, как у матери, а вот губы тонковаты и бледны. Справа возле нижней губы – крупная родинка: выпуклая, как жучок, некрасивая и наверняка доставляющая девушке массу хлопот.

Леонид сидел молча, иногда вставляя короткие фразы не к месту, сонно тер глаза и украдкой зевал. Сильный и гладкий, как тюлень, с чисто выбритой кожей, почти такой же нежной, как у сестры, он искоса посматривал на Илюшина, но особого интереса к нему не проявлял. Крупный нос ничуть не портил его лицо, а глаза так и вовсе были хороши, и выразителен был рот: уголки четко очерченных губ загибались книзу, и это придавало лицу Лени выражение чуть усталое, как у много повидавшего в жизни человека. Очень светлые длинные волосы он собирал в хвост, и Лариса шутя подергивала его за этот хвост, а брат в шутку рычал на нее и отмахивался рукой, как тигр лапой.

Эдуард, он же Эдинька и Эдик, встретивший Макара накануне, сегодня держался дружелюбно, как и мать: шутил, выспрашивал впечатления Макара о пансионате, рассказал пару забавных историй о своих знакомых и вообще производил впечатление человека если не обаятельного, то приятного и непосредственного. Несмотря на то что был он самым младшим, держался Эдуард как старший и пару раз сделал замечание Ларисе. Та, к удивлению Макара, и не подумала огрызнуться.

В ответ на вопрос Илюшина о профессии Эдуарда Эльвира Леоновна с гордостью поведала, что в своем относительно юном возрасте Эдик уже стал помощником депутата.

– В двадцать два года Эдик устроился к Анатолию Ивановичу, – сказала она, разрезая на кусочки омлет. – Да, Эдинька? Сколько ты уже работаешь у Рыжова? Год, правильно?

– Чуть больше, – ответил Эдуард, сосредоточенно жуя бекон. – Кстати, Макар Андреевич, вам должно быть интересно: мы в нашем городе боремся с проблемами…

Макар надел на лицо вежливую улыбку сосредоточенного слушателя – и отключил слух. Он научился этому несколько лет назад, и его способность не раз пригождалась Илюшину: достаточно было начать в уме декламировать первые строки выбранного стихотворения, входя в определенное состояние «глухоты», и спустя пару минут можно было смотреть на собеседника, не слыша его. Илюшин раз и навсегда остановился на «Мцыри», и как только младший сын Эльвиры Леоновны стал рассказывать о важном социальном проекте, Макар неспешно начал про себя: «Немного лет тому назад, там, где, сливаяся, шумят, обнявшись, будто две сестры, струи Арагвы и Куры, был монастырь»… Этот прием он давно отработал, и уже на слове «монастырь» голос Эдуарда стал доноситься словно бы издалека. Можно было беспрепятственно наблюдать за всеми членами семьи.

«Итак, Лариса, Леонид и Эдуард… Все трое самоуверенны, хватки, напористы. Однако куда интереснее, чем они, хозяйка дома и ее старшая дочь».

Толстушка с грустными глазами, украдкой изучавшая его – Элла, для домашних – Эля, самая старшая и самая тихая из детей Эльвиры Леоновны, – суетилась, накладывала ему омлет и бекон, порывалась положить в тарелку еще и яичницу, но Макар пресек эту инициативу. Наконец она села и стала рассматривать его, но как только Илюшин поднял на нее глаза, смутилась, покраснела и быстро нашла себе занятие: принялась собирать со стола грязные тарелки. На поясе ее юбки болтался тканый мешочек, в котором позвякивали ключи, – вероятно, решил Макар, улыбнувшись про себя такому способу их хранения, именно Эля является ответственной за все двери в этом доме.

