Наталия Осояну - Первая печать

• Название: Первая печать
• Автор: Наталия Осояну
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-32652-5

Его зовут Теймар Парцелл. Он – грешник, человек, однажды изменивший свою природу, нежеланный гость в любом человеческом селении. Нежеланный, но необходимый! Его махолет появляется там, куда приходит беда. Город Эйлам много лет назад был атакован морем, и часть его исчезла в бушующих волнах, но это была не просто природная катастрофа, это было вторжение магической пелены, которую стали называть навью. Древние духи, столетиями скрывавшиеся в недрах Медвежьей горы, вырвались на свободу и превратили жизнь горожан в чудовищный кошмар. И только изгой Парцелл оказался способен спасти их. И сделал он это не ради людей, наивно считающих себя безгрешными, а ради одной-единственной девушки по имени Фиоре, душу которой терзала владычица нави Черная хозяйка.

---

Он не договорил – наклонился, правой рукой потянул кочергу из огня, не обращая внимания на языки пламени, жадно кинувшиеся лизать его перчатку. Все застыли в изумлении, глядя на вещь, в которую превратилась кочерга: больше всего это напоминало серп, но совершенно кошмарного вида – необыкновенно длинный, с зазубринами и выступами, да к тому же алый, раскаленный. От прикосновения к горячему металлу кожа перчатки начала обугливаться и вскоре расползлась лохмотьями, но с рукой Парцелла ничего страшного не произошло… потому что она была такой же золотой, как и его глаза.

– Самое главное, – вновь проговорил он, с удовлетворенной улыбкой разглядывая жуткое оружие, – в том мире я был бы калекой. Разве грешно желать возврата того, что утратил не по своей вине?

Не дожидаясь ответа, Теймар Парцелл отправился на второй этаж – судя по доносившимся оттуда звукам, незваные гости «Горицвета» уже заняли куда больше двух комнат.

5. Всего лишь вещь

– Тебе больно? – спросила Ивер.

Грешник сидел на пороге, уронив голову на руки; пальцы были в крови. За его спиной виднелась разгромленная комната, усеянная мертвыми ветками ледяной лозы: они быстро таяли, превращались в воду, но разбитая мебель и посеченные серпом стены никуда не девались.

– Тебе больно? – опять спросила девочка и приблизилась, с трудом преодолевая страх. Она чуть было не споткнулась о кочергу, валявшуюся на полу. – Я позову Дженну… сама она сюда не придет, побоится…

– А ты не боишься? – послышался приглушенный голос грешника.

– Тебя или лозы? – уточнила Ивер с кокетливой усмешкой, которой сама от себя не ожидала, и Парцелл поднял голову. Его лоб и щеки были покрыты порезами, которые заживали на глазах, и почему-то Ивер знала: следов не останется. Слепой взгляд золотых глаз больше ее не пугал – страх ушел, а освободившееся место заняла жалость. Хотя на его правую кисть она все-таки старалась не смотреть.

– Пойдем-ка вниз, храбрая птичка, – сказал он и поднялся, держась за стену. – Моя работа только начинается!..

Когда Парцелл спускался по лестнице с кочергой наперевес, за ним наблюдали шесть пар глаз, в которых можно было прочитать любое чувство – от любви до ненависти. Но наблюдавшие могли только догадываться, куда смотрел он сам и о чем думал, потому что минута слабости, чьей невольной свидетельницей стала Ивер, уже прошла.

– Ты их уничтожил? – от волнения Марк дрожал, как перепуганный заяц. – Всех?!

– А как же! – ответил Гром вместо Парцелла и кивком указал наверх: – Ты слышишь, какая тишина? Спасибо, парень! Я твой должник…

– Не стоит торопиться, – сказал грешник, качая головой. Кочергу он отпустил, и та в два прыжка оказалась на своем положенном месте у камина, где и замерла неподвижно, как подобает рукотворной вещи. На время объединившийся с нею фаэ огня незаметной искрой скользнул в очаг. – Я прогнал лозу, обратно она полезет не скоро, но наш противник – существо совсем иного порядка.

– Как же так? – растерянно пробормотала Дженна, потирая ключ-кольцо. – Неужели мы обидели кого-то из могущественных фаэ?

– Похоже на то, – согласился Парцелл. – Теперь следует выяснить, в чем дело. И я свои слова назад не беру – мы вполне можем не дожить до рассвета.

Он замолчал, и тут заговорил Арно.

– Марк, – спокойно сказал печатник. – Не пора ли вам с сестрой поведать свою историю? Это ведь именно за вами пришли фаэ, а пострадал наш несчастный доктор.

Юноша побледнел, и на его лице появилось непреклонное выражение: не иначе, он решил последовать примеру сестры и замолчать навсегда. Арно сокрушенно вздохнул, а Гром, досадливо морщась, сжал кулаки – в его намерении выбить требуемую историю силой усомнился бы лишь слепой.

– Не утруждайтесь! – раздался вдруг голос, при звуке которого вздрогнули все до единого. – Он ничего не расскажет, но это вполне могу сделать я, поскольку история у нас общая!

По лестнице спускался Симон – в мокрой одежде, покрытой пятнами крови, бледный, дрожащий, но живой.

