Игорь Коваленко - Улеб Твердая Рука

• Название: Улеб Твердая Рука
• Автор: Игорь Коваленко
• Издательство: МГП «МИК», АО «Анна+»
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1993
• ISBN: 5-87509-005-7

Историко-приключенческий роман «Улеб Твердая Рука» украинского писателя И.В. Коваленко продолжает серию исторических романов «СЛАВА» и посвящен периоду правления на Руси киевского князя Святослава, когда древнерусское государство расширяло свои границы, крепло, выходя на широкую международную арену. Накопленные историками факты о том времени дали автору возможность выбора острого сюжета.

Роман прослеживает удивительные судьбы кузнеца Улеба из приднестровского села Радогоща и его сестры Улии, захваченных в плен и увезенных византийскими воинами в Константинополь. Действие разворачивается то в Византии, то в печенежском Поле, то в гриднице Святослава…

---

Вот он, долгожданный час. Вот он каким оказался, этот час, вымученный в тяжких думах, чудившийся в мечтах солнечным, светлым, большим, как день Купалы, искрившийся в грезах, что пронесены через моря и реки, города и веси, сражения и праздники, годы и расстояния.

В глазах у Улеба все помутилось, торжествующий крик повис на его устах, едва он увидел бесчувственную сестру на руках счастливого Велко, который сбегал по мраморным ступеням, бережно и нежно прижимая к груди драгоценную свою ношу.

Улеб сразу узнал ее милые черты, хотя и была она в чужеземной желтой, как золотистая паутина, длиннополой хламиде, уже не такой тонкостанной, как прежде, не с косой-красой, а с распущенными волосами, что колыхались льняным потоком, доставая едва ли не до самого пола и застилая ее бледное лицо, еще хранившее следы недавнего сна.

Быть может, происходящее воспринималось ею как продолжающееся сновидение, кто знает. Онемевшая, изумленная, цепко обхватив шею Велко, вскинув ресницы и полуоткрыв алый рот, словно сдерживая дыхание, она глядела на Улеба, как на внезапно и ярко вспыхнувший свет, точно не могла поверить, что этот стоявший у подножия лестницы мужественный витязь и есть ее младшенький братец, незабвенный, любимый, много раз уже ею оплаканный.

А он подхватил ее из рук смеющегося булгарина, закружил, как былинку ветер, сам трепетал сорвавшимся с ветки листом, уговаривал дрожащим голосом:

— Слезы утри, никогда не прольешь их отныне, родная, никогда…

— Явь ли это? — шептала и плакала.

Велко крикнул:

— Скорее отсюда!

Калокирова челядь застонала, дескать, что с нею будет, когда воротится хозяин поутру и обнаружит такую пропажу. Но никто не осмелился заступить дорогу беглецам.

Беспрепятственно и поспешно оставили наши герои ненавистное логово Калокира, предварительно заперев хорошенько все большие и малые двери, чтобы ни один из его обитателей не выскользнул наружу и не поднял тревогу в городе.

— Улия, возможно ли освободить остальных наших? Где они, бедолажные? — спрашивал Улеб.

— Давно по миру рассеяны. И Улии больше нет, есть Мария…

В крытом каменном загоне для скаковых лошадей и рабочих буйволов отобрали и оседлали трех жеребцов и, ведя их на поводу, спустились к саду по песчаной тропинке.

— Куда? Зачем? — ошеломленно шептала она, но они не слышали ее.

До чего все-таки непостижим и забавен человеческий нрав! И в такую-то минуту Улеб с Велко умудрились затеять свару из-за того, что каждый настаивал, чтобы Улия укуталась именно в его накидку.

— Сама поскачешь или сядешь за спину кому-то из нас?

— Куда? Зачем? — все шептала, как в забытьи.

— Ох, голубка, мы и в крепости Калокира побывали, да уже не застали тебя. Сколько воды утекло с тех пор! Где только не были. — Велко просто не мог оторвать от нее восхищенного взора, заикался от волнения и от избытка чувств, лихорадочно поглаживая гриву коня.

— А я с Кифой, женкой своей, хаживал за тобой к печенегам. Ты же вот где, сестрица. Будет услада Родогощу! — взахлеб вторил Улеб.

— Говорите, говорите, ангелы, век бы слушала вас… — шептала она, словно молитву. — И не снится мне… Как узнали, где я?

— То после, после, — сказал Велко.

— Верно. — Улеб нетерпеливо и осторожно подталкивал ее к коню. — Тебя вызволить их дворца — полдела. Впереди еще битком набитый Адрианов град.

За околицей, сколько хватал глаз, сплошным роем огней протянулись становища византийской армии. Да и улицы переполнены войском. Клокотал, кипел Адрианополь, не город, а судорожный и многоликий сомнамбул. Надо торопиться.

— Не медли, сестрица! Что же ты!

Скользя ладонями по запыленной грубой одежде на груди и руках Улеба, обратив лицо к Велко, она медленно опустилась на колени и, задыхаясь от слез, заговорила, точно в мольбе и отчаянии. Оба воина отказывались верить ушам своим, не могли постичь чудовищный смысл ее слов. А голос ее, поначалу чуть слышный, становился все тверже и тверже.

— Окрещена и повенчана, я жду дитя. Не оставлю мужа моего, не преступлю клятвы, не оскверню святого креста. Идите с богом, вечно буду молиться за вас.

