Софья Радзиевская - Круглый год

• Название: Круглый год
• Автор: Софья Радзиевская
• Издательство: Татарское книжное издательство
• Жанр: Детская образовательная литература
• Год: 1985

Автор, биолог по профессии, пишет художественные произведения для детей, главным образом, о природе и животных. В своей книге писательница живо, увлекательно рассказывает о растительном и животном мире Татарии. Рассказы о природе расположены по месяцам, начиная с марта.

---

Вышел я на улицу. Тепло, но уже не совсем по-летнему. В небе ласточек что-то не видать. Нет, летят, и опять полный рот. Откуда же добычу несут?

Проследил я за их полётом. На лужке овцы пасутся, хвостиками помахивают. Из-под ног у них, из травы то и дело насекомые выпархивают. И ласточки не в небе вьются, а тут уже полные ротики нахватали. Скорей назад. И в гнезде и на ветке голодные детки ждут». А время не ждёт. Собираются в отлёт поодиночке и редкие у нас цапли.

В Европе в средние века феодалы, случалось, воевали с соседями из-за цапель. Цапля считалась любимой дичью на соколиной охоте — «моих цапель не тронь, своих заводи». В 18 веке в Германии поймали цаплю с серебряным кольцом на ноге. Кольцо оказалось надетым… в Турции. Кем? Почему? Жаль, больше нам ничего не известно. Но, видно, и там цаплями для охоты интересовались. Известно и другое, и очень грустное: у нас серая цапля быстро становится редкостью. Любит она гнездиться в глухих местах, а их год от года всё меньше и меньше. Много цапель гнездилось колониями, по 10–30 птиц, на одном большом старом дереве в начале века в пойме Камы, теперь ещё у нас встречаются, в меньших количествах, в устьях Камы и Вятки. Но за последние двадцать лет известный биолог В. А. Попов больших колоний уже не замечал, лишь кое-где встречаются одиночные пары (в Сараловском участке Волжско-Камского заповедника).

К большой колонии цапель подобраться трудно: цапли налетают дружно, и смельчак обычно отступает, облитый прицельным обильным дождём отвратительно пахнущих испражнений.

Не хватило места на высоких деревьях, цапли устроят грубое гнездо из сучьев и на кусте, а иногда даже на заломе из кучи крупного тростника. Детей кормят обильно всякой живностью, что попадётся: рыбы, лягушки, змеи, грызуны, даже крупные насекомые. Птенцы беспомощные, но растут быстро, уже через две недели встают на ноги, а в конце июля семья летает, малые кормятся самостоятельно.

Хотите и тут найти неожиданное, удивительное?

Один любитель природы вот что рассказывает: «По глубокой топи, еле ноги вытягивая, добирался я сквозь непроходимые ивовые заросли, искал гнездо цапли. Осторожная птица, пристроилась с гнездом к грачиной стае, сама не догляжу — соседи подскажут. Наконец в развилке сучьев гнездо, неряха хозяйка, как яйца сквозь кое-как набросанные ветки не вывалятся! Руку протянул и ещё быстрее отдёрнул: на суку перед гнездом змея висит, огромная. Присмотрелся — мёртвая, но не сразу это разберёшь. Где тут хитрость, где ум, где инстинкт? Мать за добычей отправилась, а змею-пугало повесила — птенцам на охрану».

Оказывается, орёл змееяд на Кавказе тоже деток охранять убитую змею вешает, пока сам за добычей улетает.

Отряд куриных

Кого мы в этом птичьем отряде лучше всего знаем? Каждый ответит: конечно нашу домашнюю курицу. Но вот что странно. В Татарии живут куриные шести видов, а которые же из них по нашим дворам гуляют, несутся, цыплят выводят? Никоторые. Дикий банкивский петух из юго-восточной Азии — вот родоначальник наших кур. До сих пор рыже-золотые петухи, как две капли воды, похожи на дикаря из тропиков. Наши дикие куры: глухарь, тетерев, рябчик, серая куропатка, перепел не одомашнились. (Белую куропатку правильнее и не считать нашей, случайно в редкие годы её видим.) Из них перелётная только перепёлка. У неё и крылышки немного острее (признак лучшего полёта), а всё-таки не такая уж она мастерица — много её сестриц до желанной Африки не долетает. Глухаря на специальных фермах, пока в виде опыта, выращивают, но только для выпуска в охотничьих угодьях. Разводят и перепёлку — это уже яичное направление — считают перепелиные яйца ценной диетической пищей. Но и тут перепёлки, живущие в вольерах, домашними не делаются, это ещё в порядке эксперимента. Серую куропатку в Европе разводят, хотя тоже в охотничьих хозяйствах, но в больших размерах. Серые куропатки премилые курочки рябы: но бокам красноватые полоски, но на грудке у самочки два слабых коричневых пятнышка, у самца нарядная коричневая подковочка. Очень друг на друга похожи. Кавалер не просто щеголяет распущенными крыльями и хвостом, как тетерев или глухарь, он заботливый глава семьи, и ему, как и самочке, выгодно оставаться незаметным. Так оно и есть. Парочка удивительно дружная, гнездо у них как у всех куриных: ямка, кое-какие травинки кое-как в неё брошены, но зато яиц бывает и до двадцати с лишком. Несётся курочка целый месяц. А уж осторожна… Утром крадучись проберётся к гнезду, положит очередное яйцо, прикроет травинками и уйдёт до следующего утра. Солнце, Дождь — яйца терпят. Кладка кончена — мать становится ещё осторожнее. Сидит неподвижно, рябенькая, незаметная, разве блеск чёрных глаз, её выдаёт. В полдень уходит кормиться, ещё тщательнее прикрыв драгоценную кладку. Назад её ведёт самец-разведчик, он сторожил поблизости. Долго он высматривает со всех сторон, вытягивает шейку поверх травы. Всё! Безопасно! Тихое, чуть слышное квохтанье — сигнал для матери. Она не выглядывает, наоборот, приседает, нагибает голову, сторонкой крадётся к гнезду, наползает на него, замирает и постепенно начинает убирать из-под себя травинки, ближе прижимается к яичкам. Петушок к гнезду не подходит, но он тут, на страже. Если надо отвлечь врага, шумно взлетает, распустив неожиданно яркий рыжий хвост, падает, опять взлетает, отводит беду от детей с опасностью для жизни.

