Александр Громов - Шанс для динозавра

• Название: Шанс для динозавра
• Автор: Александр Громов
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-33451-3

Три космолетчика, три беглеца с Земли, три дезертира вырождающегося человечества, захлебнувшегося в скотском благополучии… И новый мир, мир позднего Средневековья на западный манер, мир бестолковой, кровавой, но многообещающей юности цивилизации. Можно ли позволить ей повторить ошибки землян, зная, куда они в конце концов приведут? И вот появляются три загадочные, внушающие трепет фигуры – князь, пророк и дьявол. Они не боги, а стрелочники. Им предстоит титаническая работа – перевести развитие юной цивилизации на иной путь. Но не все идет гладко, особенно когда тает доверие между единомышленниками…

---

Но это было потом, когда Сумгава дослужился до поста младшего начальника и на него начали строчить доносы. Поначалу он был нищ и если интересовал кого-то, то исключительно благодаря своей экстравагантности. По-видимому, свихнувшись на цифрах, он даже осмеливался утверждать, что мир есть Число, исшедшее из Нечисла, и это сходило ему с рук. Забавник! А между Барини, в те годы еще гвардейским полковником, пророком Гамой и дьяволом Отто состоялся разговор по визору.

– Заурядный шарлатан, – с брезгливой скукой, свидетельствующей о постоянном общении с подобным контингентом, молвил дьявол, выслушав предложение Барини.

– Незаурядный шарлатан, – поправил Гама.

– А может быть, незаурядный ученый? – не согласился Барини. – Ну и что же, что шарлатан? Одно другому не мешает, вспомни хоть Парацельса.

– Кажется, твой протеже скорее Пифагор, чем Парацельс, – усмехнулся Гама. – Число, исшедшее из Нечисла… гм, любопытно. Ты уверен, что этот тот человек, который нам нужен?

Барини еще не был уверен, но дал себе слово поберечь «забавника». Он начал покровительствовать Сумгаве, дважды предупреждал его об опасности, снабжал через третьи руки редкими книгами, а однажды намеком дал понять: живет, мол, в горах пророк Гама, удивительный старец, умеющий делать удивительные вещи и несущий удивительное знание… Сумгава заинтересовался.

Вся работа с ним чуть не пошла прахом из-за доноса и ареста. Сам рискуя, Барини раздал немало имперских золотых и платиновых унганских монет, но смог добиться лишь того, что к Сумгаве не применили серьезных пыток. Но Сумгава, без сомнения, погиб бы, умри маркграф Унгана месяцем позже. Пока в Марбакау шла заварушка, об узнике не вспоминали, а Барини, захватив власть, выпустил его, подлечил и назначил начальником княжеской канцелярии. Вскоре Сумгава явился к нему с проектом ее реорганизации, да столь толковым, что Барини только диву давался. Вот тебе и «заурядный шарлатан»!

Но еретик, пифагореец, алхимик и расчленитель собачьих трупов годился на большее, чем управлять финансами княжества. Когда Барини неожиданно для всех решил нанести визит удивительному горному отшельнику, он взял с собой Сумгаву. Последствия этого шага были таковы, что несколько позже, уже после официального разрыва князя со Всеблагой церковью, не было лучшей кандидатуры на пост духовного главы нового вероучения в Унгане. Возможная перспектива повторения истории Томаса Бэкета не пугала Барини уже потому, что святой Гама нимало не походил на папу римского. Кроме того, Сумгава был не алчен, не тщеславен, очень умен, а главное, очень любопытен. Приняв флаер и прочие чудеса как зримые свидетельства божественного вмешательства в дела человеческие, он не сумел удержаться от вопроса: почему, мол, эта штука все-таки летает?

Властолюбие Сумгавы было огромно, но своеобразно. Вряд ли его удовлетворила бы светская власть. Но быть кое в чем существенном выше самого князя, жить аскетом, обладая громадной духовной властью над людьми, а иногда даже вносить свои нюансы в новое вероучение – здесь Сумгава был как рыба в воде. Правда, над ним стоял пророк Гама, но, во-первых, только он один, а во-вторых, Гама был далеко и редко вмешивался в практические дела.

Иногда Барини радовался тому, что Сумгаву не прельстила в юности духовная карьера. Какой вышел бы прелат, какой умный и опасный противник! Вероятно, необычайно активному уму Сумгавы претила заскорузлость Всеблагой церкви, давно уже отдающей мертвечиной. А уж из церковных застенков он вышел лютым ее противником.

Теперь он стал настоятелем храма Водяной Лилии, отстроенного на месте конфискованной усадьбы некоего графа, следил за деятельностью подчиненных ему мелких монастырьков и святилищ, принимал паломников, распространял учение Гамы, рассылая по Империи проповедников под видом купцов, актеров, ландскнехтов, бродяг всех мастей и даже священников Всеблагой церкви, хранил часть княжеской казны и массу княжеских секретов, а главное, по поручению князя, всецело одобренному Гамой, наладил великолепную шпионскую сеть, раскинувшуюся на всю Империю. Лучшего человека на этом месте нельзя было себе и представить.

