Даниэла Стил - Хочу «Оскар»!

• Название: Хочу «Оскар»!
• Автор: Даниэла Стил
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-699-24600-7

У Тани Харрис две жизни. В одной она – жена и мать, отдающая все свои силы семье. Она замужем двадцать лет и до сих пор влюблена в своего мужа. У нее трое детей, о которых она неустанно заботится. А в другой жизни она – писательница, автор нескольких книг и множества сценариев к мыльным операм. Она счастлива. Но однажды ей делают предложение, которое может резко изменить ее судьбу: большие деньги, слава, осуществление многолетней мечты… Для этого Тане нужно оставить семью и почти на год уехать в Лос-Анджелес. Устоит ли ее семейное счастье перед соблазнами Голливуда? Не окажется ли плата за мечту слишком высокой?..

---

Сказав это, Таня почувствовала себя глупо, но Джин просияла. Каждому приятно, когда его хвалят.

– Я в восторге, что буду работать с вами. С нетерпением жду, когда смогу взглянуть на сценарий.

Вскоре должны были начаться встречи по этому поводу, на которых все актеры могли высказать свои замечания по сценарию в дополнение к замечаниям Макса и Дугласа и ее собственным. Работа над сценарием всегда была совместной, это была обычная практика кинопроизводства.

– Я буду стараться, – заверила Джин Таня. – Это честь для меня – написать сценарий фильма, где вы будете сниматься, – добавила она, преисполнившись благоговения.

К ним подошли два актера, занятые в ролях второго плана. Джин была незнакома с ними, и Макс представил их Тане и звезде. Макс обращался с ними, как с собственными детьми. Отчасти это так и было, ведь в каком-то смысле каждый новый фильм создает новую семью, новое сообщество. Во время съемок зарождались связи, завязывались узы, вспыхивали романы и даже складывались дружбы на всю жизнь, возникал целый маленький мир. Некоторые из этих связей оказывались долгими, другие – короткими, но на время работы над фильмом казалось, что все это будет длиться вечно и что это и есть настоящая жизнь. Эта конструкция напоминала знаменитый и прекрасный Тадж-Махал, сооруженный из игральных карт. А когда съемки заканчивались, карточный домик рассыпался, и все участники рассеивались, чтобы начать возводить призрачные замки уже в другом месте. В этом была некая магия, зачаровывающая Таню. Сейчас, когда они все находились здесь, это казалось таким реальным! Они будут работать вместе, создадут нечто удивительное, будут всей душой верить во все то, что сами и сотворили. Потом все это останется лишь в фильме, а там и вовсе исчезнет в тумане, и все. Однако сейчас, в это мгновение, это была единственная реальность для каждого из них, присутствующих здесь. А потом, когда фильм выйдет на экраны, эта магия уйдет от них к зрителям, которые будут его смотреть.

Таня обнаружила, что быть членом этого содружества – очень волнующее ощущение. Размышляя над этим и наблюдая за гостями, которые бродили вокруг с бокалами шампанского, смеялись и разговаривали, Таня вспомнила, что сказал ей Дуглас по телефону – что это затягивает и что после того, как она освоится в этой среде и распробует ее искушения, она не захочет уходить от всего этого. Он сказал, что она окажется более не в состоянии вернуться к своей прежней жизни, что этот мир станет ее домом. Таня не хотела, чтобы это оказалось правдой, и все же, стоя здесь и наблюдая за происходящим, она ощутила притягательность этого мира. Сначала она чувствовала себя чужой здесь, но Макс неутомимо продолжал знакомить ее с присутствующими – по большей части красивыми молодыми кинозвездами, обаятельными мужчинами и несколькими зрелыми актерами постарше, и Таня начала постепенно осваиваться. Она даже удивилась, до чего же легко оказалось общаться с ними. Все вокруг превратилось в головокружительное волнующее действо, и Таня не смогла бы сказать, что тому причиной – дрожь предвкушения или шампанское. Воздух был напоен пьянящим ароматом лилий и гардений. В доме в вазах стояли ветки белых орхидей и необычные желтые и коричневые орхидеи на длинных стеблях в сочетании с крохотными цветами в великолепных китайских вазах. Откуда-то издалека доносилась чувственная музыка. Все вокруг, от произведений искусства до элегантных красивых людей, вплоть до еды и шампанского, сам воздух в доме, было средоточием чувственности.

Тане вдруг захотелось поскорее вернуться к себе и написать о своих ощущениях. Это было какое-то роскошное посвящение, и Таня стояла, безмолвно восхищаясь окружающими ее людьми. Она не услышала, как Дуглас подошел к ней, – просто вдруг заметила, что он стоит рядом и улыбается. На Тане была белая шелковая блузка, джинсы и золотистые сандалии на низком каблуке – и золотистая сумочка к ним. Таня купила все это вчера, по дороге в гостиницу. Таня последовала совету Дугласа и надела джинсы, и теперь была рада этому. Дуглас же был одет в безукоризненные свободные брюки из серой фланели, в элегантную белую рубашку, сшитую на заказ в Париже, и мягкие туфли из крокодиловой кожи от «Гермеса».

