Сандра Частейн - Озеро наслаждений

• Название: Озеро наслаждений
• Автор: Сандра Частейн
• Издательство: А/О «ВСЕ ДЛЯ ВАС»
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-86991-065-Х

Порция Макинтош не было дано оценить прелести блестящей курортной жизни в шумном отеле на берегах прекрасного озера Наслаждений. Ее отец– владелец театра спустил состояние за карточным столом. Девушка принимает отчаянное решение – вернуть свое, вступив в неравную схватку с новым хозяином труппы. Но Даниэль Логан – отнюдь не обычный шулер и плут. Упорство и блестящие способности превратили убогого сироту в преуспевающего предпринимателя. Бедная, наивная Порция!..

К каким только уловкам не прибегает она, пытаясь надуть Логана, но сердце ее бьется все чаще, лишь стоит рядом оказаться ненавистному «проходимцу». И вот уже ненависть уступает место другому чувству, увлекающему ее в пурпурные волны страсти.

---

– Я думал, что это мой компаньон, Ян Гант. Я терпеть не могу бриться. Вернувшись в Вирджиния-Сити, я забуду о бритье и отпущу бороду. Конечно, в Нью-Йорке на человеке лежит проклятье этого неудобства, если он хочет считать себя светским. Как вы думаете, Фаине понравится, если я буду чисто выбрит?

– Я полагаю, да. Я уверен, что вы ей понравитесь в любом случае.

– Я рад слышать это. Фаина – просто прелесть! Я ни за что не мог бы предположить, когда она ворвалась в мой железнодорожный вагон, что она будет так хороша в вечернем платье. Оно ей понравилось?

– О да, сэр. Фаине очень понравилось платье.

Порция осмотрела комнату. Здесь невозможно работать. Она чувствовала себя ужасно. Она старалась смотреть на что угодно, только не на бреющегося мужчину, к тому же почти обнаженного.

Она не хотела приходить сюда, но не предполагала, что все обернется именно так.

Даниэль был великолепно сложен, настоящий атлет. Его мускулы двигались, когда он поднимал руки, и она чувствовала волнение внутри. Она и не предполагала, что он принадлежал к тому типу мужчин, о которых втайне мечтают все женщины. Стараясь держать себя в руках, она хотела понять свое отношение к Даниэлю Логану и пыталась сравнивать его с Роуди или с Лоусоном Пейном. Оба они были привлекательны каждый по-своему. Роуди был могуч, Лоусон был красив. Даниэль был и то и другое. Порция укротила свое неудержимое влечение и перевела взор на темно-красный восточный ковер на полу.

– Я заказал завтрак, – произнес Даниэль. Он вот-вот должен быть готов. Между тем мы можем поговорить, пока я закончу бриться.

Даниэль уловил страдающее выражение, с каким она смотрела в пол. Он не знал, зачем он протащил Порцию через это испытание. Он рисовал в воображении, что рано или поздно она разоблачит себя, и тогда он сможет встретиться с ней как с женщиной. Но как далеко и смело зашла она в своей роли. И чем дольше она играла, тем больше он дразнил ее.

– Завтрак?

Порция не ожидала этого. Она открыла рот, чтобы отказаться, и увидела, что губы Даниэля стожились в язвительную улыбку.

Наконец, он снова завладел ее вниманием. Даниэль приложил бритву к лицу чуть пониже скулы и сделал медленное извилистое движение, оставляя след свежей гладкой кожи на подбородке. Он вытер пену на лезвии концом полотенца и наклонился вперед, делая такое же движение по другой щеке.

– Да. Вы ведь идете завтракать?

– Ну, да, но я…

– Где вы играли? – спросил Даниэль, отсекая всякую возможность отказа.

– Почти везде, я полагаю. Мы никогда не останавливаемся подолгу.

– У вас нет постоянного дома?..

– Дома? – Порция нахмурилась и посмотрела на свои руки, снова плотно сжатые. – Нет, у нас нет постоянного дома.

– И у меня нет, – повторил Даниэль с хмурым видом. – Но я намерен приобрести его когда-нибудь.

Как позволил он себе повернуть разговор к дому и своим будущим планам? В его голосе звучала тоска, которую он подавил, закашлявшись. Картина одинокой хижины в высоком селении, глубоко заваленной снегом, вспыхнула в его мозгу и исчезла так же быстро. Было у него такое сильное, страстное желание. Впрочем, апартаменты в этом дорогом отеле, комфортабельные и уютные, вполне подходили для него, очень одинокого и очень спокойного мужчины.

– Вы играли когда-нибудь в Нью-Йорке?

– Да, в прошлом месяце. А перед этим мы выступали в Театре Форда в Вашингтоне. Мы играли в Бостоне, Филадельфии, Сент-Луисе – везде, где есть железная дорога и подмостки.

– А когда-нибудь вы играли в Саратога-Спрингс? – небрежно спросил он.

– Нет, самое близкое, где мы были, – Олбани.

Олбани! Даниэль почувствовал комок в груди. Олбани находился достаточно близко к Саратога-Спрингс.

– И, как всегда, капитан исчезал, может быть, встречался с кем-нибудь из посетителей Спрингса и возвращался с ними на ночной обед?

– Нет, если среди публики и бывали какие-то посетители Спрингса, то я не знал этого.

