Наталья Смирнова - Диспетчер

• Название: Диспетчер
• Автор: Наталья Смирнова
• Жанр: Современная проза

---

…Зачастую мне удавалось общаться с художниками напрямую. Помогала мне в этом замечательная женщина Маргарита Карповна. Однажды мне попал в руки маленький проспектик года 1983. Назывался он “Борис

Бронькин”. Некоторые картинки меня просто удивили, и я попросил

Маргариту Карповну найти Бронькина и договориться с ним о встрече.

Маргарита Карповна договорилась, и мы пошли в мастерскую. “Только он теперь не Бронькин, а Богданов”, – предупредила меня Маргарита

Карповна. Надо сказать, что я всегда общался с неофициальными художниками. Жизненное пространство неофициальных художников – это их квартира, а чаще кухня. И картинки у них маленькие. Бронькин же, художник официальный, был одним из самых молодых членов Союза художников, и картинки у него были большие, каких я раньше и не видел. Мы несколько часов их рассматривали, в результате я отобрал работ больше чем на десять тысяч долларов и попросил художника показать старые работы. Нехотя и стесняясь, он достал с антресолей пыльную работу и показал нам. У меня закружилась голова. Он запросил за эту картинку всего семьсот долларов, хотя остальные стоили по полторы-две и даже две с половиной тысячи. Картина эта называется

“Не все вернулись с войны”. Я считаю ее лучшей бронькинской работой и зачем-то показываю всем немцам. Картинок мы наотбирали на тринадцать тысяч долларов, десять из них мне дала Юля. Бронькин купил на эти деньги квартиру.

А с картинкой “Во саду ли, в огороде” была целая эпопея. Она висела в ординаторской больницы № 25 на третьем этаже. Я предложил больнице две с половиной тысячи долларов, а также оказать помощь одноразовыми шприцами и медикаментами, а также предложил им несколько картин взамен. Отдал я им за нее две картинки Бирюкова, которые до сих пор висят там. Разговаривал с врачами знаменитый хирург Поливанов, начмед Ваксман, Коля Климов, сам художник Бронькин, главврач больницы и даже почтенный министр здравоохранения Скляр. Умные врачи посчитали, что если я даю две с половиной тысячи, то картинка стоит гораздо дороже. Они даже стали названивать в музей и просили, чтобы музей забрал у них эту картинку. На что главный искусствовед резонно ответила: “На фиг она мне нужна!” Они ей жалуются: “Дак Бондаренко просит”. – “Ну так продайте”. – “А-а, мы к ней привыкли”, – сказали доктора. В результате замечательный художник Марат Газизов сделал мне точнейшую копию этой картины темперой на дереве. Получилось гораздо лучше, чем у Бронькина, и я успокоился. Вот тебе и люди в белых халатах! Мне очень жаль, что Бронькин, замечательный художник, ныне находится в творческом кризисе, да и сама фамилия Бронькин гораздо лучше, чем Богданов.

…А Ганшина я потом искал семь лет. Найти его помог опять же Витя.

Художник жил в маленькой комнате на окраине города. Мы приехали к нему с Витей и Борей Швирикасом. В своей маленькой чистой комнатке он показал нам сотни фотографий, эскизов и сказал, что законченных работ у него не больше двадцати. Мы спросили, почему так мало. И он честно ответил, что на одну большую картину у него уходит не меньше года. Я был несказанно рад узнать, что “Диспетчер” не продан, а находится у него. На следующий день Ганшин привез нам с Борей восемь живописных работ, запросив за них двадцать тысяч долларов. Мы с

Борей осторожно предложили пять, на что художник тут же согласился.

“Диспетчера” среди них не было, “Азию” я сразу забрал себе, остальные работы мы с Борей разделили. Разделили удивительно, потому что до сих пор завидуем друг другу. На эти деньги Ганшин купил себе квартиру, и мы продолжали сотрудничать. Однажды я спросил у него, почему он нигде не показывается и не любит выставляться. Он поведал мне грустную историю. Когда он выставлялся в Доме художника, одна тетушка, известный в городе искусствовед, встав перед замечательной картиной “Три имени”, громко изрекла: “Такое мог нарисовать только шизофреник!” Что б ты понимала, старая перечница! Спустя два года состоялась выставка в резиденции губернатора области. Все гости губернатора, главы администраций, краев и областей, профессиональные искусствоведы и многие жители города увидели эти работы. Скажу без преувеличения, никто из них и не представлял, что у нас есть такие художники!

