Михаил Анчаров - Самшитовый лес

• Название: Самшитовый лес
• Автор: Михаил Анчаров
• Жанр: Научная Фантастика

---

- А вы?.. - спросила она. И ушла.

Барбарисов сказал хмуро:

- Не расспрашиваю об успехах...

- Дурачок ты... - сказал Сапожников. - Трамваи же не ходят. Шел пешком через весь город.

И ему снова вспомнилась вся пустынная дорога, и его громкие шаги по твердому ночному асфальту, и блеск трамвайных рельсов на перекрестках, и внезапные сутулые пары из-за угла - обязательно мужчина в ватнике и женщина в резиновых сапожках: грибники спешили за город, - а потом стал накрапывать дождик, в впереди между домами начал вспухать рассвет, и Сапожников первый раз не чувствовал себя одиноким на пустой ночной дороге.

- Окажи мне услугу, - прошептал Барбарисов. - Повтори то, что ты сказал, только погромче.

- Понятно, - сказал Сапожников, покосился на дверь и сказал громко: Дурачок ты... Трамваи же не ходят!.. Шел пешком через весь город!

- Да не ори так.

Отворилась дверь, и вошла Глаша.

- - Вы хотите есть? - спросила она.

И тут опять раздался звонок. Барбарисов сказал:

- Кого там еще черт несет?

- Это телефон... - Глаша убежала.

- Ну что Вика? - спросил Барбарисов.

- Если мне не изменяет память, я, кажется, втрескался, - сказал Сапожников.

Глаша протянула через комнату шнур и поставила аппарат на стол.

- - Это вас.

Сапожников взял трубку.

- - Слушаю. Привет... А собственно, почему вы не спите?.. Конечно... Я только что говорил Барбарисову, что я, кажется, втюрился... Почему потише?.. Мне приятно, чтобы об этом знала вся Рига.

Он положил трубку, на него смотрели.

- Ну, братцы, - сказал он, - я отправляюсь к Вике... Спать, видимо, буду только в Москве... Глаша, есть возражения?

- Глаша смотрела на него с интересом. Подняв бровь.

- Мне понравилось, как вы с ней говорили... - протянула она. - И что все вслух... Мне это нравится.

- Вы хороший парень, - сказал Сапожников. - И я вас люблю.

- Я не парень, - сказала Глаша.

- Слушай, от тебя электричество в тыщу вольт, - сказал Барбарисов Сапожникову. - Сегодня ты на моем докладе, не забудь. В Майори... Бери Вику, и приезжайте вместе.

- Если она не заснет, - сказал Сапожников, бойко, петушком, серым козликом выскакивая из комнаты, будто и не было ничего, будто он хмельной, или бездушный, или легко относится к жизни и все его страдания липовые, но, слава богу, жизнь сложней всякого мнения о ней, и это обнадеживает, надо только иметь терпение, а где его взять иногда... Сапожников хлопнул дверью, и квартира Барбарисовых закачалась на тихой волне.

Тихая волна понесла Сапожникова, и он закачался первый раз за эти лютые годы, потому что ему не стало смысла сопротивляться, потому что первый раз он не должен был ни перед кем-то хранить навязанный ему облик, хранить даже тогда, когда все облики были разбиты, и его продали, и четыре года длилась эта метель, эта пытка, когда с него сдирали панцирь и ели живого, как китайцы черепаху.

Они с Викой поцеловались.

Весь день они провели вместе и ели сосиски и яичницу в каком-то буфете, у стойки пили кофе, потом обедали в ресторане "Луна", до смерти хотели спать, потом перехотелось, осталась только лихорадка и гул в ушах, потом вечерело и пришла пора ехать в Майори. Грохотала электричка. Барбарисов сидел напротив них, а Вика пыталась задремать на плече у Сапожникова.

Все было открыто всем, и никто ничего понимал, а за окошком хмурые поля и мокрые полустанки.

Лекцию Барбарисов читал хорошо, а в перерыве сказал грустно:

- Идите прогуляйтесь у моря. Потом встретимся.

- Нет-нет, - сказала Вика.

И они ушли.

Это было странное, совсем другое море, плоское, серо-сиреневое от вечернего неба до горизонта. По блеклому спокойному песку прогуливались люди в пальто, и на воде, как утки в пруду, сидели белые чайки.

- Иди сюда... я соскучился, - сказал Сапожников.

Она стала перед ним и подняла голову.

- Я все равно соскучился, - сказал Сапожников. - Даже когда ты рядом, я по тебе соскучился. Мне кажется, я тебя сто лет не видел.

Они поцеловались. Потом долго стояли, обнявшись, и никто им не мешал.

- Почему ты такой? - сказала Вика ему в плечо.

- Не знаю... - сказал Сапожников. - Жизнь меня дразнит, как дети мартышку. Протягивает яблоко, потом отдергивает его, и я становлюсь злым и недоверчивым. Тогда я говорю - а подите вы все, не нужен мне ваш сладкий кусок, плевать я на него хотел, обойдусь черной корочкой. И тогда поднимается вопль. Ах так, кричат дети, не хочешь нашего яблочка, ну мы тебе покажем! И показывают, между прочим. Я не доверяю детям.

