Наталья Смирнова - Черт

• Название: Черт
• Автор: Наталья Смирнова
• Жанр: Современная проза

---

Наутро, обходя остров, Света нашла ключ величиной с половину ногтя.

Волшебный остров, подумала она. Слишком тут все случается. Причем напрямую. Подумала, что хочет подарить ему что-нибудь, – и сразу сбылось.

За три дня до отъезда Света начала готовиться к прощанию. Стала задумчивой и слегка прохладной со Станко. С наслаждением пила белое вино, много загорала, часами купалась и долго ужинала отменной форелью на гриле. Перестала здороваться с немцами, и те охотно платили ей взаимностью. Хвалила себя за то, что миновала горестей любви. Она пообещала себе, что будет приезжать на остров каждый год и каждый год у них будет медовый месяц, так что ей будет для чего зарабатывать. Она поняла, где пряталось ее лунное счастье и как его зацепить, чтобы не исчезло.

Но Станко одним махом уничтожил все усилия. Обняв на прощанье, он спустился в трюм и принес цветок своей жизни. Поэтому в самолете

Света принялась лить слезы как сумасшедшая, а стюардесса смущенно улыбалась, носила ей соки и воду, а потом убрала розу с глаз долой, сообразив, что пассажирка убивается из-за цветка. Так что страшный цветок Света увидела только при посадке, и вид его подкосил ее окончательно. Если немцев, гладивших своих жен, Света вынесла, цветок сразил наповал. Ей припомнилась вся ее женская жизнь, прожитая напрасно. Никогда она не была женщиной, да и розы, в общем, не заслужила. Роза досталась ей просто так, подарком, авансом, безвозмездно, как любовь.

Она не могла унять слезы ни на таможенном контроле, ни у стойки багажа, ни в такси. Сидела прямая как палка, а из-под темных очков текли струи. Точно она не человек, а река. Слава богу, что у нас не принято спрашивать плачущих: “Are you OK?”1 Со смерти матери она так не ревела, словно выплакивала прошлую жизнь. Прямо с парковки она поехала к Алке, и там слезы внезапно иссякли. Кончились. Алла выслушала рассказ затаив дыханье.

– Только не говори мне, что ты тоже хочешь! Можешь лететь, хоть завтра, но этот остров мой, – закончила Света.

– Почему это? – обиделась Алка.

– Нипочему. Мой – и все. Когда я разбогатею, я куплю его вместе с маяком.

– Со смотрителем, ты хочешь сказать?

– Нет. С маяком.

– Зачем тебе маяк без смотрителя?

– Ты права, – задумалась Света. – Но смотрителя мне не купить ни за какие деньги. Он не продается.

– Когда ты уехала, – сказала Алка, – я хотела посмотреть, где ты и с кем, но не смогла. Мне тебя загораживали. И я подумала, что человек, с которым ты сейчас, умеет ставить защиты. Вполне вероятно, что он

“пограничник”.

– Ты так думаешь? Нет, только не это. Тогда все это просто сон о другой жизни. Иллюзия.

– Я съезжу и все выясню, ладно? – попросила Алка.

– Ты опять взялась за старое, /Ятоже./ Как это раздражает, ты даже не представляешь!

– А раньше не раздражало…

– И раньше раздражало. Пойми, не бывает общей жизни, у каждого она все равно своя. В том же месте, с тем же мужчиной у тебя будет другое.

– И хочу другого.

– И розу он уже срезал…

Алка вместо ответа грустно улыбнулась.

– Очень красивая, но огромная. Такую даже не засушить.

– Я покрою ее воском, сфотографирую, и ты отвезешь ему снимок.

– Ура.

Вернувшись домой, Света занялась приборкой. Вещи без нее уже впали в уныние, но крепились, подражая хозяйке. Вещам лучше быть ободранными кошкой, разбитыми детьми, расшатанными или сожженными в буржуйке, чем брошенными. Иначе в них нет никакого смысла, да и в жизни людей, их создавших, тоже. Потому что вещь – это ты и есть. Один – восковая роза, другой – атомная бомба. Жил когда-то человек по фамилии

Оппенгеймер, он, прежде чем сделать бомбу для Хиросимы, назвал ее именем своей матери – так с ней сроднился. Ты и твоя вещь – одно и то же, и лучше всего это видно по одежде, ведь она повторяет твой силуэт, форму плеч и длину рук.

Копуша Раевская прособиралась на остров месяц и улетела, оставив

Марусю Свете. Едва дождавшись ее возвращения, Света приехала в аэропорт. Сидела в машине и курила, пуская дым кольцами, а Маруся кашляла. Свету все еще преследовал Станко, слишком хорошо она помнила цвет его губ и теплый запах изо рта. И эту чудовищную розу, которую никогда не вырастишь здесь…

Наконец появилась сияющая Раевская с цветком в руке. Света, не выдержав, расхохоталась.

– Что, добилась своего, /Ятоже?/

//

– Не называй меня так. Я все выяснила. Приедем домой, расскажу.

