Дэйв Дункан - Настоящее напряженное

• Название: Настоящее напряженное
• Автор: Дэйв Дункан
• Издательство: АСТ
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1997
• ISBN: 5-15-000377-8

Большая Игра продолжается! Тот, кто вступил в Игру, уже не сможет выйти из нее по своей воле. Ставка в ней – смерть самой Смерти, а правила – таинственны и предопределены Великим Пророчеством.

«Словом друга завлечен он на погибель, песней друга брошен в легионы смерти… Страшен суд Освободителя; низко падут недостойные слов его. Мягок он и нескор на гнев. Приношения отложит он в сторону, а почести отвергнет. И станет Элиль первым искушением, а принц – вторым, но пробудят его мертвые.»

Неисповедимы пути пророчества, и кто знает, как суждено ему исполниться в НАСТОЯЩЕМ НАПРЯЖЕННОМ.

---

Церковный двор был темный и немного зловещий; сверху его накрывали кроны огромных тисов. Почти все пространство занимали надгробия, половина которых разрушилась от времени, превратившись в бесформенные валуны. Большая часть валунов заросла рододендронами, а газон нуждался в стрижке. Кто-то уже принимался за это, но так и бросил, оставив косилку стоять на лужайке. Обещанных влюбленных парочек в тени или в кустах видно не было, но, возможно, это викарий с его неожиданным порывом заняться садоводством разрушил романтическую атмосферу осеннего вечера.

Сама церковь оказалась маленькой и действительно очень древней, по крайней мере ее западный фасад, поскольку дверь располагалась в полукруглой арке.

– Норманнская, кажется, – предположил Смедли, исчерпав этим замечанием почти все свои архитектурные познания.

Чего нельзя было сказать про Стрингера.

– Скорее саксонская. Этот трансепт заметно более поздний. Ранняя готика. Возможно, середина тринадцатого века. Шпиль не древнее четырнадцатого.

– А эта железнодорожная станция за дальней стеной? Поздневикторианская?

– Возможно, это дом викария.

«Да ну!»

– Или сельская тюрьма.

– Ах, да. Кстати, капитан, я поздравляю вас с тем, как ловко вы выдернули своего друга из Стаффлз. Неплохо проделано! – Сердечность тона хирурга немного портили рыбьи глаза, ласковые, как у барракуды. – В среду вы не хромали.

– Я ободрал ногу, перелезая через стену.

– Мы еще гадали, чья это кровь. Вы показывали ногу врачу?

– Я надеюсь, что в Соседстве ее исцелит магия.

Стрингер фыркнул. С минуту он шагал молча, потом вздохнул.

– Кажется, мне необходим выходной.

Верно, бой был жестокий, не так ли?

Вчетвером они подошли к крыльцу. Алиса и Экзетер все топтались у ворот, глядя друг другу в глаза и шепча что-то. Должно быть, он все еще надеется уговорить ее идти с ними. Ну как он не поймет, что ее гораздо больше волнует тот, кто заворачивался в зеленый халат?

– Побыстрее, пожалуйста! – окликнула мисс Пимм. – Святой отец, у нас не было возможности поесть, а некоторым из нас предстоит долгая поездка. Найдутся ли в деревне еще открытые магазины, чтобы купить что-нибудь в дорогу?

Маленький человечек, похоже, пришел в сильное волнение от необходимости принимать решение.

– Магазины… нет. У меня есть немного ветчины… или вы можете спросить в «Быке». Миссис Девентри может приготовить для вас сандвичи.

Смедли отогнал от себя образ дородной дамы, перед которой возвышается гора сандвичей. Должно быть, он голоднее, чем думал. Он жадно затянулся сигаретой.

– Можете заехать за мной через полчаса или минут через сорок, – сообщила мисс Пимм Стрингеру, сопроводив это выразительным взглядом.

Стрингер нахмурился в ответ на вежливый приказ уйти, но, похоже, научился не спорить со своей новой секретаршей. Он протянул Смедли левую руку:

– Спасибо за несколько любопытных дней, капитан. Заглядывайте, если будете в наших краях, ладно?

– И вы тоже, – ответил Смедли.

Рука об руку подошли Алиса с Эдвардом, старательно пряча глаза.

– Я пошлю тебе открытку сразу же, как вернусь, – пообещал он.

– Нет, не пошлете! – отрезала мисс Пимм. – Это будет с вашей стороны на редкость неразумно. Я прослежу, чтобы она была в курсе ваших дел. Ради всего святого, да поцелуйте ее и ступайте внутрь! Спасибо вам за помощь, святой отец.

– О, не стоит благодарности, право же, мисс… э-э… Если я вам понадоблюсь, я буду стричь газон.

Вернее, пытаться стричь газон, подумал Смедли. Ба, да у него нервишки гуляют! Он чмокнул Алису в щеку и вежливо кивнул викарию, который подпрыгнул и ответил ему нервной улыбкой.

Он затоптал сигарету, повернулся и следом за мисс Пимм вошел в прохладный полумрак церкви. Эдвард вошел за ними и захлопнул за собой дверь. Эхо показалось Смедли похоронным звоном.

