Джон Коннолли - Черный Ангел

• Название: Черный Ангел
• Автор: Джон Коннолли
• Издательство: Мир книг
• Жанр: Триллер
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-486-01099-6

Зловещий, жестокий, шокирующий, Черный Ангел несется над мрачным, погрязшим в преступлениях Нью-Йорком. Развлекаясь дерзкими похищениями и душераздирающими убийствами, играет с содрогающимися жертвами в дикую, кровавую игру. Зло обрело свое лицо, вырвавшись из адской бездны, чтобы раскрыть чудовищную тайну древних времен... Ни вздохнуть, ни отвести взгляда. Страница за страницей, и ледяные тиски страха сжимаются все сильнее. Ночь за ночью, и царство падших ангелов смыкает над городом железные оковы мести и греха.

Расследуя дело об исчезновении Алисы Темпл, детектив Чарли Паркер вновь оказывается на острие борьбы света и тени, добра и зла.

---

— Похоже, его наряд сделан из какого-то металла, — заметил священник, не скрывая некоторого предубеждения.

— С высокими отражательными способностями, — добавил я.

— О, да. — Священник еще не оправился от потрясения и был явно сбит с толку. — Не думаю, что я когда-либо прежде видел хотя бы нечто подобное. Он... э... это ваш друг?

Я попытался не выдать голосом некоторого смущения.

— Он один из крестных отцов.

Наступила многозначительная пауза. Этот приглашенный священник служил миссионером в Юго-Восточной Азии и сейчас проводил отпуск дома. Вероятно, ему довелось многое видеть в своей жизни. В какой-то степени было лестно думать, что заштатный обряд крещения в Южном Мэне заставил его потерять дар речи.

— Надо, по возможности, держать его подальше от открытого огня, — сказал священник, как только сумел заставить себя произнести нечто вразумительное.

— Было бы разумно.

— Конечно, ему все равно придется держать свечу, но я попрошу его держать ее на вытянутой руке. С этим все должно быть в порядке. А крестная мать?

Теперь пришла моя очередь выдержать паузу перед ответом.

— Вот тут-то и начинаются сложности. Видите того джентльмена, стоящего рядом с ним?

Подле Эйнджела, возвышаясь над ним по крайней мере на фут, одетый в строгий темно-синий костюм, стоял его любовник Луис. Можно было бы описать Луиса как обывателя — республиканца, вышедшего из простонародья, — только любой уважающий себя обыватель-республиканец, вышедший из простонародья, поторопился бы запереть двери на все задвижки, закрыть ставни и ждать появления конной полиции, а не допустить в свою компанию этого человека.

Он был в темных солнечных очках, но даже под их защитой он, похоже, изо всех сил старался не смотреть в сторону своего столь впечатляющего спутника. По правде говоря, Луис производил бы хорошее впечатление, если бы не этот его бросающийся в глаза спутник.

Только вот дело как раз осложнялось тем, что Эйнджел явно демонстрировал желание следовать за Луисом по пятам повсюду и даже иногда заговаривал с ним.

— Высокий джентльмен? Он, кажется, немного не к месту.

Весьма верное впечатление. Луис выглядел, как всегда, безупречно, и мало что в его физическом облике могло навести постороннего человека на подобное высказывание. Вряд ли священника могли смутить его рост или цвет кожи. И все же, как ни странно, чувствовалось, что он совсем другой и от него исходит смутное ощущение потенциальной опасности.

— Ну, как я полагаю, он тоже будет крестным отцом.

— Два крестных отца?

— И крестная мать: сестра моей супруги. Она где-то там, на улице.

Священник заерзал на месте, выдав этим свои переживания.

— Как-то все чересчур необычно.

— Я знаю. Но в таком случае они необычные люди.

Был конец января, и в тенистых местах снег еще не таял. Двумя днями раньше я ездил на винный склад в Нью-Гемпшир закупать дешевую выпивку для праздника в честь обряда крещения.

Закончив с делами, я решил прогуляться вдоль реки Андроскоггин. Лед у берега все еще был толщиной с фут, хотя и усеян трещинами. Но середина реки уже освободилась ото льда, и вода медленно и неуклонно текла по направлению к морю. Я шел по берегу против течения, вдоль густо поросшего ельником уступа, который река создала за многие годы, отхватывая куски топи, где болотные ягодные кустарники мирно сосуществовали с елями и лиственницами. В конце концов я добрел до зеленовато-фиолетового болотистого берега, где мох сфагнум был увит клюквой. Я отщипнул ягоду, подслащенную морозом, и положил в рот. Потом медленно надкусил, чтобы почувствовать вкус сока.

Отыскал давно поваленное дерево, посеревшее и местами подгнившее, и присел на него. Наступала весна, а вместе с ней долгое неторопливое таяние. Снова появятся новые листья и новая жизнь.