— Улия! — закричал потрясенный Улеб.

— Мария! — Велко судорожно пытался поднять ее с земли.

Сказала она:

— Волею господа нашего Иисуса Христа, я остаюсь. Я жду дитя…

Глава XXVIII

Легкий дырявый туман уползал медленно и лениво, нехотя очищал земную впадину с широким и плоским дном. Тихо было внизу, где змеился скудный ручей. Царило безмолвие на обращенных друг к другу склонах двух холмов, на которых застыли в готовности два пришедших на битву воинства.

— Совсем развиднелось, — сказал Святослав. Нетерпеливым жестом призвал паробка, повелел: — Скачи к грекам с толмачом, передайте, что хочу сойтись с главным воеводой их цесаря на поединок перед великой бранью.

В брызгах росы понеслись посыльные через низину, скинув оружие и подняв правые ладони с растопыренными пальцами, и от первого стука конских копыт, разорвавших гнетущую тишину, всколыхнулись, зашевелились, ожили обе внутренние щеки противостоящих холмов, прокатился гул по рядам воинов, тех и этих.

Еще накануне уведомили Святослава, что Цимисхий внезапно отбыл на Босфор и прихватил с собой верноподданных Склира и Петра подавлять очередное восстание в Азии. В европейской же армии василевс оставил магистра Куркуаса, полководца прославленного.

В самом центре блистательной армии Византии возвышался шатер, над которым реял гигантский прапор с латинской надписью: «Спаси, господи, люди твоя». Окоченевшие под панцирями от долгого пребывания на свежем воздухе «Люди господа» чертыхались украдкой и поглядывали на священный шатер, откуда должен был вскоре показаться наместник Божественного, чтобы благословить их на битву.

Куркуас вышел из шатра. Солдаты восторженно заколотили оружием по щитам, попы осеняли их крестами. Еще раз оглядел полководец ложбину, кивком головы поощрил мензураторов за удачно подобранное место для сражения.

Тут по цепочке и донесли Куркуасу о вызове росского князя. Насупился Куркуас и спросил у свиты:

— Кто из вас готов обнажить меч против первого варвара?

— О славный! — вскричали в ответ. — В поединках нет искуснее патрикия Калокира!

— Пусть спускается к ручью.

Посыльные Святослава помчались обратно, сообщили ему:

— Княжич, их вождь не хочет с тобой мериться, отрядил просто воеводу.

— Куркуас не из робких, знаю. Стало быть, пренебрег. Коли так, и от нас сойдет кто проще.

Князь не успел решить, кого послать, как у его коня, отстранив прочих, оказались Улеб и Велко.

— Позволь мне! — требовал один.

— Нет, мне! — настаивал второй.

— Я не против, — сказал Святослав, — только нужно ли так горячиться?

Тот ромей у ручья лютый ворог мне! — вне себя кричал Улеб. — Я давно ищу с ним встречи! Дозволь, княжич, сделай милость!

— Мне он принес не меньше лиха! — кипятился Велко. — Обращаюсь к твоей справедливости, господарь!

Но Улеб воскликнул:

— Не ты ли, князь, обещал еще в Киеве, что исполнишь любое мое желание! Я сдержался тогда, а теперь прошу!

Святослав объявил войску:

— Отдаю свое седло и меч отважному уличу из Радогоща! Признаю его право!

Воля князя — закон. Велко сам заботливо поправил кольчугу на побратиме, сам пристегнул к его поясу новые ножны да помог подогнать ремни-петли щита по его руке, ибо мускулы Улеба были покруче княжеских.

Между тем польщенный динат уже гарцевал в котловине.

Улеб был уже рядом с Калокиром, молвил, обращаясь к нему:

— Приглядись-ка ко мне.

— Заклевали б всех вас вороны!..

— То успеется. Поначалу давай померяемся, вон ведь сколько народу замаялось, ожидаючи поединка. А чтобы придать тебе прыти, скажу: это я и чеканщик из Расы как-то ночью наведались в гнездовище на горе Адрианова града, чтобы отнять у тебя нашу Улию.

— Вы?! Это были вы? Боже милостивый, ты послал мне утешение сегодня!

И, к всеобщему недоумению, Калокир поскакал к своему обозу, чтобы тут же вернуться, саркастически хохоча и размахивая ветхим от времени скомканным женским платьем со славянскими узорами. Он кричал, ворочая головой во все стороны и тыча в Улеба пальцем:

— Знайте все! Это раб! Беглый раб! Червь ничтожный! Он скрывает клеймо на плечах под броней воина! Вот одеяние, подобающее его мечу! — Динат швырнул платье в Улеба. На холме Куркуаса загоготали. На холме Святослава застонали от неслыханного оскорбления. Калокир шипел: — Надень его, надень, антихрист. Берегла его Мария, да выбросила.

— Довольно. — Улеб хоть и потемнел лицом, но не уронил достоинства, молвил сдержанно: — Мы не в кругу арены, а на пороге великой сечи.

— Изрублю на куски! — исступленно грозился динат. — На мельчайшие крохи! Чтобы вороны исклевали!

Голос Меткого Лучника покрыл общий шум:

— Что медлишь, брат мой! Начинай!

— Это можно, — сказал Твердая Рука и ударил коня каблуками.