Нодар Думбадзе - Закон вечности

• Название: Закон вечности
• Автор: Нодар Думбадзе
• Жанр: Русская классическая проза

---

- Полегче, дурак! - Дездемона вырвалась из рук Бабаянца и улеглась на разостланную загодя на земле шаль.

Отелло еще раз громко расхохотался, потом опустился на колени, приложил ухо к груди Дездемоны и, убедившись, что она мертва, в ужасе схватился за голову, затем выхватил фанерный нож, ткнул его, словно термометр, себе под мышку и растянулся рядом с бездыханным телом своей невинной супруги. Болонка - Яго, улучив момент, подбежала к акации и, подняв ножку, окропила прислоненную к дереву шарманку.

Трагедия окончилась.

- Браво, Бабаянц! - гремели балконы.

- Браво, Отелло! - гремели веранды.

- Браво, Мария! - гремел весь дом.

- Браво, Дездемона! - вопили женщины.

- Браво, Стелла! Браво, Яго! - визжали дети...

В столовой горел свет. Трое разговаривали вполголоса, почти шепотом, будто боялись разбудить кого-то четвертого. Настенные часы пробили дважды.

- Поторопитесь, пожалуйста, нам нужно побывать еще кое-где... проговорил мужчина.

- Оля, надеюсь на тебя... Ребенка отвези к маме в Хони*...

_______________

* Х о н и - старое название города Цулукидзе.

Женщина, дрожащими руками укладывавшая в чемодан белье, с мольбой взглянула на другую, плакавшую в углу женщину.

- Не беспокойся, Анико! - всхлипнула та.

- Завтра же!

- Не нужны, калбатоно*, эти завещания, - вмешался мужчина. - Я ведь сказал - вам зададут несколько вопросов по делу вашего мужа и отпустят домой. И чем скорее соберетесь, тем раньше вернетесь.

_______________

* К а л б а т о н о - форма вежливого обращения к женщине.

- Не бери греха на душу! - взмолилась женщина. - Пожалей несчастного ребенка! - Руки у нее дрожали, чемодан не запирался. Мужчина помог, запер чемодан и подал его женщине.

- Поторопитесь же, калбатоно, утро уже!

- Какая я тебе калбатоно?.. Если осталась в тебе хоть капля человеческой крови, сжалься надо мной... Скажи, что не застал меня дома... Я сегодня же исчезну, сгину, испарюсь... - В голосе женщины зазвучала слабая, еле уловимая нотка надежды.

- Нет, это исключено!

- Тогда повремени еще минуту, попрощаюсь с сыном, - попросила женщина.

- Да уж прощались три раза!

Женщина направилась к спальне, но мужчина опередил ее и спиной прислонился к двери.

- Давайте кончать! Всему свой порядок!

- Одну только минуту!

- Нет!

- Неужели нет у тебя ни жены, ни детей?

- Нет и не будет, я человек вольный! - улыбнулся мужчина.

- Раб ты, а не вольный! Несчастный раб, комедиант и подлец, вот кто ты! - взорвалась женщина.

- Кто из нас раб и подлец, это выяснится там, а теперь шагайте, пока я... - побледнел мужчина.

- Что - пока?..

- С изменниками родины иначе не поступают!

- И ты говоришь о родине?! Бродяга!

- Запомните эти слова!

- Запомню!

Мужчина взял женщину за локоть и повел к выходу.

- Оля! - крикнула женщина.

- Анико! Дорогая моя!

На минуту наступило молчание. И вдруг раздались громкие рыдания двух женщин.

- Ух, будь проклято все на свете! Нашли куда посылать меня! заскрипел зубами мужчина. - Хватит вам! Человек же я, в конце концов! - Он с трудом проглотил подступивший к горлу комок. - Хватит! Пошли!..

Ребенка разбудил громкий стук захлопнувшейся двери. Он быстро привстал в постели и посмотрел на кровать матери. Кровать была пуста.

- Мама! - позвал ребенок.

Ему никто не ответил.

- Мама! - повторил он тихо. Потом подошел к материнской постели и приподнял одеяло. Постель была еще теплая.

Страх поднялся от ступней ног, через колени проник в полость живота, затем сковал легкие и, наконец, застыл в зрачках. Босиком, в длинной, до пят, белой сорочке ребенок подбежал к двери и толкнул ее.

В столовой на низкой тахте, уткнувшись головой в руки, сидела тетя Оля. Плечи у нее дрожали. Ребенок остановился перед ней и тихо спросил:

- Тетя Оля! Где мама?

Женщина не ответила.

- Тетя Оля, где моя мама? - повторил ребенок, коснувшись плеча женщины худенькой холодной рукой.

- Твоя мама, Бачана... - Женщина запнулась.

- Куда ушла моя мама?!

Женщина обняла ребенка, прижала его голову к груди и закрыла ему рот рукой, чтобы не слышать этого жуткого вопроса. Ребенок замолк, но по движению его губ женщина догадывалась, что он повторяет один и тот же вопрос.

Ребенок продрог, холодный пот лил с него ручьями. Губы его посинели и уже не двигались.