- Я не ребенок, - сказала Вика. - Ты с самого начала меня не понял. Я здоровая баба. Это у меня только глаза жалобные. Зачем ты соврал, что получил телеграмму?

- Я не соврал, - сказал Сапожников.

Они перешли на шаг в сторону, потому что песок под ними все время проваливался, он только сверху был слежавшийся и твердый.

- Я же знаю, что никакой телеграммы не было.

- Неважно, что не было, - сказал Сапожников. - Важно, что я ее получил.

- Не смейся.

- Я не смеюсь. Я кричу... Неужели незаметно?

И тут диктор неугомонной радиостанции "Маяк" сообщил:

- Советский ансамбль "Березка" отбыл сегодня на родину, завершив триумфальную поездку по странам Среднего Востока.

- Знаешь, хорошо, что у нас не было романа, - казал Сапожников.

- А у нас не было романа?

- Ну, всяких там плотских радостей.

- Мы просто не успели.

- Нет, не просто, - сказал Сапожников. - Просто это было не нужно. Оли услышали тяжелые шаги по песку, как будто шла статуя командора, но ей было трудно в темноте на Рижском взморье.

- Сапожников, - сказал Барбарисов. - Я Глаше звонил, тебе телеграмма пришла из Москвы.

- Какая телеграмма? - спросил Сапожников.

- Анна Сергеевна какая-то спрашивает о твоем здоровье. Беспокоится. Всем приветы.

Абсолютно тихо было на взморье. Ни звезд не было, ни моря, и песок не скрипел.

- А, Нюра, - сказал Сапожников. - Теперь все в порядке. Можно ехать.

- Ты считаешь, что все в порядке? - сказала Вика. - Я тебя никому не отдам, слышишь?

- Это меня и беспокоит, - сказал Сапожников.

После этого он уехал.

Глава 9. ПРИГЛАШЕНИЕ НА ПРАЗДНИК

Учитель сказал:

- Ребята, попробуйте сформулировать, каким должен быть, по вашему мнению, самый лучший дом, даже идеальный дом, дом будущего. Ну-ка попробуйте!

- Зачем? - спросил Сапожников.

- Сапожникова я не спрашиваю, - сказал учитель. - Конечно, лучше его Калязина ничего не может быть. Это же весь мир знает.

- Весь мир не знает, - сказал Сапожников.

- Ну, значит, ты объявишь...урби эт орби... городу и миру. Сапожников, убери с парты эту гадость.

- Это насос.

- Я и говорю, убери эту гадость.

Это было как раз в ту зиму, когда Сапожников против Ньютона

пошел. И потому они с учителем были в ссоре. Вся школа про это знала, и даже из районо приезжал инструктор, расспрашивал учителя и завуча.

- Все нормально, - сказал учитель. - Пусть спотыкается. В науке отрицательный результат - очень важное дело. Он сам поймет, что на этой дороге тупик.

- При чем тут наука? - воскликнула завуч. - Сейчас ему надо запомнить основные законы природы! Парень уже здоровый, шестой класс, а ему ничего втолковать нельзя. Я буду ставить вопрос перед районо.

- Ну и что же он утверждает? - спросил представитель районо. - Что закон всемирного тяготения - это ошибка?

- Нет, - сказал учитель, -этого он не утверждает... Он говорит, что закон правильный, по вычислениям все сходится. Сила действительно убывает пропорционально квадрату расстояния. Только он говорит, что это не притяжение.

- Как же так? - спросил представитель районо. - Закон правильный, а притяжения нет... А что же есть?

- Просто хулиганство какое-то, - сказала завуч.

- Погодите, - сказал представитель. - Это забавно. А что же есть?

- Он еще этого не знает, - сказал учитель.

Представитель районо засмеялся.

- Ну, слава богу, - сказал он. - Я думаю, ничего страшного... А откуда у него такая странная идея?

- Из-за насоса! - воскликнула завуч. - Из-за проклятого велосипедного насоса... Я запретила ему приносить насос в школу... Но если вы попустительствуете...

- Да вовсе я этого не делаю, - сказал учитель.

- Он молится на этот насос! Как вы не понимаете? Он часами тупо на него глядит! Это фетишизм какой-то, тотемизм! Религиозное извращение, вы понимаете или нет? Сектантства нам еще недоставало!

- Погодите, - сказал представитель.

- Я за ним с третьего класса наблюдаю... С самого прихода я заметила ненормальность... Вы помните, как он заставлял просить прощения у бутерброда?! Помните?

- Не у бутерброда, - сказал учитель.

- Он упрямый как осел! Он спорщик! Ему ничего втолковать нельзя!

- А доказать пробовали? - спросил представитель районо.

- Ну вот вы, например? Вы же преподаватель математики.

- Во-первых, строго говоря, я физик.

- У нас вы преподаватель математики, - сказала завуч. - И кроме того, вы классный руководитель.