Официально князь навещал монастырь Водяной Лилии ради душеполезных бесед с настоятелем и просветления через созерцание. Созерцать было что: за низкой стеной монастыря меж больших и малых построек, возведенных по эскизам самого Гамы, прихотливо петлял ручей, местами разделяясь на протоки и вновь сливаясь, и журчала на отводах ручья вода, перетекая из пруда в пруд. В прудах белели лилии и лениво шевелились спины упитанных рыб. Тишина, спокойствие, умиротворенность… Иногда Барини в самом деле приезжал сюда только для того, чтобы отдохнуть душой.

Сегодня он приехал для другого. Приехал с крепкими телегами и большой охраной, ибо груз был тяжел и ценен. Отто выполнил требуемое, привез золото. Привез и платину, добытую в горах рабами горских кланов и поднесенную Гаме. Барини знал, что крестьяне с равнины, мелкие купцы, не способные заплатить выкуп, и прочие несчастные, захваченные горцами в набегах, недолго живут на платиновых приисках. Что там княжья каторга по ту сторону гор! На каторге еще цветочки. Но проклятый металл был нужен, остро нужен. Приходилось закрывать глаза.

Открытая со всех сторон беседка возле большого пруда не позволяла тайно подслушать разговор. При взгляде со стороны казалось, что князь и настоятель погружены не столько в беседу, сколько в созерцание.

– Я начинаю чеканить золотую монету, – негромко говорил князь. – При весе имперского золотого она будет более высокой пробы. Вброс золота поколеблет имперские финансы.

– И нанесет удар по престижу Империи, – бесстрастным тоном добавил Сумгава.

Барини улыбнулся. Сумгава глядел в корень: до сих пор ни одному, даже самому крупному имперскому вассалу не дозволялось чеканить золотую монету. Серебряную, от крайности платиновую – еще куда ни шло. Но далеко не всем и лишь за большие заслуги. Начиная выпуск своих золотых, Барини давал Империи крепкий щелчок по носу. Одно дело – объявить о независимости и отстоять ее с оружием в руках, другое – вести себя как самовластный хозяин. А кроме того, деньги ходят повсюду, забредая в самые отдаленные углы, – теперь уже Империи не удастся изображать, будто Унган по-прежнему одна из ее провинций, разве что охваченная смутой.

– Вот именно, – сказал князь. – Нанесет. Удар. Да, кстати. Я забыл поблагодарить вас, настоятель, за приемку и хранение груза. Я признателен. В свете особых обстоятельств десять тысяч унганских золотых будут переданы в ваше распоряжение сразу, как только монетный двор отчеканит их. Это сверх обычного взноса.

– Щедрый дар, – с легким поклоном сказал Сумгава.

– И очень своевременный, – заметил Барини.

Настоятель остановил на лице князя внимательный взгляд.

– В самом деле?

– Безусловно. Потребуются большие восстановительные работы после пожара. Боюсь, что главный храм придется строить заново, а лес нынче дорог, да и камень тоже.

Помолчали, глядя на поднятую ветерком рябь на поверхности пруда.

– Князь мудр, – сказал наконец Сумгава. – Князь прозревает будущее. Могу ли я спросить князя: как скоро нам ждать бедствия?

– Боюсь, что со дня на день, – ответил Барини. Его забавляла эта словесная игра, но он не улыбался. – Только не бедствия, а гнусного преступления. Было бы просто замечательно, если бы прозорливость настоятеля помогла избежать ненужных жертв.

Сумгава сокрушенно покачал головой.

– Разум и сердце восстают против такого будущего, тем паче ближайшего… Но все в руках Единого. Смиренный монах благодарит князя за пророчество. Может ли он хотя бы надеяться, что поджигателя поймают?

– В этом нет никаких сомнений.

– Вероятно, негодяй окажется агентом одного из орденов Всеблагой церкви?

– Более чем вероятно. Но, скорее всего, наймитом.

Сумгава кивнул. Было ясно как день: Барини ищет повод к войне, будто мало ему поводов. Хотя, если посмотреть непредвзято, реальных неопровержимых поводов как раз нехватка. Особенно поводов скандальных, вопиющих, понятных самому тупому простолюдину, – поводов сказать во всеуслышанье: «Ну все, лопнуло мое терпение!» – и позвать того простолюдина на войну, да так, чтобы тот сам пошел в охотку. Понятна была и судьба «поджигателя» – быстрая казнь без предварительных пыток в обмен на публичное признание вины и имена тех, кто оплатил злодеяние. В тюрьмах всегда можно сыскать подходящую кандидатуру.

Все это уже не интересовало Сумгаву. Но вот главный храм… Храма было жалко. Столько трудов… Впрочем, звонкая монета поможет быстро выстроить новый храм, еще краше. Конечно, не сразу, зато монахам будет лишний урок смирения и трудолюбия.

И главное – стало окончательно ясно, что война разразится очень скоро, по всей вероятности, еще до осени. Князь решился. Очень, очень ценные сведения!