Марианна Алферова - Соперник Цезаря

• Название: Соперник Цезаря
• Автор: Марианна Алферова
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-17-058287-7, 978-5-9725-1491-5

Лихой рубака и галантный обольститель, аристократ по крови и авантюрист по духу, он пережил кровавую диктатуру и спас будущего диктатора, воевал и воровал, нарушил волю богов, соблазнил жену Цезаря и соблазнился собственной сестрой.

Его жизнь — это высшая политика и грязные интриги, роскошные оргии и дешевые кабаки, уличные потасовки и священные пророчества.

Его друзья — гладиаторы, а враги — полководцы, он бьется мечом и отбивается словом, он может повернуть ход истории и стать, наконец, ПЕРВЫМ!

Если хватит удачи…

Патриций Клодий. СОПЕРНИК ЦЕЗАРЯ!

---

Клодий не пытался бежать. Пока.

Абра при виде Аврелии и переодетого патриция забилась в угол таблина, не в силах вымолвить ни слова, и лишь кусала пальцы.

Клодий улыбнулся и поправил ленточки в завитых волосах, старательно изображая дешевую кокетку.

— Я тебя не помню. — Аврелия попыталась развернуть странную гостью к свету, что лился из атрия. — С кем ты? Кто тебя позвал?

В таблин вошли две служанки с факелами и охапками срезанных виноградных лоз. Сделалось еще светлее. По стенам, расписанным коричневым по красному фону, заметались тени. Факел ярко осветил лицо Клодия, при всей своей красоте далеко не женственное. Краска на губах и искусственный румянец на щеках не могли изменить дерзкого патриция до неузнаваемости.

— Это же Публий Клодий, — ахнула Аврелия, узнав, наконец, незваного гостя.

— Мужчина! — заорала служанка и, выронив охапку виноградных лоз, бросилась в перистиль. От факела в ее руке во все стороны сыпались искры. — Кощууунство!

Ее спутница упала на колени возле двери, шепча:

— О, Добрая богиня, прости нас, прости, прости…

Клодий метнулся в атрий. Аврелия шагнула за ним.

Из перистиля неслись крики:

— Сюда! Сюда! Мужчина! В доме мужчина!

Клодий кинулся к наружной двери и едва не упал: ноги вдруг перестали повиноваться. Пять или шесть женщин ворвались в атрий. Одна держала в руках палку, другая — кинжал.

— Бешеный! — пискнула одна из служанок.

Маленькие ручки принялись колотить его, толкать, щипать. Кто-то вцепился в волосы. Лис, забравшийся в курятник, произвел бы меньший переполох — а тут визг, крики, ахи, охи, беготня, мелькание факелов, хлопанье дверей. Испуганное ойканье при столкновении друг с другом. Кто-то опрокинул светильник, масло разлилось. Вновь визг, крики, шипенье вылитой в огонь воды.

— Святотатство! — В атрий в развевающихся одеждах вбегали все новые и новые участницы таинства.

Клодий рванулся, оставляя в руках женщин клочья ткани и ленты, и оказался на улице. Дверь за его спиной захлопнулась. Клодий упал на мостовую. Патриций с трудом поднялся и зачем-то пытался приладить на место оторванный лоскут платья. Провел ладонью по лицу — щека была в крови, ногти какой-то разгневанной матроны оставили кровавую полосу. Клодий погрозил неведомо кому кулаком и пошатнулся. Улица подевалась куда-то. Все сделалось пурпурным — будто перед глазами Клодия натянули драгоценную ткань. Губ не разлепить, рот горел, внутри жгло, будто наглотался углей.

— Зосим! — крикнул Клодий, и верный помощник отделился от стены соседнего дома. — Помоги мне. Они напоили меня какой-то дрянью… и чуть не убили. Смешно, правда?

— Стоило ли так рисковать? — Зосим ухватил господина одной рукой, второй перекинул руку Клодию вокруг своей шеи. — Зачем?

— Стоило! — упрямо пробормотал молодой патриций. — Три Венерина спазма — ради этого можно рискнуть.

— Смуглянка, что ты выкупил из лупанария, клялась самой Венерой, что бывало и пять…

— Вот болтунья! Но там рабыня, а тут… Если мне нравится красотка, я не могу себе отказать. Ни себе, ни ей. Она — моя. — Он вновь едва не упал, Зосиму стоило большого труда его удержать. — Чем же меня они опоили? О боги, кажется, я сейчас умру. — Клодий расхохотался. — Ты бы видел, как она смотрела на меня. В присутствии мужа смотрела на меня…

Картина II. Дело о кощунстве

Если богиня, в самом деле, оскорблена, то почему она не убила меня, как только я вошел в дом претора переодетым? Говорят, мой предок Аппий Клавдий Цек ослеп потому, что разгласил подробности таинств Геркулеса. Так почему же так громко кричат отцы-сенаторы? Если кто и мог возмутиться, так это Гай Цезарь. Но он молчит. Хотя и развелся с женой.

Из записок Публия Клодия Пульхра

18 января 61 года до н. э

I

Итак, наступил год консульства Марка Пупия Пизона Кальпурниана и Марка Валерия Мессалы Нигера.