Света мчалась так, что ее оштрафовали. Но змея Раевская вначале кормила Марусю, потом укладывала ее спать и лишь к вечеру соизволила приняться за рассказ.

Вначале про розу, объявила она. Первую розу Станко выводил восемь лет и срезал ее для Светы. Когда первая получилась, он посадил вторую, а потом и третью. Вторую он отдал Алке. Но ни показывать цветы, ни дарить он не собирался, пришлось уламывать. Говорил, что никогда не дарит цветов, а насчет Светиной розы загадочно улыбался.

Он не “пограничник”, заявила Алка. Просто непрозрачный, и если он рядом, ничего не увидишь. Апартаменты внутри маяка на двенадцать человек, но он берет не больше шести, потому что иначе нарушается баланс счастья. На острове должно жить семеро, и деньги тут ни при чем. Нужно время, чтобы хорошо приготовить еду, высушить снасти, полить оливы, вымыть дом, посуду и катер. Должны оставаться силы быть счастливым. Счастье ощущается как густой сладковатый туман с запахом душистого табака, оно окружает его плотным кольцом.

Станко был таким не всегда, а стал после войны. Война в нем еще не умерла, временами он сходит с ума от взрывов, прикидывает, сколько лет проживет с одним легким, но никому об этом не рассказывает, даже жене и детям. Особенно детям, потому что если рассказывать младшим, то ты продлеваешь войну, а если забыть, то она умрет сама собой…

– Ты с ним спала? – перебила Света.

– Нет, конечно. – Алка посмотрела недоуменно.

– Смотри у меня, /Ятоже./ Не вздумай снова залезть в мою постель…

– Он мне даже не нравился! – возмутилась Алка. – Он мачо.

– Мачо? – изумилась Света. – Который облизывает одно ухо десять минут?

– Какой там! Такие швыряют поперек кровати…

– Мы вообще об одном человеке говорим? – удивилась Света.

– Черт, о нет, прости, господи, я этого не произносила! Я тебя не звала! Света, боже мой, что делать?

– Ты спятила, Раевская? Что ты прыгаешь, как кошка? – недоумевала Света.

– Помнишь черта, который исцарапал мебель? – Обе поглядели на шкаф.

– Я тогда с ним не справилась. То есть справилась, но не совсем… Он отстал от тебя, но ко мне прицепился, и я завезла его на остров.

Света не выдержала и нервно закурила.

– Испортила остров?

– Нет, он вернулся со мной… Но пока были там, понаделал дел. Катер едва не потопил, порвал сети. Станко это не понравилось.

– Давай без чертей, – предложила Света. – Представь, что ты не нравишься мужчине, его это напрягает, все валится из рук. Веселов тебя любит, а Станко – нет. Можешь смириться с этой мыслью?

– Легко. Да только все не так. Ладно, спорить не о чем, я спать ложусь, – обиделась Алка.

– Ну и спи, балда, – возразила Света.

Вечером вернулся Веселов.

– Все колдуешь? Наколдовала бы лучше пару бутылок пива… Со Светкой ты это сделала? Сияет, как фонарь. Как новобрачная.

– Тебе жалко, что ли? – огрызнулась Алка.

– Мне – нет. Из Светки б хорошая бабушка вышла, не то что наши, с сиреневыми волосами… Ребенком вообще не занимаются…

Иногда Алке хотелось засветить любимому Веселову в глаз – он того заслуживал. Как кривое зеркало, отражал самые низкие ее помыслы и, ничего не подозревая, их озвучивал. Они прожили с Веселовым три года, им осталось пятнадцать. В сорок девять он умрет от рака прямой кишки и мучиться будет страшно. Света изведется, почернеет от горя и будет биться из последних сил, удерживая в этом мире любыми деньгами. После похорон они вдрызг рассорятся из-за веселовских картин, которые Света у нее отберет. А потом все вернется на круги своя, и Алка вместе с Марусей будут жить со Светой, потому что свою семью она так и не заведет. Пока видимая картина будущей жизни выглядела так, и в ней были вещи необратимые. Может быть, Алка, бросив все силы, отсрочит смерть мужа на год… Может быть, ей это удастся, но в конце ее ждет поражение… А все равно есть нечто, подвластное ее чарам.

Алка села, потушила свет на кухне и сосредоточилась на будущем

/Ясама,/ потому что будущее /Ясама/ было будущим /Ятоже./

//

Нет, на остров Свете не разбогатеть. На заброшенный дом с парком – это да. Вот Света в штанах, с газонокосилкой, гамак между деревьями и беседка с кудрявой виноградной лозой. Алла разглядела дом внимательно, запомнила круг фонтана, женские ноги от обвалившейся статуи и деревья. Туи, клены, каштаны… Какой-то мужчина, смутно знакомый. Что это, Крым, Кавказ? Кусок моря, пляж из крупной гальки.

На Алкином лбу от усилий выступил пот.