– Все идет прекрасно – просто лучше быть не может, ведь правда? – бархатным голосом поинтересовался он. Таня скорее догадалась, что говорил Дуглас, чем услышала его слова. Таня не могла разобраться в себе, не могла понять, почему всякий раз, как она его слышала или он оказывался рядом, ее одновременно и влекло к нему, и что-то отталкивало. Это была какая-то странная ситуация – она как будто и хотела быть ближе к нему, и знала, что не должна допустить этого. Дуглас был словно египетская гробница, полная потрясающих сокровищ, но на сокровищах лежало древнее проклятие, не подпускающее никого близко.

Дуглас взглянул Тане в глаза, и на мгновение улыбка осветила его лицо. Он явно восхищался ею, но предпочел ничего не говорить. Да в этом и не было необходимости. Его взгляд все сказал Тане. Дуглас заговорил с ней негромко, словно с давней знакомой. Тане казалось, будто она безвольно стоит перед ним раздетая. Но тут Дуглас наконец отвел взгляд. В эту минуту Таня решила, что не даст больше Дугласу смутить себя. Она сказала себе, что в Дугласе нет ничего такого, что могло бы заставить ее подчиниться. Он не сможет взять больше, чем она захочет дать. Во всяком случае, так считала Таня. Он всего лишь мужчина, а не господь бог. Продюсер. Человек, который переносит истории и сценарии, написанные другими, на экран.

– Ну как, познакомились со всеми? – поинтересовался Дуглас. Он вел себя как гостеприимный хозяин – хотел, чтобы все гости были довольны, и в особенности Таня, поскольку это был ее первый выход в свет. Благодаря заботе Макса Таня перезнакомилась с большинством приглашенных для съемок актеров, за исключением Нэда Брайта, которого постоянно окружали красивые молодые женщины. Они пришли в сопровождении мужчин, но Брайт моментально стал для них центром притяжения. Брайт считался самым сексуальным из молодых звезд-мужчин, и причину этого понять было нетрудно. Он был обаятелен и необычайно красив. Собравшиеся вокруг него красавицы то и дело заливались смехом.

– Да, – ответила Таня, глядя Дугласу в глаза. Она твердо решила не подпадать под его влияние и не показывать ему своего смущения. – Мне нравится ваша коллекция. Маленький музей, – добавила Таня, заметив в гостиной за бассейном еще одно знаменитое полотно, эффектно освещенное. Эта гостиная служила музыкальной комнатой – там Дуглас играл на фортепьяно. В детстве и юности он учился на пианиста и до сих пор любил музицировать и для собственного удовольствия, и для близких друзей.

Таня слышала или где-то читала, что в юности он подавал большие надежды.

– Надеюсь, все-таки не музей. Это было бы очень печально – все равно что смотреть на животных в зоопарке, а не в их естественной среде обитания. Мне хотелось, чтобы люди чувствовали себя уютно рядом с произведениями искусства, а не любовались на них отстраненно, пусть и с восхищением. Живя в окружении этих картин – моих добрых друзей, невозможно смотреть на них как на чужаков. Все мои картины – мои давние и верные друзья.

Это был интересный и оригинальный подход. Когда Дуглас сказал об этом, Таня рассматривала картину Моне, висящую в музыкальной комнате. Подсветка наполняла полотно жизнью, казалось, легкая зыбь пробегает по воде, едва заметно шевелятся стебли растений. А люди, оживленно переговаривающиеся и окружившие бассейн, казалось, были естественно вписаны в этот пейзаж. Шампанское текло рекой и делало свое дело. Гости были раскованны и оживленны и казались счастливыми, как и сам хозяин. Тут, в привычном окружении, он, похоже, чувствовал себя куда более комфортно, чем в «Поло Лаундж». Дома Дуглас был сама любезность, он полностью контролировал обстановку, и это давало ему и удовлетворение, и уверенность. Ничто не ускользало от его внимания. Он не упускал из виду ни одного человека и ни одной детали. Несколько минут спустя, когда Дуглас рассказывал Тане об антикварных вещах, которые он приобрел в Европе, к ним присоединился Макс. Дуглас как раз говорил о том, что несколько месяцев назад отыскал в Дании и Голландии несколько настоящих шедевров, в особенности поразительный датский письменный стол, – и указал на него.

– Хорошо, что мы не потащили всю эту компанию ко мне, – сказал Макс, расхохотавшись. Он, с его круглым животиком, лысиной и бородой, был удивительно похож на сказочного гнома, в то время как Дуглас походил на кинозвезду. Таня где-то вычитала, что Дуглас в свое время намеревался стать актером, но так и не рискнул попробовать. Ему куда больше понравилась роль продюсера. Так он мог организовывать и контролировать весь процесс, он был хозяином своих фильмов, совсем как в сказке о Пиноккио директор кукольного театра был полновластным хозяином своих кукол. Макс напоминал Тане доброго папу Карло.