Степан Козловский - История и старина: мировосприятие, социальная практика, мотивация действующих лиц

• Название: История и старина: мировосприятие, социальная практика, мотивация действующих лиц
• Автор: Степан Козловский
• Издательство: ФГОУ ВПО Ижевская ГСХА
• Жанр: Культурология
• Год: 2009

В монографии исследуется восточнославянский эпос. Основные проблемы исследования: возможности былин как научного источника, потенциально возможные пути совершенствования методологии исторического изучения эпических материалов, сравнительный анализ отражения социальной практики Древней Руси в былинах и письменных источниках, социальная эволюция образа эпического героя.

Книга адресована специалистам по истории Древней Руси, а также преподавателям, студентам и аспирантам, интересующимся проблемами изучения былин как научного источника.

---

Добрыня Микитич отказался. В подобной ситуации (когда невеста сама приходила к жениху) брак всегда оказывался под угрозой. Жених Запавы Путятичны Соловей Будимирович бросает ей упрек в следующем:

— Одним ты, Любава, не в любовь пришла
— Сама себя, Любавушка, просватываешь![618]

Вместе с тем все надежды на изменение социального статуса женщины были связаны только с удачным замужеством, поскольку:

• «За богатырем быть — избы мести, заходы скрести» (неудачное замужество, низкий социальный статус).

• «За королем быть — пановя все поклонятся…» (удачное замужество, высокий социальный статус).

Любовница в былинах наиболее заметна как персонаж в сюжете о Чуриле и Бермятиной жене, а также в ряде сюжетов о сестре Петровичей-Сбродовичей. Основное отличие этих сюжетов в том, что речь уже идет не об увозе или захвате чужой жены — а о сожительстве с ней при живом муже.

3.1.5 Эстетический образ мужчины

Как таковой, единый штамп эпической мужской красоты, по всей видимости, в русском героическом эпосе воспринимается как единое целое с поведением героя. В наиболее полном виде он показан в образе Чурилы Пленковича, «устоять» перед красотой которого в былинах не могла ни одна женщина.

Его наружность описывается почти исключительно в плане умения следить за своей внешностью (перед ним несут «подсулнечник» — зонтик от солнца), изображения очень красивой модной одежды. Как правило, в зависимости от варианта, на нем «сапожки зелен сафьян» с «серебряными гвоздочками и позолоченными скобочками» и (или) «драгоценными каменьями», соболиная (кунья) «шуба с золотыми застежками», пушистая шапка. Одежда подчеркивает его фигуру (Чурило «сухоногое»). На его белых руках «злаченые перстни». Описывается также его прическа — золотые кудри.

Он ходит особой (щапливой) походкой, но, в то же время, ездит на коне в типично «богатырской» манере. Аналогично этому и в ПВЛ красота Якуна подчеркивается тем, что «плащ у него был золотом выткан».[619]

Таким образом, отличительной чертой Чурилы является его элегантность (щапление). Черты его лица (глаза, брови, ресницы) не подчеркнуты, следовательно, они мало чем отличались от обычных и не имели значения для достижения цели (соблазнение женщины) в социальной практике, которую описывает эпос.

Вместе с тем, имеется в наличии собирательный образ богатыря, каким хотела бы его вырастить мать, и довольно редкий «штамп» изображения внешности чудесного ребенка, по всей вероятности, заимствованный из сказок.

Так, например, мать Добрыни Никитича хотела бы, чтобы у него имелись полезные характерные черты других богатырей, то есть, чтобы он «уродился» со всеми известными «положительными» качествами:

А таланом-участью в Илью Муромца,
Силою во Святогора богатыря,
Пошапкой в Чурилу Пленковича,
хитростью в Вольгу Всеславьева,
А й богачеством в купца Садка богатаго,
А смелостью в Олешку Поповича,
Только вежеством в Добрыню Никитича.

К указанному можно добавить то, что у «потомственного» героя должно иметься традиционное для богатыря «образование» — оно включало в себя «письмо», «четье-петье церковное», а также разного рода «хитрости» — умение оборачиваться рыбой, птицей, зверем.[620]

Что касается штампа изображения чудесных детей, то он чаще встречается в сказках, чем в былинах, а в эпосе наиболее часто его можно встретить в сюжете о сватовстве Дуная. Обычно этот герой сразу после убийства жены проверяет ее слова о готовности родить ему детей и обнаруживает, что у них:

По колено ножки в золоте,
По локоть ручки в серебре,
Во теми печет красно солнышко,
От ясных очей как будто луч пекет,
По косицам часты звездочки.[621]

3.1.6 Социальный образ мужчины

В русском героическом эпосе упоминается три основных социальных роли мужчин:

• Старой (прожиточный) — мужчина, имеющий взрослых детей.