– Но он нигде не изменял своей привычке исчезать вечерами, ведь правда?

Даниэль старался сохранить беспечность в своем голосе. И все равно она посмотрела на него как-то странно. Он боялся, не слишком ли сильно он давит на нее.

– Иногда мой отец любит повеселиться. И он играет время от времени, как вы уже знаете. Или, по крайней мере, играл. Конечно, теперь ему не до этого.

Даниэлю послышалось напряжение в ее голосе. Старый шулер! Он был готов держать пари, что Гораций водил знакомства с ворами и мошенниками. Поэтому Даниэль не поверил словам Порции. Он подождет отбрасывать эту версию, по крайней мере, до получения ответа из конторы Пинкертона.

– Вам, должно быть, тяжело одновременно приглядывать за папашей и заботиться о труппе. Впрочем, держу пари, он выигрывает гораздо чаще, чем проигрывает. Должно быть, хорошо, когда он может принести домой деньги, драгоценности или другие выигрыши после ночи, проведенной за карточным столом.

– Не знаю, – тоскливо сказала Порция. – Вы ведь играли с моим отцом; он вначале выигрывал, но потом… – Ее голос сорвался, и она глубоко вздохнула, прежде чем продолжила. – Папа играет только, когда нам уж очень нужны деньги…

Ему стало ясно, что Порция никогда не осуждала отца и никогда не испытывала затруднений, вполне принимая его безответственность. Она допускала возможность щекотливых ситуаций и тщательно контролировала его.

И еще, учитывая их кочевой образ жизни, для нее, возможно, не было уж слишком непривычным полуодетое мужское тело. Он предположил, что она слишком много костюмов меняет в прихожих и в костюмерных, чтобы быть полностью несведущей в вопросах пола. В свои ранние года он познал такую разновидность совместной жизни, когда путешествовал с Беллой и ее дансинг-холлом.

Все же эта ситуация в его гостиничном номере была более затруднительна для нее, чем для него. Угол комнаты, где он проводил свой утренний туалет, был больше, чем те костюмерные в театрах, которые приходилось видеть, и, тем не менее, они стояли с Порцией почти рядом, и ему было трудно устойчиво удержать бритву.

Во всяком случае, она старалась казаться невозмутимой. Она стояла, сжимая в руках листок бумаги и храбро дожидаясь, когда он обратит на него свое внимание. Ему было приятно ее присутствие здесь, но в то же время он чувствовал некоторый стыд оттого, что так настаивал на ее приходе. Он ведь понимал, что на самом деле она не обладала тем опытом, о котором он подумал или который она пыталась изобразить. Лучше бы он закончил свое бритье, заперевшись на засов, или перерезал бы себе горло.

Порция была в своих обычных коричневых брюках в рубчик и поношенных кожаных сапогах. К этому был добавлен большого размера жилет, скрывающий маленькую крепкую грудь, которую он чувствовал ночью, когда захватил ее в своем железнодорожном вагоне. На шее ее был повязан струящийся коричневый шелковый галстук.

Он видел ее нежную белую над вырезом рубашки, эту нежную, очень женственную белую шею. – Я не думаю, что вы делаете это каждый день, а, Филипп? – спросил Даниэль, шагнув к ней.

– Я имею в виду, бреетесь.

– А, нет. Я хочу сказать, у меня еще почти не растет борода, сэр.

Голос Порции стал приглушенным, звучащим как бы из-под груды песка. В ее пристальном взгляде было что-то яркое и жесткое. Он подумал: интересно, а что бы она сделала, если бы он протянул руку и снял эту дурацкую кепку с ее головы, освободив ее золотые волосы из плена, чтобы они рассыпались по плечам. Вместо этого он заставил себя пройти мимо нее и выйти на балкон, на яркий солнечный свет.

Держа в руках зеркало и ножницы, он ловко подровнял усы.

– Как вы думаете, – спросил Даниэль, элегантно шагнув обратно в комнату и остановившись в каком-то дюйме от нее, застыв как изваяние с широко раскрытыми глазами, – так неплохо?

Порция сделала глотательное движение. Румянец поднимался откуда-то из-под коричневого шелкового галстука. Жар затопил ее лицо до корней пшеничных волос, спрятанных под кепку.

– Вполне сойдет. – Она сделала вид, что оценивает его работу, и одобрительно кивнула.

Восхищение Даниэля девушкой росло. У нее было самообладание. Он понял это еще прошлой ночью, когда она смело вклинилась между сестрой и Эдвардом и настояла на том, чтобы Фаина покинула танцевальную площадку. Его предположительная невеста и Порция были бесспорными сестрами-близнецами, обе прекрасны. Но именно Порция интриговала его.

– Ах, Филипп, это грандиозно – иметь такую сестру. У меня нет семьи, увы, совсем нет, и участие в вашей будет для меня крайне приятно.

Приятно? Этот человек говорил явную глупость. Какое бы соглашение они не заключили, оно было вынужденным и абсолютно временным. Иметь этого типа в качестве члена своей семьи было бы так же привлекательно, как рыжих муравьев в своих брюках!

– Я не думаю, что нам нужно заходить так далеко, Дан, – сказала Порция. – Прошлой ночью все чуть не сорвалось. Я не думаю, что нужно повторять это снова. Фаина и я не принадлежим к тому классу.