Дэвид Геммел - Оседлавший Бурю

• Название: Оседлавший Бурю
• Автор: Дэвид Геммел
• Издательство: АСТ
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2004
• ISBN: 5-17-025430-Х

Новая сага автора легендарного Дренайского цикла! Века и века назад погибли король Коннавар и его незаконный сын Бэйн, отстоявшие свободу своего народа от могущественной Империи. Давным-давно ушли в небытие сидхи, а риганты утратили и независимость, и веру в древних богов, и даже свой древний язык... Лишь на севере кланы горцев еще способны противостоять новым повелителям. Лишь в неприступных горах Друах жива еще сидхская магия, дарующая силу вождю повстанцев — герою по прозвищу Сердце Ворона. Однако с юга в Друах движется новая армия завоевателей, тем более сильная, что ведет ее противник, равный Сердцу Ворона, — могучий рыцарь, прозванный Оседлавшим Бурю...

---

В ушах снова зазвучали слова старого священника:

«Я уйду с радостью, Ледяной Кай. Тебе будет много хуже, когда ты повстречаешь человека с золотым глазом».

Мир рухнул. Время остановило свой бег. Гэз Макон никогда не был врагом. Хуже того, если бы Кай не попытался убить Макона, ему не пришлось бы столкнуться с Мойдартом и идти против ригантов.

«Тогда меня бы здесь не было», — подумал он.

Однорукий шагнул вперед, и Кай вытащил саблю из ножен.

Однорукий не мог победить. Его лицо посерело от боли и усталости, из обрубка руки сочилась свежая кровь.

— Оставь меня и живи, — сказал Ледяной Кай. — В таком состоянии ты мне не противник.

Враг не двинулся. Внезапно Кай сделал выпад, нацелив саблю в его грудь. Клинок риганта дернулся, отразил удар, скользнул вдоль сабли Винтерборна и вонзился в его горло.

— Не противник тебе, глупец? Я — ригант!

Эти слова были последним, что услышал Ледяной Кай.

***

Битва продолжалась весь день. К вечеру потери обеих сторон достигли небывалых размеров. Мантилан удерживал восточный склон почти до заката, но враг все-таки прорвался. Гэз Макон попытался нанести ответный удар, но безрезультатно. Мантилан, Бал Джас и восемь сотен ригантов погибли.

Западный склон удержался ценой жизни трех тысяч солдат. На помощь Беку выступили всадники Конина, но и они понесли тяжелые потери. В последней атаке погиб и сам Конин.

Когда на них бросились две дивизии пехоты, Кэлин Ринг снял пятьсот оставшихся в живых ригантов с северного склона и повел их на подмогу Беку и Мойдарту.

Бой шел не на жизнь, а на смерть. Когда подоспели риганты, враги уже поднялись до вершины и бились с защитниками врукопашную. Мойдарт, с двумя пистолетами в руках, находился в центре событий. Он дважды выстрелил, убил двух вражеских солдат, побросал пистолеты и выхватил саблю. На него, нацелив штык в живот, кинулся мушкетер. Мойдарт отшатнулся, и штык воткнулся в руку. Повелитель Севера опустил саблю на шею врага, хлынула кровь, солдат упал. Риганты Кэлина ринулись в атаку.

Ниже по склону Гэз Макон атаковал и разогнал отряд мушкетеров, шедших врагу на помощь.

Когда с гребня холма повалили риганты, а снизу в строй врага ворвались кавалеристы Макона, атака варлийцев захлебнулась. Они врассыпную бросились обратно, пытаясь вырваться из тисков. Риганты кинулись следом — бой превратился в бойню.

Кэлин трижды протрубил в рог, призывая всех вернуться на холм.

Невдалеке Мойдарт пытался вытащить штык из раны. Кэлин убрал саблю в ножны, подошел к старику и, ухватившись за приклад мушкета, выдернул его. Не сказав ни слова, Мойдарт зажал руку, чтобы остановить кровотечение, и отошел от Кэлина, глядя на отступающих.

Всадники Гэза Макона нанесли противнику немалый урон, но их было слишком мало, чтобы контратака оказалась успешной. Их обстреляли оставшиеся на месте резервные отряды, и Гэз был вынужден отступить.

— Дошли до точки, — произнес Мойдарт. — Завтра все начнется сначала.

К ночи Гэз объехал остатки своей армии и убедился, что наутро враг возьмет их числом.

Гэз нашел Кэлина Ринга. Выжившие риганты заняли восточный склон, где, не обращая внимания на усталость, копали окопы и возводили земляной вал.

Гэз спешился. Кэлин, увидев его, кивнул.

— Все кончено, — произнес он. — Завтра мы не продержимся.

— Знаю.

— Можно отступить и изматывать их мелкими вылазками, когда они двинутся дальше.

— У меня другой план.

— Расскажите. Люблю хорошие планы. Гэз отвел глаза.

— Простите меня, Кэлин Ринг. Мне жаль, что вам и вашим людям пришлось сражаться с нами. Бал Джас сказал, что презирает меня. Я понимаю. Я и сам презираю себя. Я отринул все, во что верил. Что вы сделали с теми пленниками?

— Отпустили.

— Это хорошо.

Гэз снова обернулся на поглощенных тяжким трудом ригантов.

— Помню, когда-то, когда мир был не так жесток, ваш дядя победил варлийского кулачного борца. Тогда я поразился ему. Горайн был сильнее, много учился, но ваш дядя бился, пока не остановили бой, а потом вышвырнул его с ринга.