Яйца отложены в разное время, а птенцы из них выходят до неожиданности одновременно. В это время отец ложится в гнездо рядом с матерью, и птенцы, освободившись от скорлупок, тут же пробираются под него, обсыхают. Скорлупки остаются под матерью, она их не выбрасывает. Птенцы обсохли, родители поднимаются, и вся семья уходит от гнезда навсегда. Ветер сам развеет скорлупки.

Большую семью непослушных детей даже обоим родителям собрать было бы нелегко. Но птенцы с первого дня удивительно энергичны и послушны: кормятся, по сигналу замирают, на второй неделе уже немножко и пролететь могут. Живут ведь не в глухом лесу, а в поле, на опушках, придорожной лесной полоске, а то и на пустоши, в кустарнике. Около города не побоятся, умеют на глаза не попадаться. Полезные птицы: сколько вредной насекомой живности уничтожат. А к зиме на семена сорняков перейдут и хлебные зёрна, где в поле остались, подберут. К сожалению, хищники не дремлют. К весне из семейного табунка хорошо, если несколько штук уцелеет.

В Польше весной на полях собирают кладки яиц во время сельскохозяйственных работ. На инкубационной станции мама-инкубатор выводит цыплят. Через несколько дней на 40–50 цыплят в клетку подсаживают настоящую маму или папу. Папу — это удивительно, но он с большим выводком справляется лучше. Ещё несколько дней дают детям привыкнуть к новому родителю и выпускают их в поле, где уже кончились работы. Польза от такого табунка с хорошим аппетитом огромная. А осенью — отлов или отстрел в положенное время.

В жизни птиц можно подсмотреть удивительное. Вот о чём рассказывает один любитель природы: «Птица птице помогает. А вот видали вы, чтобы птица рыбе помогала? И в тот же щедрый на последнее солнечное тепло прощальный летний месяц август? Сидел я на своём любимом бережке у тихой заводи, а на золотистом песке играла, серебром переливалась стайка пескарей. Мелко, тепло, самое место для рыбьего сада подходящее. Сюда, на мель, и сердитая тётя щука не заглянет. Я тихонько нащупал в кармане щепотку завалявшихся крошек, но рука так в кармане и застыла: на соседнем плоском камешке оказались две малиновки. Из клювиков торчат мелкие белые личинки — извиваются. Птички опустили головки к самой воде, и она точно закипела: стайка рыбёшек кинулась с открытыми ротиками навстречу угощению. Малиновки никого не обидели, червячков всем досталось. Я и пошевелиться не успел, как птички с звонкой радостной трелью вспорхнули и исчезли в кусах… Чтобы вновь появиться уже безмолвно… клювики-то опять полные еды.

Вода кипела: серебряные хвостики взбивали её, жадные ротики хватали добычу, малиновки улетали и возвращались, улетали и возвращались, источник пищи находился где-то очень близко. 10–15 минут я не шевелился. Наконец решили ли птахи, что детки накормлены досыта, или устали, но взлетели напоследок молча и исчезли.

— Спасибо за представление, — сказал я и высыпал в воду крошки из кармана. Ротиков и хвостов и на них хватило».

Малиновки (они же зарянки) нередко хлопочут о чужих беспризорных птенцах, это хорошо известно. Но здесь-то рыбы. Что случилось с птенчиками осиротелой пары? Бродячая ли кошка, ворона, мальчишка с рогаткой? Мало ли бед стережёт доверчивую птаху с малиновой грудью. Пусть это не разумное, а инстинктивное стремление положить в чей-то жадный ротик принесённую добычу. Но какое же это милое проявление инстинкта! Многие научно-популярные книги обошёл рассказ о тропической яркой птичке кардинале в Америке. Она в пруду кормила золотых рыбок. Я от души радуюсь тому, что и у нас нашлись такие удивительные красногрудочки.