52

Смедли расстегнул рубаху. На полу валялась груда одежды, мужской и женской вперемешку. Еще там лежали два маленьких барабана. Он сел на стул и разулся. Пол был ледяной.

Черт бы это все побрал! Что бы она там ни говорила, трусы он снимать не будет! Во всяком случае, пока.

Он вышел из ризницы в неф. Из-за стены доносилось слабое стрекотание газонокосилки. Мисс Пимм с барабаном, повешенным на шею, замерла на одной ноге, подняв левую руку и запрокинув голову. «Огта! – возгласила она, опустила руку на барабан и подняла другую. – Испал!» Она обучала Экзетера движениям ключа, который должен был доставить его в Новую Зеландию. Он внимательно следил за ней и, казалось, совершенно не стеснялся своей наготы.

Борясь со смущением, Смедли прошмыгнул мимо них в проход. Он побродил по церкви, изучая витражи и отбрасываемые ими цветные пятна на полу. Арки западной части нефа были округлыми, восточной – стрельчатыми. Да, готика. Или это расширяли первоначальную, маленькую церковь, или просто сменилось поколение строителей. На дубовых пюпитрах уже были разложены к утренней службе молитвенники и сборники гимнов. Кафедра была современной и роскошной – возможно, как результат щедрых пожертвований Службы. Слишком большая для такой церкви.

Церковь действительно была очень маленькая.

И все же это была церковь, место, где люди молятся, такая же, какие можно встретить по всему миру. В англиканской общине никогда не заходит солнце. Его с детства учили почтению к таким вещам, он принимал это как единственную реальность и уважал всю свою жизнь. Его семья каждое воскресенье ходила в церковь. Они никогда не обсуждали религиозные вопросы. Это просто всегда было с ними – это было естественно, как дыхание. Танцевать нагишом в церкви по правилам игры не положено. Джентльмены вообще так не поступают, тем более в церкви.

– Умбатон! – произнесла мисс Пимм где-то сзади.

Ничего не получится. Все это гигантское, неслыханное надувательство. Безумие.

Омбай фала, инкутин…

Он не плакал вот уже несколько дней. Может, он просто миновал эту стадию? Может, он погрузился на новый уровень безумия, с бредовыми мечтаниями о полетах к другим мирам, где люди пересаживаются с велосипедов на машины, не преодолевая при этом реального пространства? Может, он – что бы там ни говорили ему его чувства – сидит сейчас в смирительной рубашке в камере для буйнопомешанных?

Он снова чувствовал свою правую руку. Рука не очень болела, но он чувствовал ее. Он недоверчиво покосился на повязку и попытался расслабить невидимые пальцы. Он стоял уже перед самым алтарем. Самый центр виртуальности, говорила она. Вздор!

Он вздрогнул.

Он отвернулся от алтаря. Свежие чайные розы и хризантемы в медных вазах. Здоровому человеку не положено разгуливать по церкви в раздетом виде. Это неправильно! Что, ради всего святого, сказал бы на это отец? Или мать, будь она еще жива, – ее бы это потрясло до глубины души. Или тетушки, несметный легион тетушек?

Остальные двое шли к нему по проходу.

– Капитан Смедли! – Резкий голос мисс Пимм замечательно резонировал в этой каменной гробнице. – Я же просила вас раздеться. Совсем.

– После репетиции в одежде.

– Нет, капитан, сейчас же! Вам не достичь необходимого настроя, если вы будете отвлекаться по мелочам. Вам потребуется время привыкнуть. Трусы долой!

Свирепо посмотрев на нее, он повернулся к ней спиной. Раздевшись окончательно, он не знал, что делать дальше. Не оставлять же одежду и белье здесь, чтобы их нашли поутру прихожане? Он оглянулся через плечо. Мисс Пимм смотрела на него, сложив руки на груди. Он мог представить, как она постукивает носком туфли по полу.

– Давайте сюда, – нетерпеливо сказала она. – Я положу их в ризницу, когда буду уходить. Ох, капитан, право! В первый раз я увидела обнаженного мужчину несколько сотен лет назад, и с тех пор ваши прелести не изменились ничуть.

Он передал ей сверток.

– Спасибо. И ваши бинты. Тогда начнем.

Наставница обучала их ритуальным движениям для «Омбай фала». Они прошли все в замедленном ритме, жест за жестом, и чем дольше тянулся этот фарс, тем хуже чувствовал себя Смедли. Он не без удовольствия заметил, что Экзетер начал дрожать. Правда, перейдя на положенную скорость, они немного согрелись. И все равно начал дрожать уже и он сам. Он решил, что температура тут ни при чем. Нервы.

Странное дело, мисс Пимм, казалось, было холоднее всех, хотя она единственная осталась полностью одета. Зато свирепостью своей она превосходила лисицу во время гона – она кричала на них при малейшей ошибке. Она то и дело косилась на часы.

Хоть что-то, понял Смедли, он схватывает быстрее Эдварда Экзетера. Экзетер казался растерянным, даже жалким. Тоскует по Алисе? Только сейчас понял, что никогда больше не увидит ее? Он даже не сможет послать ей открытку. Погубители не прекратят охоту за ним до тех пор, пока он не исполнит пророчество или не погибнет. Или ему просто не хочется переходить?