Была она тихая, уютная, с короткими полными ручками – закатанные рукава рубашки открывали взгляду розовую незагорелую кожу в россыпи веснушек. И лицо у нее было нежно-розовое, в отличие от «фарфоровых» лиц родных, а глаза непонятного цвета: то ли карие, то ли зеленые. Пухлые щеки, милая улыбка, быстро появляющаяся и тут же исчезающая, такой же быстрый, как улыбка, немного испуганный и грустный взгляд. Она хлопотала вокруг своих родных и Макара, и все воспринимали это как должное. Пару раз Илюшин поймал недовольный взгляд Эльвиры Леоновны – дочь явно сделала что-то неправильно, но он так и не смог понять, что именно.

Девушка казалась удивительно чужеродным элементом в этой семье светловолосых, стройных, красивых людей: даже Эдуард, несмотря на тщедушное телосложение и прищуренные глаза, производил впечатление смазливого парня. Она явно стеснялась себя, своего большого полного тела, прикрытого мужской рубашкой на два размера больше, чем нужно, пышной низкой груди, и руки, садясь, прятала на колени.

Позавтракав и поблагодарив хозяев, Илюшин заторопился в свою комнату. Однако, поднявшись по лестнице, вспомнил, что не узнал о транспорте, которым ему предстояло добираться до санатория, и вернулся в столовую, чтобы расспросить Элю. Приоткрыв дверь, Макар увидел двух женщин, стоявших к нему спиной: Эльвира Леоновна облокотилась на плиту, Эля мыла посуду.

– …так сложно сделать маникюр? – закончила старшая Шестакова начатую фразу. – Посмотри на себя!

Девушка возле раковины сжалась. Макар стоял и смотрел на ее спину – широкую спину в бесформенной уродливой рубашке.

– Я прощаю тебе твою феноменальную лень, из-за которой ты стала похожа на беременную козу, – после долгой паузы сказала Эльвира Леоновна, и голос ее удивительно контрастировал со смыслом произносимых слов. – Я с пониманием отношусь к тому, что ты оказалась непригодна к профессиональной умственной деятельности и зарабатываешь на жизнь, откровенно говоря, ерундой. Бог с ним! – в конце концов, ты действительно помогаешь мне по дому, и твоя помощь неоценима. Я это признаю, и мы все тебе благодарны. Но, Эля, неужели ты не можешь приложить хотя бы минимум усилий, чтобы выглядеть женственно! Боже мой, хотя бы аккуратно! Пользуйся моими кремами, запишись на маникюр, раз уж к двадцати семи годам ты так и не научилась ухаживать за руками самостоятельно, – но только делай что-нибудь! И не смотри на меня, как будто ты Золушка, которую отчитывает злобная мачеха. Все, что ты сейчас имеешь, Эля, – это твой собственный выбор.

Эльвира Леоновна выпрямилась, и Макар успел прикрыть дверь прежде, чем она обернулась. Не колеблясь, он нырнул за штору, а пару секунд спустя женщина вышла в коридор. Макар услышал вздох, затем – шаги, приглушенные ковром, скрип ступенек на лестнице, и только тогда решился выглянуть.

Никого.

Подумав, Илюшин вернулся к столовой, постоял возле неплотно прикрытой двери, прислушиваясь к звукам в комнате. Затем потянул ручку на себя и увидел в приоткрывшуюся щель, что Эля по-прежнему стоит к нему спиной, моя посуду в раковине.

– Элла, простите…

Она вздрогнула и резко обернулась, чуть не уронив тарелку и подхватив ее в последнюю секунду. Лицо у нее покраснело, на щеках расцвели два ярких пятна и посреди лба тоже было пятно, будто она ударилась.

– Я хотел спросить вас, как мне лучше добраться до санатория, – спокойно сказал Илюшин, делая вид, что не замечает ни красных пятен, ни слез в глазах. – Мое лечение должно начаться с завтрашнего дня, но я хочу разведать дорогу.

– Вам нужно на остановку восемнадцатого автобуса, – с готовностью отозвалась девушка. – Это сразу за поворотом, на Печенежской. А еще там ходит маршрутка, на ней добираться быстрее и удобнее, хотя и немножко дороже. Ехать около двадцати минут, и водитель всегда объявляет, что доехали до санатория. Да вы и не проедете мимо – он же большой…