Сколько себя помню, я всегда был «зимним» человеком. Теперь, больше чем когда-либо прежде, я не желал изменений, хотел остаться закованным в лед, запорошенным снегом, свернувшимся коконом. Я думал о Рейчел и Саманте и о тех других, кто ушел перед ними. Жизнь замедляется зимой, но теперь я хотел, чтобы она полностью остановила свое поступательное движение для всех, кроме нас троих. Если бы я мог удержать нас здесь, обернуть всех троих в белое, то, возможно, все было бы прекрасно. Если дни будут продвигаться только для нас, то никакая боль нас не застигнет. Никто не появится у нашего порога, никто не предъявит нам никаких требований, кроме тех элементарных вещей, в которых мы сами нуждались и которые легко и свободно отдавали друг другу.

И все же даже здесь, среди тишины зимнего леса и поросшего мхом болота, тайная жизнь продолжала идти полным ходом под покровом снега и льда.

Покой и неподвижность были всего лишь уловкой, иллюзией и могли провести лишь тех, кто не желал или не был способен приглядеться пристальнее и увидеть то, что лежит под поверхностью. Время и жизнь неуклонно и непреклонно движутся вперед.

Тем временем уже темнело. Скоро наступит ночь, и снова придут они.

Они приходили все чаще, маленькая девочка, которая была почти моей дочерью, и ее мать, которая была не совсем моя жена. Их голоса звучали все требовательнее, память о том, какими они были со мной в этой жизни, все больше искажалась под влиянием форм, которые они приняли в следующей. Когда они только начали приходить, я не мог бы объяснить, что это было. Я воспринимал их как видения, вызванные скорбью по ним, как творения моего лишенного покоя, измученного чувством вины сознания, но постепенно они стали принимать форму своего рода несусветной реальности. Я не привыкал к их присутствию, но учился принимать это. Реальность или воображение, но тогда они все еще символизировали любовь, которую я когда-то чувствовал и продолжал чувствовать. Но теперь они становились немного другими, и шепот их любви уже цедился сквозь сжатые зубы.

Мы не будем забыты.

Все трещало и разваливалось вокруг меня, и я не знал, что делать, поэтому сидел посреди снега и льда на подгнившем стволе дерева и отчаянно желал, чтобы часы прекратили свой бег.

* * *

Было много теплее, чем в предыдущие дни. Рейчел стояла у церкви, держа на руках Сэм, завернутую во все белое. Мать Рейчел, Джоан, стояла рядом. Наша дочь крепко зажмурила глаза во сне, как будто чего-то сильно испугалась. Зимнее солнце на ярко-голубом небе заливало своими холодными лучами Блэк Поинт. Наши друзья и соседи разбрелись по церковному двору, разговаривая друг с другом или куря. Большинство приоделись для случая, радуясь отличному поводу надеть на себя праздничную одежду зимой. Кое-кому я кивнул, отвечая на поздравления, затем присоединился к Рейчел и Джоан.

Когда я приблизился, Сэм проснулась и замахала ручонками. Она зевнула, затуманенным взглядом огляделась вокруг, затем решила, что нет ничего такого уж важного, чтобы не подремать еще. Джоан подвернула белый платок под подбородком Сэм, чтобы сохранить тепло. Эта невысокая, крепко сбитая женщина не слишком признавала косметику и очень коротко стригла свои серебристые волосы. Впервые повстречавший ее тем утром, Луис высказал предположение, что она пытается войти в контакт со своим вторым "я", страдающим лесбийскими наклонностями. Я посоветовал ему попридержать свое мнение при себе, иначе Джоан Вулф попытается войти в контакт со вторым "я" Луиса, разорвав грудь и вырвав сердце этого гея. Мы с ней по большей части неплохо ладили, но я знал, что ее беспокоит безопасность дочери и новорожденной внучки, и эти опасения объясняли появление отчужденности и холодности между нами. Я признавал, что Джоан имела причины испытывать тревогу из-за случившегося с моей первой семьей, но от этого мне ничуть не легче было выносить ее молчаливое неодобрение. Однако по сравнению с моими отношениями с отцом Рейчел мы с Джоан были просто сердечными друзьями. Стоило Фрэнку Вулфу залить в себя пару бокалов со спиртным, как он начинал чувствовать насущную потребность высказаться в мой адрес. И большинство наших встреч завершались словами: «Послушай, если хоть что-нибудь, хоть когда-нибудь, случится с моей дочерью...»

На Рейчел было светло-голубое однотонное платье, очень простенькое, без лишних украшений. На спине платье чуть замялось, а из шва почему-то торчала нитка. Она выглядела утомленной, рассеянной и смущенной.

— Я могу взять Сэм у тебя, если хочешь, — предложил я.

— Нет, с ней все в порядке.

Ответ показался мне слишком поспешным. Я был вынужден сделать шаг назад, как будто меня больно ударили прямо в грудь. Я посмотрел на Джоан. Через пару секунд она отошла к младшей сестре Рейчел, Пэм, которая курила и флиртовала с группой восхищавшихся ею местных парней.

— Знаю. — Я старался говорить спокойно. — Меня больше беспокоишь ты.

Рейчел на мгновение прижалась ко мне, но затем (словно отсчитывала секунды, когда можно будет снова увеличить расстояние между нами) отодвинулась от меня.