На этой выставке мне не повезло. Ганшина оптом забрал Зубов, а с ним не поспоришь. Сам гэбэ и крыша гэбэшная. Но “Диспетчера” я у него увел. Ганшин к концу выставки сделал для Зубова копию, но тот все понял. Был большой скандал, пришлось прятать художника у мебельщиков, жизнь у него пошла конкретная. Когда я ехал с выставки, по пути подбросил девчонку. Увидала “Диспетчера” – едва не прослезилась. Искусствоведка оказалась. Потом она меня консультировала. Пристала с Ганшиным, что он писать почти перестал, а значит, нужно скупать написанное. Я говорю, за чем дело стало, едем к жене. Клянется, что жена пуста. Так ищи, говорю, вот деньги.

Отвечает, это не деньги, а давай настоящую цену, потому что с

Ганшиным уже ясно, что гений. Одну картинку она разыскала. Поехали смотреть. “Птицы” называется. Птиц там и не ночевало, разве во сне привиделось, но картина пробирает. Зубов Олег Петрович грамотно меня обвел. Хозяйка цену задирает, девчонка нервно скулит, но денег не даю. Пусть Олег Петрович платит, ему капитал государство уступило, а я все сам постигал. “Птиц” мне все равно потом Юля подарила.

Вдруг откуда ни возьмись явился куратор Майский. По ящику сообщил, что “Оранжевый мальчик” якобы украден, а также намекал на мое прошлое. Я, собственно, прошлого не скрываю, но Майский мэра обслужил. Всем понятно, что выпад политический. И показал картинки.

Я сразу сел звонить. Юля меня подвела: на куратора у нее выхода не было. Всю неделю настроение было паршивое, пока у Майского в галерее крыша не рухнула. Он подумал плохое и снова в телевизор сунулся: криминальные элементы лезут в культуру. Сам ты элемент! Я пригласил

Майского в свой фонд, принял по-царски, предложил помочь с ремонтом.

Этот больной на всю голову кривлялся, благодарил, а на пороге вдруг объявляет: “Ганшин мой друг, меня за него чуть жизни не лишили, картин его тебе не видать, даже не мечтай”. Ну, это мы еще увидим!

Картинки у Майского были уже последние, Ганшин действительно бросил писать, потому что рисование картинок не приносило этому гордому человеку денег. Это более чем странно, потому что за одну из его картин, “Городовой”, мне давали 15 тысяч долларов. В настоящее время

Ганшин благополучно работает дизайнером на мебельной фабрике, и картин его в свободной продаже практически не встречается.

Певец закрыл папку, уронил ее на пол и задумчиво подошел к пианино.

Хотелось петь.

6

Анна никак не могла успокоиться из-за диспетчера. С Петровичем она примирилась, поняв, что человек был не в себе, но диспетчер замолчал. Больше не разговаривал, а только смотрел. Взгляд был тоскливым, как у больной собаки. Кроме того, должна была прийти

Сашка, а как оправдываться за порезанную картину, Анна не имела понятия.

Дочь явилась сама не своя. И только сели за стол чай пить, как явился Петрович.

– Олег Петрович Зубов, – представился он на пороге.

– Только этого не хватало, – вскочила Александра. – Вам тут делать нечего, Олег Петрович! Идите, откуда пришли.

Анна оцепенела от Сашкиной дерзости.

– Если вы из-за картины…

Старик сморщился, как от зубной боли, но решительно снял ботинки, прошел в кухню и сел на табурет.

– Я Анне Григорьевне уже говорил, что готов компенсировать ущерб…

– Да? – удивилась Сашка. – И чем же?

– Ну… в общем… Как скажете…

– Вы нам полсада сожгли, – заявила Сашка. – Квартиру разгромили.

Лишили ребенка отца. Майского завезли в лес… И после этого заходите в дом как ни в чем не бывало! Чем вы собираетесь это компенсировать?

Петрович потерянно оглянулся на Анну, а Сашка продолжила:

– Ну да это ладно, дело прошлое. Сейчас другое. У вас семь картин

Ганшина.

– Шесть. Одна копия.

– Вы же взрослый человек, – тихо проговорила Саша. – Это авторский повтор, сделанный самим художником. Та же самая картина. Той же кистью, той же рукой. Поймите, это не подделка.

– Не бывает одинаковых картин, – хмуро отозвался Зубов. – Одна – ненастоящая.

Саша вдруг вспомнила, как однажды в Крыму незнакомый парень пожаловался, что она испортила ему отдых. Что до странности похожа на его невесту. Он тут гулял перед свадьбой, а Саша мешала, упрекая всем своим видом. У каждого есть двойники. Бог пишет историю буквами, его буквы – люди, птицы, камни, деревья. Если она буква

“Ф”, то ей встретится не так уж много дублеров и копий, а если “А”?

– А близнецы? – возразила она. – Один ребенок тоже ненастоящий? В природе так бывает.

– Тут не природа. Они осознанно.

– Осознанно. Пусть. Вы когда-нибудь бывали в безвыходном положении?