Римляне считают года по консулам. В консульство такого-то и такого-то… А как иначе прикажешь считать? Есть еще счет от основания Города. Но что могут сказать цифры? Ну, к примеру, 693 год от основания Города. И что это означает? Столько-то лет прошло с тех пор, как на берегу Тибра, на холме Палатин поселился братоубийца Ромул, вскормленный молоком волчицы. Говорят, прошлой ночью на форуме видели волка. Не к добру знак. Впрочем, никто доброго от будущего не ждет. Смутные времена. Двадцать лет, как отгремела гражданская война между Марием и Суллой. Десять лет назад фракиец Спартак грабил Италию и жег усадьбы, а в сенате все те же споры и опять драки на форуме.

Другое дело — связывать года с именами консулов. Каждый год приобретает человеческое лицо. У одного — круглое, всегда чуточку наивно-удивленное лицо Помпея Великого, у другого — встревоженная, но непременно с печатью раздумья физиономия Цицерона.

Итак, в консульство Марка Пупия, ну и того, второго Марка… Оба консула равны, нет ни первого, ни второго. Значит, два Марка вершили дела в Риме, и все шло хуже некуда.

II

В маленькой каморке под черепичной крышей летом стояла удушающая жара, а зимой было холодно, так что зуб на зуб не попадал. Зато пятый этаж — комнатенка дешевая — если можно назвать малой плату, которую собирает в Календы старик-управляющий. Эта инсула на Авентине,[59] как многие другие, принадлежала Марку Крассу Богатому. Накупил Красс домов по всему Риму и теперь сдавал замученному жизнью люду, что стекался в Рим в поисках милостей богачей и нетяжкой службы. Что можно заработать нынче на земле, если Сицилия завалила Италию дешевым хлебом? Вот и обживают потомки победителей Ганнибала уродливые островки из камня и дерева в столице мира.

Жильцы внизу пользовались жаровней, — дым поутру просачивался сквозь щели в каморку Зосима, и по этому запаху он узнавал, что пора вставать.

— Зосим! — слышал вольноотпущенник сквозь сон, но проснуться не мог. — Зосим! — надрывался голос.

Ненавидя себя и весь мир, обитатель инсулы приоткрыл глаз.

Крошечный огонек едва теплился в носике бронзового светильника. На улице темно, сквозь щель в ставенках не видно ни зги.

— Вставай, лентяй! — ревел кто-то на улице.

Зосим вскочил с кровати, на пол с одеяла слетели вощеные таблички и стило. Хорошо хоть пузырек с чернилами стоял на сундуке. Зосим распахнул ставни. Внизу топтался какой-то человек с факелом. Зосим узнал гладиатора Полибия.

— Чего тебе? — зло крикнул Зосим. — Сейчас, верно, третья стража еще.

— Четвертая уже пошла. Идем к патрону, дело важное есть.

— Я же утром в Интерамну[60] ехать должен.

— Забудь про Интерамну. Спускайся.

— Чего сам не зашел, а вопишь под окном?

— Так привратник брусом дверь заложил и ни за что открывать не хочет.

Зосим подобрал таблички и стило, сложил все в объемистый сундук. Там уже скопилось немало заполненных и запечатанных табличек. Отдельно в кожаном чехле лежал свиток пергамента.

Зосим захлопнул крышку сундука и стал одеваться. Натянул две шерстяные туники, поверх — плащ. Не забыл про перевязь с мечом. Светильник догорел и сам погас — Зосим всегда наливал столько масла, чтобы оно выгорало к утру и не надо было убивать огонь.

Уже в темноте запер дверь на ключ; спустился по шаткой лестнице, грохнул кулаком в каморку привратника.

— Дверь запри, я ухожу.

Старик выполз, держа в руках сальную свечу. Верно, давно зажег — еще когда Полибий стал в дверь ломиться. Свечу зажег, но дверь не открыл.

— И что тебе не спится? На салютации[61] торопишься? — Старик ухмыльнулся, демонстрируя желтые крупные зубы. Не преминет напомнить, что Зосим — вольноотпущенник и до смерти привязан к патрону.

— Не перед тобой отчитываюсь! — Зосим откинул брус с двери и вышел.

Полибий переминался с ноги на ногу: сам он выскочил из дома, накинув на одну тунику короткий плащ, и теперь изрядно замерз.

— Дело важное? — спросил Зосим.

— Боялся, что ты уедешь утром, вот и пришел до света, — отвечал Полибий. — Зачем ты вообще из дома патрона ушел? Платишь бешеные деньги за свою конуру. И каждый раз бегать за тобой… Доминус обратно зовет — иди, в доме будешь жить.

— Свободным себя почувствовать хочу. У свободного человека свое жилье должно иметься.

— Чушь какая! Мне, к примеру, ни своего жилья не надо, ни свободы. У Клодия всегда можно лишний асс выпросить. И в случае чего за хозяйской спиной укрыться. Свободного бы меня три раза уже распяли. Самое важное — это подходящего господина отыскать и сделаться ему необходимым.

С Авентина на Палатин путь не такой уж и далекий, но при этом как будто из одного мира переходишь в другой, огибая каменный мыс Большого цирка. С островов бедности — в цитадель роскоши и богатства.