• Середний (женатый) — мужчина, имеющий малолетних детей.

• Маленький (молодой, неженатый) — холостяк.

Кроме уже представленных социальных ролей, существуют, по-видимому, еще три «возрастные градации» в соответствии с пройденными стадиями обучения (ученье книжное, четье-петье церковное, «оборотничество») для несовершеннолетних («маленьких»).

Возникает закономерный вопрос, каким же образом образовалась необходимость в создании именно такого образа богатыря в эпической социальной практике?

Судя по всему, он образовался под влиянием каких-то актуальных условий существования этноса. Какие же это условия?

В первую очередь социальные: как правило, былина показывает нам героя, готового к походу примерно в возрасте двенадцати — пятнадцати лет. Обычно он — типичный трудный подросток, вырастающий без отца у матери-вдовы. Его «хулиганское[622]», по меркам восприятия нашего времени, поведение фактически поощряется обществом и вошло в число отличительных признаков, характерных для взрослеющего богатыря как эпический штамп:[623]

Которова возмет он за руку —
Ис плеча тому руку выдернет;
Которова заденет за ногу —
Из гузна ногу выломит,
Которова хватит поперек хрепта —
Тот кричит-ревет, окарачь ползет.[624]

Богатырь, как правило, набирает себе дружину из своих сверстников и с ними идет в военный поход,[625] что косвенно показывает «нормальность» такого поведения (не только он проявляет подобное поведение, оно, судя по всему, некоторое время являлось типичным для всего юношества).

Цель такого похода можно проследить на нескольких примерах: Волх Всеславич добывает себе богатство, славу и жену, причем его дружина тоже «оставляет красных девушек по выбору семь тысячей», по числу воинов князя Волха. Конечная цель подобного похода — найти себе невест.

В этой связи можно упомянуть также поход Дуная, Добрыни и Ивана Годиновича за невестами. В каждом из подобных случаев схема, по которой действует богатырь (алгоритм), примерно одна и та же: герой идет с дружиной в поход и берет себе невесту после схватки.

По всей вероятности, богатырь (поединщик) — вынужденное состояние человека, промежуточный статус, при котором для возможности вступления в брак он обязан убить врага.[626] В данном случае бросается в глаза не вполне понятная настойчивость героя при рукопашном поединке: вместо того, чтобы сразу убить своего врага, он сначала упорно пытается выяснить полное имя своего противника.

По-видимому, именно это событие является инициацией и позволяет завершить этап «отрочества». Для эпического богатыря войти в дружину князя Владимира — это единственный способ легально выполнить требования обычая. Возможно, что именно по этой причине «умножились разбоеве» (то есть, судя по всему, убийства), после принятия христианства Владимиром — до крещения это могло и не считаться за преступление.[627] Возможно, убийство было функциональным моментом социальной практики, без которого поединок (инициация, переход богатыря в новую категорию боярина) не мог считаться законченным ритуалом.

Так, например, Илья Муромец и Добрыня Никитич, а также, в ряде вариантов, Илья и Святогор, ищут соперника для поединка, причем особенной разницы в том, кто их соперник (русский богатырь или «Идолище поганое») зачастую не наблюдается. В случае поединка Добрыни Никитича и Дуная бой вообще идет не на жизнь, а насмерть, и лишь вмешательство Ильи Муромца позволяет обойтись без жертв. Богатыри стремятся к поединку как к заветной цели, жизненно важной для них. Весьма важно то, что именно после данного поединка их отправляют в поход за невестами, либо поединок совершается уже в процессе «женитьбы» богатыря.

Возможно, именно это обстоятельство толкало славянскую молодежь в походы, по крайней мере, еще во времена Святослава Игоревича. В этой связи можно вспомнить строки Льва Диакона о том, что Святослав взял с собой в поход всю славянскую молодежь. Традиционное вооружение богатырей — палица, копья, нож (иногда к этому добавляется лук и стрелы, меч — крайне редко) аналогично изображению вооружения славянских дружин, нападавших на византийские пределы, и в известиях арабов (Ибн-Русте и др.), указывавших на дротики, лук и стрелы как основное вооружение.[628]

Как правило, герои былин долгое время остаются холостяками (молодой неженатый). Такой статус никогда не поощрялся в земледельческих обществах, где сила и удача (спорынья) всегда связывалась с плодородием во всех его проявлениях.

Так, к примеру, князь Владимир имел пять законных (водимых) жен (о которых известно по ПВЛ) и примерно восемьсот наложниц.