История Симона, или Охотник и жертва

– Не пугайтесь, я не призрак и не оживший покойник. Впрочем… последнее не так уж далеко от истины. И я не солгал, назвавшись лекарем Симоном, это и в самом деле мое имя и моя работа, но ровно до того момента, пока Достопочтенному Аладоре, повелителю летающего города Ки-Алира, не понадобятся вновь услуги его верного Охотника.

В Ки-Алире есть немало мастеров, способных создавать восхитительные произведения, которых не постыдились бы и кудесники Золотого века. Мастера эти знают о своей исключительности и редко упускают случай ею похвалиться, я бы даже сказал, что заносчивость во многом превосходит их таланты. Впрочем, Достопочтенный покровительствует лучшим из лучших, не обращая внимания на их добродетели и пороки, ему важен лишь результат – нечто необычное, непростое! Примерно год назад он устроил в своем дворце праздничный ужин, на который созвал всех мастеров и задал им один вопрос: «Может ли вещь рукотворная по красоте своей сравниться с нерукотворной, не убив при этом создателя?» Они наперебой стали уверять своего покровителя в том, что такое возможно, и более того – любому из них вполне по силам создать подобную вещь. Тогда граф дал мастерам три месяца на то, чтобы выполнить обещанное; тут они поняли, что его вопрос вовсе не был шуткой, и перепугались. Несчастные от страха потеряли головы: кое-кто попытался даже бежать из города, но Достопочтенный подумал об этом заранее и принял меры: ни один махолет не брал на борт людей из квартала Искусников, а другого способа покинуть летающий город нет. Немногим хватило самообладания на то, чтобы по-настоящему заняться непростой задачей Аладоре, и лишь одному эта задача оказалась по силам. Когда три месяца истекли и мастера вновь оказались во дворце Аладоре – многие думали, что настал их смертный час! – к Достопочтенному подошел молодой человек и сказал, что готов создать вещь невиданной красоты, без единого изъяна, и при этом не сомневается в том, что останется жив. Смелость юноши покорила Аладоре, он согласился на все условия отважного мастера: предоставил комнаты во дворце, заказал сырье у лучших поставщиков…

Время шло. Юноша работал, не допуская никого в свою мастерскую, а Достопочтенный изнывал от нетерпения. Искусник то и дело требовал новые ингредиенты, один чуднее другого, поэтому неудивительно, что по дворцу поползли слухи: говорили, что юный мастер на самом деле обычный пройдоха, который сумел обвести вокруг пальца самого повелителя Ки-Алиры. Аладоре, конечно же, не мог оставить это без внимания и потребовал от искусника объяснений. Тот долго упирался, но потом – не без помощи графских палачей – все-таки согласился объяснить и показать, что именно он создает. В мастерскую они вошли вдвоем с Аладоре, а обратно граф вышел один – улыбающийся, будто мальчишка. Больше он не тревожил мастера и дал тому спокойно работать до окончания полугодового срока.

Однако за день до того, как вещь должна была быть передана хозяину, она исчезла вместе с мастером. Я долгих три месяца выслеживал их обоих в небе и на земле, но теперь наконец-то мои поиски увенчались успехом…

– Так вы… Охотник? – изумленно пробормотала Дженна. – Настоящий?

– Посмотрите на его правую руку, – сказал Парцелл, и все увидели: накладной ноготь на мизинце Симона сломался, а под ним обнаружился другой – блестящий, будто золотая чешуйка. – Самой малости порою достаточно, чтобы изменить единое целое. Вы спрашивали, Арно, бессмертны ли грешники? Вот и подтверждение моих слов. Нет и да. Мы умираем, но потом дьюс заполняет собой пустоту, и мы вновь живы. Просто одни выбирают такую участь сознательно, а у других нет возможности выбирать…

– У нас с тобой нет ничего общего! – рявкнул Симон. – И лучше бы тебе помалкивать, пока я еще здесь!

Парцелл пожал плечами с равнодушным видом, а «лекарь» повернулся к Марку и его сестре – те стояли в углу, прижимаясь друг к другу, и не пытались никого просить о помощи.

– Но где же вещь? – спросил Гром, растерянно хмуря лоб. – Ты нас дуришь, Симон, или как тебя там звать на самом деле! Такое чудное творение мы бы сразу заметили!

– А мы ее заметили, – ответил вместо Охотника мэтр Арно. – Только не поняли ничего.

В следующий миг Симон поднял руку и начертил в воздухе какой-то знак. Марк вскрикнул и вновь попытался заслонить собой сестру, но Белла с неожиданной силой его оттолкнула. Шелковые одеяния девушки всколыхнулись, нарисованные цветы и птицы ожили – печать, которая заставляла дьюсов удерживать один и то же облик, была снята…

Лицо Беллы превратилось в маску.

Это была очень красивая маска, изготовленная из дерева ромиш и мастерски раскрашенная. Издалека ее запросто можно было принять за человеческое лицо, но вблизи ошибиться было невозможно: сквозь краску просвечивала отполированная древесина, резные черты хранили неподвижность, а стеклянные глаза неприятно поблескивали.