— Гримо был великим человеком, — сказал Кэлин.

— Да, знаю. Я считал его единственным в своем роде. Но это не так. Все вы, риганты, обладаете теми же качествами. Как пишут в старых книжках, с вами не страшно идти в горы.

Гэз вытащил саблю, взял ее за лезвие и протянул рукоятью к Кэлину Рингу.

— Она мне не нужна, — отказался Кэлин.

— Это Яростный Клинок, меч Коннавара, Кэлин. Он должен остаться среди ригантов.

— У Коннавара была не сабля.

— Возьмите его в руку.

Кэлин нерешительно потянулся и взялся за эфес. Клинок замерцал, золотая гарда снова изменила форму. Пораженный ригант смотрел, как вздыбленный конь в облаках сменяется ощерившимся волкодавом у ног прекрасного оленя.

— Так я получил имя души, — прошептал он. — Пес принадлежал отцу, его звали Ворон. Он спас оленя, за которым гналась стая волков.

— Я горжусь тем, что мне довелось держать его в руках, — сказал Макон.

С этими словами он вскочил в седло и поскакал на вершину. Там его дожидался Мойдарт. На его кирасе красовались свежие вмятины, рука была кое-как перевязана, но других ран он не получил.

— Где Бек? — спросил Гэз.

— Спит. Он старше, чем хочет казаться.

— Хороший человек.

— Надежный, — согласился Мойдарт. — Мантилану удалось отступить?

— Нет. Он, Бал Джас и восемьсот ригантов погибли.

— Конин тоже мертв, — добавил Мойдарт. — Жаль, у него был характер.

— Сегодня все проявили достаточно мужества, — вполголоса сказал Гэз, глядя на поле, усыпанное трупами.

— Что теперь, Оседлавший Бурю?

— Теперь мы победим.

— Я тоже буду рад такому чуду.

— Поговорим об этом утром. Тайбард Джакел жив?

— Я бы ответил, если бы знал его.

Гэз отправился на поиски. Тайбард спал, рядом сидел Галоглас.

— Как ваши дела? — спросил Гэз, опускаясь на корточки.

— Жаловаться не на что, — угрюмо ответил Галоглас. Гэз потянулся разбудить Тайбарда. — Он мертв, генерал. За весь день не сделал ни выстрела. Сказал, что больше ни одной души не убьет. Я пытался его вразумить. Он просто встал, дождавшись очередного залпа. Ему разорвало грудь картечью.

Гэз посмотрел в лицо погибшего. В лунном свете казалось, что Тайбард безмятежно улыбается. Гэз снял с его шеи медальон и вытащил золотую пулю из серебряной оплетки.

— Он был хорошим человеком, — сказал Галоглас. — Просто решил, что с него хватит.

— Мы все сыты по горло, — ответил Гэз. — Скажи, ты хорошо стреляешь?

— Нет, сир, средненько. Я лучше управляюсь с саблей и кинжалом.

Гэз поднял винтовку Тайбарда, встал и, обернувшись, увидел идущего к нему Мулграва.

За ним шла Ведунья из леса Древа Желания.

Два часа спустя, вернувшись в замок, Гэз забрал череп у Райстера и поднялся с ним в свои прежние покои, в северной башне. Здесь он провел большую часть детства и, несмотря на холод и неуютное убранство, сохранил о них добрые воспоминания. Именно здесь он зачитывался книгами, которые приносил Алтерит Шаддлер, прекрасными легендами о Коннаваре и Бэйне, о Строменге — отце древних варлийцев. Здесь же он с жадностью поглощал книги о короле-музыканте и звездной принцессе. В этих комнатах юный Гэз Макон мечтал стать великим героем.

Сейчас, устало поднимаясь по ступенькам, он не чувствовал себя ни великим, ни героем. В комнатах, пустовавших несколько лет, было холодно и пахло сыростью. Позабытые на окнах тяжелые шторы поросли плесенью.

Гэз сел в старое кресло, вынул череп из мешочка и немедленно ощутил прилив свежих сил. Перед ним возник золотистый силуэт.

— Ты славно сражался, дитя мое. Тебе не в чем себя упрекнуть. Никто не сделал бы больше.

— Это была бойня. Никогда не видел, чтобы в один день погибло столько людей.

— У вас, людей, к этому большой талант. Если бы за поисками новых путей исцеления вы проводили хотя бы вполовину столько же времени, сколько за поисками новых способов причинить друг другу боль, вас ждало бы великое будущее. В вас было скрыто немало возможностей.

— Они никуда не делись, Керуннос. Ни святые, ни добрые люди не перевелись. Когда-нибудь мы осознаем свои ошибки.

— Я был бы счастлив поверить тебе, Гэз. К сожалению, на каждого человека, который воссоздает толику магии, приходится тысяча тех, кто ее выжигает. Однако речь не об этом. Что ты хочешь попросить?

Гэз вздохнул.

— Что случится, когда я приму твой череп?

— Твоя сила возрастет безмерно. Ты сможешь исцелить своих раненых и даже воскресить некоторых погибших, из тех, что умерли недавно и не слишком искалечены. Мне никогда не удавалось возвратить к жизни человека, которому размозжили голову, хотя сердца я восстанавливал. Видишь ли, именно мозг — самое необходимое. Чтобы умереть окончательно, человеку требуется три дня. Пока голова не отделена от тела, остается возможность повернуть смерть вспять.