- Боже, боже праведный, неужели ты не видишь это? А если видишь, то где же твое могущество?!

Обессилевшая женщина опустилась перед ребенком на колени...

- У мальчика порок сердца и острый невроз...

- Откуда? Почему, доктор? - спросила удивленно тетя Оля.

- Порок благоприобретенный... Не перенес ли он тяжелую травму?

- Н... нет!

- Сколько ему?

- Девять.

- Мда... а... а... странно... Очень странно...

Поезд медленно, словно зеленая гусеница, двинулся с Тбилисского вокзала. Тетя Оля раздела Бачану, надела на него длинную ночную сорочку, уложила на верхнюю полку, подложив под голову большой кожаный чемодан.

- Спи! - сказал она мальчику и уселась внизу, у окна. Бачана повернулся к стенке.

В переполненном общем вагоне было душно.

- А что принято говорить перед сном? - напомнила тетя.

- Спокойной ночи! - улыбнулся мальчик пассажирам и снова повернулся к стенке.

- Гляди, какой вежливый мальчонка! - удивился худой пассажир. - Мои дети только и обзывают друг друга сукиными сынами, да еще в моем присутствии!..

- А он кто? Ваш сын?

- Сын...

- Понятно... Но он совсем не похож на вас. Наверно, в отца?

- Да.

- Понятно... Верно сказано: яблоко от яблони недалеко падает...

- Ну-ка опустите шторы! - раздался повелительный голос проводника.

- Что случилось? - спросила тетя Оля.

- ЗАГЭС! - ответил кто-то.

- Ну и что?

- Боятся диверсии, - объяснил тот же голос.

- Диверсия... Диверсия... - повторил в полусне Бачана. - Утром спрошу у тети, что это такое...

И тут же сон сомкнул ему глаза...

...Ночью пришла мать. Она осторожно убрала из-под головы Бачаны чемодан и подложила мягкую пушистую подушку. Мальчик пошевельнулся. Мать обычно часто поправляла ему подушку, поэтому он даже не открыл глаза, а плотнее укутался одеялом.

- Положи голову на подушку, сыночек... - слышит Бачана шепот и чувствует прикосновение руки к щеке... Но почему рука такая шершавая? У мамы руки куда нежнее... Может, это папа? Да, наверно, папа, и он, конечно, положит под подушку подарок...

Гу-у-у-у... - гудит поезд.

Спит Бачана сладким сном. Спит, и снится ему чудесный сон... В зеркальном зале Дворца пионеров выстроились мальчики и девочки... Белоснежные сорочки... Алые галстуки... Бачана среди них. Сегодня не обычный день: Хосе Диас и Долорес Ибаррури раздают тбилисским пионерам шапки с кисточками - подарки детей республиканской Испании... Долорес Ибаррури, высокая, смуглая красивая женщина, вручает Бачане шапочку от имени баскского мальчика.

- Будь готов! - говорит Ибаррури.

- Всегда готов! - отвечает, салютуя, Бачана.

- Салют! - говорит Долорес Ибаррури, поднимая над головой кулак, потом гладит Бачану по щеке и тепло улыбается...

Поезд вихрем вырвался из Ципского тоннеля, не останавливаясь, миновал, гудя, станцию Марелиси (шарахнулись перепуганные люди, толпившиеся на перроне) и помчался дальше.

- Этак мы за час будем в Самтредиа! - проговорил хриплым голосом пассажир с обвязанной грязным бинтом шеей.

- А в Самтредиа он останавливается? - спросила встревоженная тетя Оля.

- Странный какой-то вагон прицепили к нам в Мцхете, - вступил в разговор худой пассажир, тот, что хвалил Бачану за вежливость. - На лестницах стояли военные. Я как раз спустился за водой, видел собственными глазами...

А поезд все мчался и мчался, проносясь мимо небольших станций и полустанков.

- Через полчаса Самтредиа! Остановка - три минуты! - Проводник шел по вагону, стуча ключом по койкам.

- Слишком уж быстро летит сегодня ваш поезд, - обратился к нему худой пассажир, - может, придется доплачивать?

- Доедешь - спроси об этом начальника станции! - огрызнулся проводник.

- А он встретит меня? - с напускной наивностью спросил худой.

- Если правительство не забыло предупредить его, встретит, конечно!

- Ну, на память нашего правительства я не жалуюсь... По сей день помнит, за кого я голосовал в девятьсот пятом на митинге во дворе Илорской церкви...

- Эй ты! Прикуси-ка язык да благодари бога, что я туг на ухо! прикрикнул на него проводник.

Худой прикусил язык. Поезд сбавил ход.

- Калбатоно, вы, кажется, сходите в Самтредиа? - Молодой пассажир коснулся рукой задремавшей тети Оли.

Тетя вздрогнула и открыла глаза:

- Что?

- Самтредиа, говорю, скоро. Вы сходите?

- Да.

Тетя вскочила, бросилась к Бачане.

- Бачана, проснись, дорогой! Сходим!

Бачана присел на койке.

- Быстрей, дорогой!

Тетя возилась с сумкой.

Мальчик протянул руку к изголовью и обомлел.

- Тетя Оля, где мама?